Библиотека Mosbiblio

Пример этой матери демонстрирует нам еще раз, как и в случае с Шэрон, что
сновидения действительно могут стать средой общения между матерью и ребенком, а
травматические воспоминания о прошлых жизнях могут быть поняты и исцелены
благодаря телепатической связи во сне.
Часть третья. Прислушивайтесь к ребенку
Глава четырнадцатая. Взрослые и их религия
Взрослый человек может научиться у ребенка многим вещам, так как
маленькие дети чисты и Великий Дух может показать им многие вещи, которые не
видны взрослым.
– Черный Лось из племени оглала народа Сиу [1]
Лицом к лицу с реинкарнацией
Родители, услышав, как их ребенок говорит о прошлых жизнях, не могут не
принять идею реинкарнаций.
Некоторым это доставляет неприятные переживания, так как слова ребенка
противоречат их религиозным убеждениям, другие же, напротив, радуются, так как
это является подтверждением того, о чем они давно подозревали. Но для всех
родителей, с которыми мне приходилось говорить, сила детских воспоминаний брала
верх над любой религиозной доктриной, которой их учили. Их внезапное понимание
реинкарнаций как практической реальности расширило их старые представления о
том, что возможно в жизни и во Вселенной. Все они отмечали то, что их убеждения
изменились в корне после того, как их маленькие дети бесхитростно заговорили о
своих переживаниях в глубоком прошлом.
Лайза признает, что именно ее дочь, Кортни, вывела ее из духовного
неведения и заставила пересмотреть старую систему убеждений.
Я никогда не верила в реинкарнации до того, как Кортни не начала говорить
мне об этих вещах Я выросла в семье, где исповедовалось лютеранство в стиле
штата Миссури – только геена огненная и муки вечные, а каждое слово в Библии
было неоспоримым. Мое детство прошло в строго религиозной среде.
Но Кортни произвела революцию во всей нашей семье. Во всем этом есть
что-то очень реальное, хотя я еще не до конца разобралась. Мне казалось, что я
смогу обдумать подобные вопросы, развалясь в кресле-качалке, когда мне будет за
шестьдесят, и никак не ожидала того, что многие ответы мне подскажет двухлетний
ребенок.
Иногда я чувствую себя словно отрезанный ломоть и не хочу заходить
слишком далеко, боясь потерять дорогу назад. А Кортни тянет меня вперед. Это
смешно, однако я стала получать удовольствие. Все произошло очень неожиданно. Я
думала, что это должно случиться позже... она сделала так, что именно сейчас
это стало необходимо.
Мэри Флеминг, мать детей-художников, рассказывает о том, как их заявления
помогли ей расширить свой кругозор:
Чувствуешь себя как-то не по себе, когда маленькие дети начинают
толковать о жизни и смерти, о реинкарнациях и Боге. Но это исходило от моих
собственных детей, и я не могла отмести это в сторону. Я должна была произвести
переоценку своих представлений и взглядов на жизнь и на то, почему мы находимся
в этом мире.
Мои родители довольно ревностные католики, и я не знаю, что Церковь может
сказать об этих идеях. Но я должна верить своим собственным детям, когда они
говорят такие вещи.
Правда, заключенная в словах детей, инициирует цепную реакцию нового
понимания. Понимания не только жизни и смерти, но и того незримого духовного
мира, который движется вокруг и сквозь нас. Когда дети так невинно начинают
говорить о смерти и возрождении – о тех тайнах, которые, как мы считаем, стоят
выше их понимания, – мы чувствуем, что все это правда, так как она пульсирует
сквозь наши тела. Когда истина доходит до нас через наших детей, что-то
начинает шевелиться внутри нас. Мы пробуждаемся для иной реальности, начинаем
замечать вещи, на которые никогда не смотрели раньше.
