Библиотека Mosbiblio

Как правило, во время первого посещения ребенок самостоятельно находит
дорогу к «своему» дому, безошибочно ориентируясь, шагает по улицам. Он узнает
прохожих и называет их по именам. Придя в дом своей предыдущей личности, он
говорит об изменениях, которые произошли там за время «отсутствия», спрашивает
о вещах и людях, которых не хватает в данный момент, а также вспоминает
некоторые факты из жизни семьи, о которых не знает никто из посторонних. Обо
всем этом говорится с точки зрения умершего. В некоторых случаях он вспоминает
о потайных местах хранения золотых вещей или ценных бумаг, а также о семейных
скандалах, которые хранились в полной тайне от окружающих. Самое удивительное,
ребенок ничего не знает о том, что произошло в семье после смерти предыдущей
личности. Память словно застыла во времени. Изменения постройки и комнат,
перемены во внешнем облике родственников и друзей прежней личности, которые
произошли после смерти, – все это в новинку ребенку и часто ставит его в тупик.
В тот момент, когда кто-то из информаторов слышит о подобном случае, они
докладывают исследователям и те отправляются на место, пока воспоминания
свидетелей еще свежи. Когда доктор Стивенсон приезжает, он делает все возможное,
чтобы опровергнуть воспоминания ребенка. Используя техники дознания,
заимствованные им из судебной практики, ученый проводит «перекрестный допрос»
ребенка, членов его семьи, родственников предыдущей личности и остальных
свидетелей, пытаясь выявить малейшие разногласия в их свидетельствах. Он
отказывается принимать рассказы из вторых рук и настаивает на том, чтобы с ним
говорили только прямые свидетели. Без ведома семьи он находит и опрашивает
других жителей деревни, не связанных с этим случаем непосредственно и способных
дать нелицеприятную характеристику прямым участникам истории.
Доктор Стивенсон делает все возможное, чтобы избежать ошибок: если он не
знает местного языка (а он владеет пятью языками), то пользуется во время
интервью услугами двух, а иногда и трех переводчиков. Кроме записей, которые
интервьюеры делают у себя в блокнотах, вся беседа фиксируется на магнитофонной
пленке, участники драмы фотографируются, а также собираются твердые
свидетельства: письменные записи и данные метрик. Он переписывает и приводит в
порядок первичные записи в первые же дни после визита, а также тщательно строит
хронологию открывшихся воспоминаний, проверяя их на наличие сбоев и пробелов.
С той же дотошностью он реконструирует драму на основании показаний
прямых свидетелей, присутствовавших при первой встрече ребенка с семьей
предыдущей личности. В первую очередь здесь он пытается определить, не получил
ли ребенок каких-либо случайных сведений. Он проверяет каждый факт, который
помнит ребенок о предыдущей личности. В среднем 90 процентов заявлений
проверяется во всех этих завершенных случаях [8]. Затем он проверяет
возможность контакта между этими двумя семьями, даже самого отдаленного. Он
прилагает все усилия, чтобы обнаружить иные пути получения информации ребенком,
кроме воспоминаний.
При публикации своих наблюдений доктор Стивенсон не допускает никаких
сырых фактов, которые могли бы снизить научную ценность исследования. При
изложении случаев он оговаривает все «за» и «против» любых возможных
погрешностей или получения информации обычным путем. Эти проблемы освещены под
всеми углами и разобраны до мельчайших деталей. Он желает уверить читателя, что
он проверил любой возможный путь получения ребенком этих сведений, не важно,
насколько невероятным этот путь мог бы оказаться. Отдельные дискуссии занимают
несколько страниц, что требует большого терпения от читателя.
Доктор Стивенсон до конца является последователем строгого эмпирического
метода. Меня изумляли многие «точные попадания» детей при их воспоминаниях
(труды ученого полны таких примеров), но доктор Стивенсон никогда не допускает
эмоций в своих описаниях. Он никогда не старается привлечь внимание читателя к
необычным вещам, которые говорили или делали дети. Эти сверкающие драгоценности
свидетельств прошлых жизней, а также невероятные и глубокие истории
человеческих жизней, прекраснее которых я, пожалуй, никогда не читала,
погребены среди нудного изложения технических деталей и подробных комментариев.