Это подобно тому, когда вдруг бросаешь взгляд на паутину, на которой
дрожит роса в тот момент, когда солнце освещает ее под нужным углом. Мы сразу
же начинаем видеть сложную сеть, объединяющую всех людей мира и все события
нашей жизни. Мы начинаем понимать, что ничто не происходит случайно, совпадения
обретают смысл. На мгновение нам удается различить тот пунктирный рисунок, в
котором соединены все вещи наружного и внутреннего миров. Но мы могли бы
оставить все это без внимания, если бы маленький ребенок не потянул нас за
рукав и указал рукой на паутину.
Пат Кэрролл, мать Билли, так описывает эту перемену восприятия:
Мой опыт с Билли помог расширить мои горизонты. Сейчас я воспринимаю все
вещи по-другому. Я была просто очень поверхностным человеком раньше.
Воспоминание Билли помогло мне начать думать. Я чувствую, как стало расширяться
мое мышление – никакая идея не кажется мне сейчас невозможной. Раньше я просто
была закрыта для всех возможностей, которые предлагала мне жизнь.
Я многое чувствую сейчас. Я научилась прислушиваться к своей интуиции и
осознавать мир. Я могу почувствовать, что происходит во мне, – и узнать, хорошо
это или плохо. Я не должна получать мощных ударов по голове, чтобы расшифровать
смысл скрытых посланий. Сейчас, открывшись для мира, я вижу чудеса повсюду! Это
было бы невозможно, если бы не Билли.
Когда мы верим тому, что говорит наш ребенок, то открываем себя для идеи,
что мы также жили раньше и будем жить еще. Мы чувствуем себя более живыми,
осознавая, что самая глубокая часть нашего сознания никогда не умрет. Мы
чувствуем, свою связь с великой силой – источником всей жизни и энергии. Наши
сердца и наш разум расширяются для новых вибраций.
Филлис Элкинс после разговора с Натали приобрела новый взгляд на мир,
полный надежды и значения.
Меня воспитывали как католичку. Но сейчас я не особо религиозный человек.
Я верю в Бога так, как подсказывает мне моя душа. Мы никогда не говорили с
Натали относительно религии. Говорили лишь, что верим в Бога. Мой муж также
человек широких взглядов. Но когда мы впервые услышали это, было такое ощущение,
словно нас вышвырнули за стену. Это все равно что произвести на свет ребенка –
у вас тут же появляется иной взгляд на большую картину жизни. Вы меняете свои
представления о том, что важно, а что нет.
Я думаю, очень утешительно считать, что после того, как умрешь, ты можешь
возвратиться на землю опять и разобраться с незавершенными делами. Возможно, мы
даже окажемся снова в своих семьях. Благодаря Натали я сейчас действительно
считаю, что такое возможно.
Восприятие действительности, да и сама жизнь этих родителей изменились
благодаря тому, что они поверили своим детям. При этом они не позволили своей
формальной религии стать между собой и любовью к детям. Они либо отбросили
религиозные доктрины, мешающие им смотреть на вещи открыто, либо расширили свою
веру настолько, что в ней появилось место для идеи о реинкарнациях.
Но не всем это дается так просто. Когда я говорила с некоторыми
родителями, они казались нервными и не знали, что и думать по поводу того, что
говорит их ребенок. Они говорили мне шепотом: «Это может показаться очень
странным, но...» или: «Пожалуйста, не подумайте, что я сумасшедшая, но...» Я
убеждала их как могла, что они попали в хорошую компанию, так как они не
единственные, кто слышит подобные вещи от своих детей. Они испытывали явное
облегчение, найдя хоть кого-то, кто мог понять их. Они были благодарны
возможности говорить открыто о вещах, волнующих их, не чувствуя себя при этом
виноватыми или сумасшедшими. Они признавались мне, что не могли говорить об
этих вещах в кругу своих семей или – упаси Бог – со своими священниками,
раввинами или исповедниками. Они просто боялись этого. Они знали, что эти вещи
не согласуются с их религиозными доктринами и их могут осмеять или подвергнуть
остракизму за то, что они предпочли своей вере эту «вредную чепуху».
Я много думала об этом. Если эти родители, все же отважившиеся найти меня,
проявляли такую нервозность, сколько же иных родителей скрывают от всего мира
воспоминания своих детей о прошлых жизнях? Или, хуже того, сколько таких
родителей, которые запрещают своим детям говорить о таких вещах и отрицают то,
что они видели своими глазами или слышали своими ушами, из боязни подвергнуться
критике со стороны соседей или церкви?