Милая Сварнлата
История Сварнлаты из «Двадцати случаев» [9] весьма типична среди случаев,
описанных доктором Стивенсоном. Воспоминания девочки о прошлых жизнях начались,
когда ей было три года, и были достаточно подробными, чтобы определить семью
предыдущей личности, после чего она перечислила более пятидесяти специфических
фактов, которые были верифицированы. Но случай со Сварнлатой все же отличался
от других тем, что воспоминания не поблекли. И это приятный случай – в нем
присутствует любовь и счастливые воспоминания.
Сварнлата Мишра родилась в 1948 году в Индии в штате Прадеш. Ее семья
принадлежала к среднему классу. Когда она в трехлетнем возрасте проезжала
вместе с отцом мимо городка Катни, находящегося в более чем сотне миль от ее
дома, девочка внезапно указала куда-то рукой и попросила шофера свернуть на
дорогу, ведущую к «ее дому». Она также сказала, что лучше выпить чаю там, чем
на дороге.
Вскоре она сообщила новые детали о своей жизни в Катни, и ее отец записал
их. Девочка сказала, что ее имя Бия Патак и что у нее было два сына. Она
описала свой дом изнутри и снаружи, а также прибавила, что позади здания
находилась школа для девочек. Из окон, выходящих в другую сторону, можно было
видеть железную дорогу и известковую печь. Сварнлата сказала, что Бия умерла от
«боли в горле» и ее лечил доктор Бабрат из Джабалпура. Она также вспомнила об
инциденте, приключившемся во время свадьбы, когда они с подругой никак не могли
найти уборную.
Весной 1959 года, когда Сварнлате было десять лет, слухи о ней дошли до
профессора Шри Банерджи, индийского исследователя и коллеги доктора Стивенсона.
Банерджи отправился в Катни и, пользуясь лишь описанием Сварнлаты, отыскал дом.
Известковые печи находились сразу же за этой усадьбой, принадлежащей семье
Патрак, а школа для девочек стояла позади дома.
Семья, которой принадлежали дом и усадьба, была зажиточной. Бия Патрак
умерла в 1939 году, оставив мужа, двух сыновей и множество младших братьев.
Профессор Банерджи в интервью с семьей верифицировал все, что рассказала
Сварнлата. Эти Патраки никогда не слышали о семье Мишра, которая жила за сотню
миль от них. Семья Мишра также ничего не знала о Патраках.
Через несколько месяцев вдовствующий муж Бии, один ее сын и старший из
братьев неожиданно приехали в город, где жила Сварнлата, чтобы проверить ее
память. Никому не сообщив в городе о том, кто они такие, и пригласив с собой
девять горожан, родные Бии пришли в дом Мишра. Следующая сцена напоминает
детективную историю, но она совершенно правдива.
Сварнлата тут же узнала своего старшего брата и назвала его «Бабу» –
ласкательным именем, которое ему дала Бия. Доктор Стивенсон сообщает только
голые факты, но я думаю, что эмоции в этот момент переполняли всех очевидцев и
участников драмы. Затем десятилетняя Сварнлата обошла комнату, внимательно
рассматривая лица каждого из присутствующих. Некоторых она узнала, как знакомых
из города, иные были совершенно чужими ей. Затем она подошла к Шри Чинтамини
Панди – мужу Бии. Встав перед ним, девочка опустила глаза и застенчиво назвала
его по имени (как это обычно и делают жены в Индии). Доктор Стивенсон ни слова
не пишет о реакции мужа, который после десяти лет разлуки увидел свою жену
возрожденной.
Сварнлата также точно идентифицировала сына Бии, Мурли, которому было
тринадцать лет, когда его мать умерла. Но Мурли решил сбить девочку с толку и
целый день говорил, что он совершенно другой человек. Он также пытался убедить
Сварнлату в том, что друг, которого он привел с собой, – второй сын Бии, Нареш.
Сварнлата не поверила ни одному из розыгрышей. Она продолжала стоять на своем и
говорила, что Мурли – это ее сын, а другой человек – незнакомец. Наконец
Сварнлата напомнила своему бывшему мужу о том, что Бия отдала ему две тысячи
рупий перед смертью и что эти деньги хранились у нее в шкатулке. Удивленный тем,
что Сварнлата помнит о секрете, который был известен лишь ему и покойной жене,
Шри Панда согласился, что все, что та говорила, было правдой.
Через несколько недель отец Сварнлаты отвез девочку посетить дом, где
жила и умерла Бия. Войдя в дом, та сразу же рассказала об изменениях,
произошедших в доме. Она спросила о парапете, о веранде и о деревце ним5,
которое раньше росло в саду, – все это исчезло после смерти Бии. Девочка также
узнала комнату Бии, а также другую комнату, в которой та скончалась. Затем она
точно идентифицировала более двадцати человек из числа знакомых Бии и проявила
при этом эмоции, вполне соответствующие характеру отношений между каждым из них
и Бией. Мурли снова расставил ловушки, но девочка не попалась ни в одну из них.
Очевидно, это было захватывающее представление. Перед обитателями дома
стояла десятилетняя незнакомка, прибывшая издалека (по индийским понятиям, это
весьма далекое расстояние), говорящая на несколько ином диалекте, чем они, но
при этом помнящая по именам всех членов семьи, их друзей и старых слуг,
владеющая всеми семейными секретами былых времен, да еще и отпускающая шутки
насчет того, как все изменились за двадцать лет. Интересно то, что Сварнлата не
знала ничего о том, что случилось с этой семьей после 1939 года. Ее память
замерла после смерти Бии.
В последующие годы Сварнлата посещала семью Патрак с регулярными
интервалами. У нее установились нежные отношения со многими членами этой семьи,
которые принимали ее как возрожденную Бию. Отец Сварнлаты также принял правду о
предыдущей личности своей дочери. Через много лет, когда пришло время выходить
замуж, Сварнлата стала советоваться с Патраками о том, кого следует выбрать в
мужья.
Что ощущала Сварнлата, помня обо всем этом? Не казалось ли ей странным то,
что она помнит жизнь взрослой женщины? Доктор Стивенсон, поддерживающий с ней
связь в течение долгих лет, сообщил, что Сварнлата росла и развивалась
нормально, с годами превратившись в красивую женщину, окончившую университет с
отличием. Сварнлата призналась ему, что временами, когда она вспоминает свою
счастливую жизнь в Катни, ее глаза наполняются слезами и иногда ей хочется
возвратиться в ту роскошную жизнь. Но она сохранила преданность семье Мишра и
полностью принимает свое настоящее положение.
Поведение – проигрывание прошлого
Доктор Стивенсон записывал не только слова детей, чьи случаи он
расследовал. Ученый обращал также особое внимание на их поведение. Черты
характера, врожденные способности, вкусы, не характерные для данной семьи, но
присущие предыдущей личности, подкрепляли словесные показания и служили еще
одним свидетельством того, что перевоплощение имело место. Такой интерес к
поведению ребенка был очередным новаторским приемом доктора Стивенсона.
Например, индийские дети, вспомнившие свою предыдущую жизнь в семье,
принадлежащей к высшим классам, часто упрекали своих родителей, принадлежащих к
менее высокой касте, в грубости стиля жизни и отказывались принимать пищу из
рук людей низкого происхождения. Бишен Чанд вел себя в точности так, как
испорченный богач, каким он себя помнил. Он презрительно упрекал своих
родителей за бедность, требовал, чтобы ему подавали лучшую пищу, и отказывался
носить дешевую одежду, заявляя, что она не подойдет даже для его слуг [10]. И
напротив, дети, помнящие о своей принадлежности к низшим классам в прошлой
жизни, могут проявлять примитивные инстинкты, необходимые для выживания в
трудных условиях и при нехватке пищи. Их грубое поведение часто приводит в
недоумение и оскорбляет чувства родителей. Некоторые дети испытывают чувство
благодарности, попав в лучшие по сравнению с предыдущей жизнью условия и
выказывают удовольствие, получая лучшую пищу и более богатую одежду. Одна
девочка, родившись в семье браминов – высшей касты в индийской иерархии, –
помнила свою прошлую жизнь в качестве уборщицы – представительницы низшего
класса «неприкасаемых». Будучи милой девочкой во всех иных отношениях, она
приводила в ужас своих родных неприятными привычками и постоянным требованием
дать ей свинину (все члены семьи были вегетарианцами). И «в отличие от
остальных членов семьи, она с готовностью, почти с радостью убирала экскременты,
оставленные младшими детьми» [11].
Когда ребенок, у которого есть воспоминания о предыдущей жизни, посещает
семью предыдущей личности, он часто начинает вести себя по-разному с различными
знакомыми людьми по прошлой жизни. Стивенсон приводит в качестве примера
девочку из Таиланда, которая проявила огромную радость при встрече со своей
дочерью из прошлой жизни и в то же время враждебно отнеслась к мужу прошлой
личности, брак с которым был очень несчастливым [12]. Он также рассказывает о
мальчике из Шри Ланки, вспомнившем свою предыдущую жизнь в качестве девочки. Он
был очень рад встретить своих сестер по прошлой жизни, но холодно встретился с
братом, который часто был жесток по отношению к своей сестре [13]. Один
индийский мальчик стал упрекать женщину, в которой узнал свою жену, за то, что
она носит белое сари (наряд индийских вдов), а не одета в цветное сари, как его
жена. Такие слова, сказанные мальчиком в адрес взрослой женщины, при обычных
обстоятельствах в Индии могли быть сочтены за серьезное оскорбление [14].