Эта боязнь и является наибольшей преградой в приятии детских воспоминаний
о прошлых жизнях. Я решила провести самостоятельное расследование, чтобы понять
этот вопрос получше. Меня интересовало, почему идея о реинкарнациях имеет столь
дурную репутацию в культуре Запада. В мультяшках и в телевизионных программах
реинкарнации высмеивают как глупый предрассудок. Для многих людей само слово
«реинкарнация» ассоциируется с поклонением корове или представлением о том, что
если вы сделаете что-то плохое в этой жизни, то возродитесь как слизняк. Иногда,
когда я рассказываю людям о теме этой книги, они начинают напевать мотивчик из
«Сумеречной зоны», вежливо намекая на то, что это по меньшей мере странно.
Когда Ширли Мак-Лэйн16 опубликовала рассказ о своем переживании реинкарнаций,
ее имя стало синонимом шутки по поводу реинкарнаций.
Но все же здесь происходят интересные вещи, так как публичный имидж идеи
реинкарнаций отнюдь не совпадает с тем, во что люди верят в глубине души.
Согласно недавнему публичному опросу, 27 процентов взрослых американцев
анонимно признались в то, что верят в реинкарнации. И хотя шутить по поводу
откровений Ширли Мак-Лэйн считается хорошим тоном, миллионы людей купили и
прочли ее книги о реинкарнации. Откуда взялся этот странный двойной стандарт?
Откуда пришла эта боязнь?
Универсальная духовная идея
Отчасти проблема состоит в престоле игнорировании фактов. Поскольку о
реинкарнации редко говорят как о серьезной духовной идее в школах и, конечно же,
в большинстве религиозных учреждений, большинство западных людей знают об этом
то, что им удалось почерпнуть из мультяшек или анекдотов.
Несмотря на распространенное мнение, идея реинкарнации не привязана
исключительно к Индии или какой-то определенной культуре. Это было твердым
духовным убеждением миллиардов людей всего мира на протяжении многих столетий –
глобальная идея, самостоятельно пробуждающаяся на каждом континенте и
увлекающая множество людей – от тевтонов и кельтов Северной Европы до
аборигенов Африки, Австралии и Америки. Сотни миллионов людей, исповедующих
буддизм и индуизм, верят в реинкарнации. К этому благосклонно относится ислам –
исламское мистическое течение, суфизм, сделало идею реинкарнаций краеугольным
камнем своего учения. С этой точки зрения в масштабах всего мира
иудейско-христианская культура, отрицающая реинкарнации, остается в явном
меньшинстве.
По правде говоря, не существует такого понятия, как единая, фиксированная
доктрина реинкарнаций. Невозможно сказать, что реинкарнация – это именно это, а
не то. Это универсальная идея, как и вера в Бога, которая имеет различное
толкование и принимает различные формы по всему миру. Некоторые понятия о том,
как происходят перевоплощения, являются смешными предрассудками, чуждыми разуму
современного человека. Но в иных местах учение о реинкарнациях как о мировом
законе поднялось на высоту философии и может стать ценным дополнением для мысли
Запада.
Что же касается механизма перевоплощения, то на этот счет существует
множество представлений, разнящихся по всему миру. Например, на вопрос о том,
сколько времени душа ожидает перевоплощения, некоторые отвечают, что не менее
сотни лет, другие же считают, что между перевоплощениями существуют
фиксированные интервалы в семь или двадцать лет. Ливанские друзы придерживаются
крайней точки зрения, что перевоплощение происходит немедленно после смерти,
без всякого переходного периода. Согласно их учению, последний вдох умирающего
тут же сопровождается первым вдохом новорожденного, в которого вселяется его
душа [2].
В некоторых культурах, религиях и сектах реинкарнации заключают в себе
догматическую идею кары. Там она становится средством управления массами, так
как эта идея спекулирует на страхе перед «плохим» перевоплощением. Например,
кастовая система в Индии опирается на догму, гласящую, что люди при
перевоплощениях восходят вверх по кастовой лестнице только после того, как
пройдут через обязательные ритуалы [3]. В некоторых местных буддистских сектах
считают, что человек, случайно забывший поднести воду святой статуе в семейной
церкви, будет покаран бедностью в следующих жизнях [4].
В иных же культурах реинкарнация является жизнеутверждающей концепцией.
Антрополог Маргарет Мид обнаружила, что как эскимосы, так и балинезийцы
опираются на круг перевоплощений в своем отношении к обучению. Они верят, что
их дети обладают пророческим даром и «с самого рождения начинают учить своих
детей сложным вещам, веря, что те смогут скоро овладеть ими, так как дети, по
существу, те же взрослые. Даже старики продолжают учиться, так как считается,
что их усилия не пропадут понапрасну» [5].
Версии реинкарнации, существующие в эзотерических традициях индуизма и
тибетского буддизма, являются наиболее вдохновляющими и созвучными западному
мышлению. Но даже буддисты и индуисты не сходятся во мнениях о том, что именно
переходит из жизни в жизнь. Индуисты верят, что происходит индивидуальное
путешествие души, буддисты же утверждают, что существует непрерывный поток
сознания, закон причинно-следственной связи, но нет индивидуального путешествия
души. Однако и те, и другие сходятся в том, что закон природы, называемый
кармой, определяет особенности возрождения.
Карма – это другая идея, тесно связанная с перевоплощениями, которую
можно толковать очень широко, по, как правило, неверно понимаемая людьми Запада.
На низшем уровне карма представляет собой не что иное, как закон причины и
следствия, действия и противодействия. Христиане знают его как учение: «Что
посеешь, то и пожнешь». Но карма действует на протяжении множества жизней.
Согласно этому принципу все, что мы делаем, плохое или хорошее, оказывает
воздействие на нас и на других, и последствия любого поступка в конце концов
достигают каждого из нас в этой или в иной жизни.
Буддисты учат вовсе не тому, что карма – это закон неизбежной судьбы, как
думают многие люди на Западе. Скорее, она определяет свободу воли. Закон кармы
не диктует конкретных поступков. Карма спрашивает у нас, чему нам удалось
научиться на наших ошибках. Когда мы создаем «плохую» карму, поступая
эгоистично, нанося вред окружающим и самим себе, мы создаем дисбаланс в природе
(иными словами, «грешим»), но Вселенная не судит нас за это. Просто происходит
так, что все наши поступки возвращаются к нам по кругу, и у нас возникает
возможность исправить их последствия. Мы создаем хорошую карму, поступая
согласно гармонии и связанности всех вещей во Вселенной – иными словами, когда
в наших поступках заключены любовь и сострадание. Главная идея кармы – это наша
ответственность за свои поступки.
Реинкарнация и закон кармы объясняет парадокс, над которым мы, люди
Запада, давно ломаем себе голову: кто делает так, что с хорошими людьми
происходят ужасные вещи, почему негодяи часто выходят сухими из воды? Если не
видеть главного аспекта кармы, может показаться, что жизнь несправедлива и всем
управляет случай – космос бросает кости. Действительно, невозможно увидеть
какую-либо моральную справедливость или смысл в пределах единственной жизни.
Как происходит, что невинный ребенок рождается слепым или умирает в нищете? Но
если мы станем рассматривать жизнь как единственный кадр на пленке со
множеством кадров, наша перспектива изменится. Мы поймем, что пленку следует
прокрутить полностью, и тогда перед нами предстанет история о справедливости,
порядке и равновесии.
Итак, если реинкарнация является универсальной духовной идеей, не
привязанной ни к какой особой доктрине или культуре, почему ей так противятся
на Западе? Почему иудейско-христианская культура столь отличается от других
мировых культур? В поисках ответа на этот вопрос я обратилась к истории
иудаизма и христианства. Нет, я вовсе не тот человек, который любит копаться в
древней истории, особенно истории религий, но то, что я обнаружила, было столь
неожиданным и замечательным, что с лихвой вознаградило мои усилия.