Доктор Стивенсон признает, что необычное поведение ребенка само по себе
не означает ничего – различные черты могут быть объяснены по-разному. Но при
совпадении многих необычных характеристик, которые кажутся совершенно
неуместными и составляют синдром поведения предыдущей личности, можно с
уверенностью думать о перевоплощении. Доктор Стивенсон четко документировал
поведенческие соответствия почти во всех описанных им случаях.
Фобии являются впечатляющим примером поведенческой памяти. О них часто
упоминается в подобных случаях и они объясняются характером смерти прошлой
личности. Случай Шамлини является ярким примером, так как с рождения девочка
страдала двумя внешне не связанными между собой фобиями, которые стали
понятными при выяснении обстоятельств смерти в прошлой жизни [15].
Еще совсем малышкой Шамлини страшилась воды и поднимала страшный крик при
попытках искупать ее. Кроме этого, она очень пугалась автобусов. Она зашлась
истерическим плачем, когда ей пришлось ехать на автобусе, и начинала плакать
каждый раз, когда видела их на расстоянии. Ее родители недоумевали, так как не
знали ни одного инцидента в ее жизни, который мог бы породить такую странную
фобию.
Когда Шамлини начала говорить, то рассказала своим родителям о том, что
помнит свою прошлую жизнь, и описала в деталях деревню Галтудава, где она и
проходила. Девочка также сообщила о своей смерти. Однажды утром она пошла
купить хлеб. Поскольку земля была залита разлившейся рекой, она шла по насыпи,
где проходила дорога. Автобус проехал совсем рядом, и ее отшвырнуло на
затопленное рисовое поле. Она подняла руки и воскликнула «мама!», после чего,
по ее словам, ушла в глубокий долгий сон.
Позже семья узнала историю одиннадцатилетней девочки Хемасили из деревни
Галтудава, которая погибла, оступившись и упав с дороги, когда увертывалась от
проезжающего мимо автобуса. Она утонула посреди рисового поля, залитого водой.
Когда Шамлини исполнилось четыре года, ее отвезли в деревню Галтудава. Там она
узнала членов семьи предыдущей личности и сумела убедить свидетелей в том, что
действительно является возрожденной Хемасили. Наконец родители получили
объяснение фобий Шамлини, которые исчезли вскоре после того, как та вновь
познакомилась с жизнью и окружением своей бывшей личности.
Рави Шанкар встречается со своими убийцами
Случай Рави Шанкара [16] (речь идет совсем не о музыканте) был одним из
самых знаменитых свидетельств реинкарнации в Индии еще до того, как доктор
Стивенсон приступил к его расследованию. Это драматический пример того, как
выраженные вербальные воспоминания порой подкрепляются следами на теле.
Рави Шанкар родился в 1951 году. В июле, когда ему исполнилось четыре
года, он заявил своим родителям, что он на самом деле Мунна, сын Джагешвара,
парикмахера из Канауджа. Со всеми подробностями он рассказал, как однажды двое
знакомых мужчин – другой парикмахер и мойщик окон – заманили его в сад возле
Храма Чинтамини, перерезали ему горло и закопали в песке.
Рави неоднократно рассказывал эту историю на протяжении следующих двух
лет своим родным, друзьям и школьному учителю. Он постоянно спрашивал своих
родителях об игрушках, которые у него были в предыдущей жизни, – о деревянном
слонике, игрушечном пистолете и часах. Такие игрушки его настоящая семья была
не в состоянии приобрести, но маленький Рави все равно требовал их. Он говорил
о том, что он Мунна, так часто, что его рассказы стали надоедать его друзьям и
близким. Мальчик также часто грозился родителям убежать к «своей другой семье».
Школьный учитель первым оценил значимость заявлений Рави, записал их и послал с
письмом профессору Б. Л. Атрейя, который и начал первым расследовать случай.