Вначале я обратилась к христианству и обнаружила, что хотя идея
реинкарнаций нигде в Библии не проповедуется, но и не отвергается. Там нет ни
одной строки, говорящей против возможности реинкарнации. Собственно говоря,
многие знатоки христианства считают, что Христос молчаливо подтвердил эту идею
[6]. Историкам известно, что идея о реинкарнации являлась весьма
распространенной на Ближнем Востоке в те времена, и Христос, очевидно,
воспринял ее, не считая нужным делать те или иные комментарии по этому поводу.
Два фрагмента учения Христа, подтверждающие это, цитируются чаще всего. В
Евангелии от Матфея Иисус говорит со своими учениками об известном пророчестве
из Ветхого Завета. В нем речь идет о том, что возращение пророка Илии будет
предшествовать приходу Мессии:
И спросили Его ученики Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит
придти прежде?
Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен придти прежде и устроить
все;
Но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним,
как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них.
Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе [7].
Как это прямое заявление Иисуса Христа о том, что Илия пришел как Иоанн
Креститель, может толковаться иначе, как перевоплощение?
А вот еще одна цитата из Евангелия от Иоанна. Ученики указали на человека,
который был рожден слепым, и спросили:
Ученики Его спросили у Него: Равви! Кто согрешил, он или родители его,
что родился слепым?
Иисус использовал этот вопрос, чтобы поговорить о грехе, но важно и то,
что он не отверг явное предположение, стоящее за этим вопросом. Как мог человек
согрешить до рождения, если у него не было предыдущей жизни? Если бы Иисус
хотел осудить реинкарнацию как лживую доктрину, он наверняка бы воспользовался
предоставившейся возможностью, но он не стал этого делать [8].
Итак, когда христиане пришли к выводу, что идея о реинкарнациях – это
грех, как это утверждают некоторые верующие? Ответ заключается не в словах
Иисуса, а в организации Римско-католической Церкви. Самое любопытное – это то,
что происходило на протяжении трех столетий, разделяющих скитания Иисуса в
пустыне и установление доктрины, которую безоговорочно принимают современные
христиане.
Догма жалит
Невероятная харизма Иисуса Христа и та благая весть, которую он принес с
собой, в корне изменили жизни многих людей, знавших его и пришедших следом за
ним [9]. Энтузиазм первых христиан распространился по всему Ближнему Востоку, и
то, что начиналось как культ Христа в пыльной Иудее, переросло в революционное
религиозное движение, охватившее всю Римскую империю.
По мере распространения идей, они фильтровались через теологические
практики уже существующих религий и принимали такие формы, которые вряд ли смог
бы узнать Христос. Это особенно относилось к институту духовенства, призванного
служить посредником между человеком и Богом. На протяжении первых трех столетий
Новой Эры не существовало единой христианской доктрины. Христианская теология и
христианские доктрины, представляющие собой смесь интерпретаций учения Христа и
философских воззрений из других религий, подвергались жаркому обсуждению по
крайней мере последние триста лет [10]. Многие доктрины, которые современные
христиане безоговорочно принимают, на протяжении длительного срока считались
второстепенными идеями.
Известно, что некоторые христианские секты и христианские писатели
принимали идею о перевоплощении как ценное дополнение к Христову учению. Ориген,
один из высокочтимых отцов Церкви, являющийся, по словам св. Григория, «князем
христианского учения третьего столетия», писал: «Всякая душа является в этот
мир, набравшись сил благодаря победам и ослабленная поражениями в предыдущих
жизнях» [11].
Итак, если идея о реинкарнациях вполне принималась ранними христианами,
то почему она полностью изгнана из религии наших дней?
В начале четвертого столетия сильные фракции, существовавшие в
христианской религии, стали вести жестокую борьбу за влияние среди верующих в
то самое время, когда Римская империя распадалась на части. В 325 году Новой
Эры Император Константин созвал глав враждующих христианских фракций на Собор в
Никее. Он пообещал им оставить свои императорские интересы позади церковных,
если те выработают единое кредо. Решения, принятые на Первом Соборе, заложили
основу Римской Католической Церкви. (Вскоре после этого Библия и духовные книги
также были проверены и изменены.) Во имя единства все верования, противоречащие
принятому кредо, были отвергнуты, в том числе и идеи о перевоплощениях.
Позднее, под аплодисменты отцов Церкви, Константин двинулся войной на
конкурирующие религии и утвердил еще более абсолютную императорскую власть [12].
Благодаря союзу, заключенному между Церковью и имперской властью, возникла
новая Церковь, дающая представление об автократической Римской империи. Как
считают некоторые историки, именно по этой причине Церковь добилась неоспоримой
центральной власти и получила возможность изгонять неугодные ей идеи [13]. Это
важно понимать, так как идея реинкарнации не согласуется с официальным кредо.
Очевидно, некоторые христиане продолжали верить в реинкарнации даже после
Никейского Собора, так как в 553 году Церковь выделила эту идею и осудила ее.
На Втором Соборе в Константинополе концепция реинкарнаций вкупе с остальными
идеями о «пре-существовании души» была предана анафеме.
Если кто-то собирается утверждать мысль о пре-существовании души или
говорить о чудовищном воскрешении, что следует из этого, тот будет предан
анафеме [14].
Почему Церковь пошла на такие меры, чтобы дискредитировать идею о
реинкарнациях? Сам психологический подтекст реинкарнаций являет собой наилучшее
объяснение. Человек, верящий в реинкарнацию, принимает на себя ответственность
за собственный духовный рост, происходящий посредством возрождений. Ему не
нужны попы, исповедники и ритуалы, чтобы оградить себя от проклятий (за все
идеи, которые не вошли в Христово учение). Он должен только следить за своими
собственными поступками. Идея реинкарнаций отвергает страх перед муками вечными,
коими Церковь любит запугивать свою паству и тем самым держать ее в руках.
Иными словами, реинкарнации непосредственно подрывают авторитет догматической
Церкви. Нет ничего удивительного в том, что Защитники Веры гак нервничали из-за
реинкарнаций [15].
Но несмотря на декрет 553 года, вера в реинкарнации продолжала
существовать в среде христиан. Потребовались еще тысяча лет и множество
жестоких кровопролитий, чтобы полностью искоренить идею. В начале тринадцатого
столетия катары – просвещенные и преданные члены христианской секты, верившие в
реинкарнации, – процветали в Италии и на юге Франции [16]. Папа Иннокентий
Третий, организовав Крестовый Поход, остановил распространение ереси и
уничтожил полмиллиона человек – целые деревни, пораженные ересью, были сметены
с лица земли [17]. Это «очищение» задало тон вскоре начавшейся жестокой
Инквизиции. Но преследования вызывала не только вера в реинкарнации, а любая
метафизическая идея, не вписывающаяся в рамки христианской догмы.
Преступная расторопность Инквизиции оказалась весьма эффективной. Церковь
сумела внести страх в коллективную психику и окружила пас невидимым
заграждением, разделяющим мир на то, во что верить можно, и на то, во что
верить опасно. С тех пор люди, несущие в себе запрещенные идеи, научились
держать свои мысли при себе. Наша культурная память до сих пор несет страх
перед возмездием за открытую практику любых оккультных учений, использующих
психические силы или веру в реинкарнации.
Вот какова причина этого двойного стандарта. Не удивительно, что многие
люди, тайно верящие в перевоплощения, боятся высказывать свои взгляды, чтобы не
подвергнуться нападкам и не быть обвиненными в «прелести» (слово, обозначающее
ересь). Возможно, поняв, где находится источник страха, мы сможем опрокинуть
невидимые барьеры, ограничивающие наше мировосприятие. Итак, услышав, что дети
заговорили о прошлых жизнях, мы сумеем пойти за своим сердцем, а не за своими
страхами и прислушаться к их словам.
Виктория Брэгг и Новый Завет
Виктория Брэгг, благоверная христианка, поняла, что именно идея о
реинкарнации была тем недостающим звеном, которое помогло ей укрепить свою веру.