Упорные рассказы Рави о том, что он был убитым мальчиком,
распространились по деревне, а затем просочились в соседние районы. Вот каким
образом Шри Джагешвар Прасад узнал об истории Рави. 19 января 1951 года
единственный сын Прасада, шестилетний Мунна, был зарезан бритвой. Нашлись
свидетели, видевшие, как мальчик уходил с парикмахером Джавахаром и мойщиком
Чатури, что и послужило поводом к их аресту. Один из обвиняемых имел мотив для
убийства ребенка, так как после этого автоматически становился наследником его
отца. Когда изуродованное тело мальчика и его отрезанную голову извлекли из
песка, мойщик Чатури неофициально признался в убийстве, но затем взял назад
свои показания. Поскольку прямых свидетелей убийства не нашлось, дело было
закрыто, а парикмахер и мойщик отпущены на свободу.
Прасад испытывал глубокое горе из-за убийства сына. Когда он услышал, что
какой-то мальчик утверждает, что в прошлой жизни ему перерезали горло
парикмахер и мойщик, он отправился в деревню, где и жил Рави, чтобы встретиться
с ним и проверить, действительно ли он является его возрожденным сыном. Но отец
Рави, испугавшись, что Прасад захочет отнять его сына, наотрез отказался
показывать мальчика. Он также опасался того, что убийцы, находящиеся на свободе,
пожелают отомстить его сыну при попытке вновь возбудить дело. Но через
несколько дней мать Рави, ослушавшись мужа, отвела своего четырехлетнего сына к
Прасаду.
Рави тут же узнал своего бывшего отца и идентифицировал часы, которые
были на том, как часы, купленные в Бомбее для Мунны. Он сообщил детали о смерти
Мунны, которые полностью совпадали с признанием обвиняемого и соответствовали
вещественным доказательствам преступления. Прасад также подтвердил другие
детали жизни мальчика, известные только его семье: например, Мунна взял с собой
поесть несколько плодов гуавы, перед тем как его убили, и у него были все те
игрушки, о которых вспомнил Рави. Смерть Мунны стала причиной того, что его
мать сошла с ума. Она собрала все детские игрушки и хранила их в шкафу, ожидая
того дня, когда ее сын вернется.
Рави трясся каждый раз, когда видел парикмахера или мойщика. Однажды он
пришел в ужас, увидев незнакомца в толпе. Он узнал в этом мужчине мойщика
Чатури – одного из убийц Мунны. Маленький Рави поклялся, что отомстит убийцам
за свою смерть. Увидев неподдельное возбуждение и ярость своего сына, мать Рави
поинтересовалась личностью этого незнакомца, и ей ответили, что он
действительно является одним из подозреваемых в убийстве Мунны.
Но и это еще не все. Рави родился с полосой, идущей поперек шеи,
напоминавшей длинный шрам от ножевой раны. Когда в двухлетнем возрасте он
впервые начал рассказывать свою историю, то, указывая на полосу, говорил, что
именно в этом месте ему перерезали шею парикмахер и мойщик.
Доктор Стивенсон встретился с Рави в 1964 году и исследовал это родимое
пятно. Он описал эту полосу, проходившую в горизонтальном направлении через шею
мальчика. Ширина полосы колебалась от одной восьмой до одной четвертой дюйма.
Вот что записал исследователь: «Полоса более темного цвета, чем окружающие
ткани, и очень напоминает давний шрам, оставшийся после ножевой раны» [17]. По
словам очевидцев, эта полоса была более длинной, когда Рави был маленьким
мальчиком, но с возрастом стала уменьшаться.
Доктор Стивенсон еще раз встретился с Рави в 1969 году, когда тому было
восемнадцать лет и он готовился поступить в колледж. Рави сказал, что его
воспоминания о прошлой жизни полностью исчезли. Об истории с Мунной он знал
только по рассказам других людей. Все фобии, связанные с парикмахерами и
бритвами, также исчезли, хотя он до сих пор испытывал неприятные чувства,
проходя по саду Храма Чинтамини. Родимое пятно, проходящее через шею, до сих
пор было хорошо различимым.
Родимые пятна и врожденные дефекты
Родимое пятно на шее Рави Шанкара, в точности соответствующее смертельной
ране его предыдущей личности, вовсе не единичный случай. Доктор Стивенсон
обнаружил, что в 35 процентах верифицированных случаев (в 309 из 895) дети
имели родимые пятна или врожденные дефекты, совпадающие с ранами из прошлых
жизней. Он недавно опубликовал многотомную монографию, посвященную
исключительно этому феномену, под названием «Реинкарнация и биология: К вопросу
об этиологии родимых пятен и врожденных дефектов». Здесь на 2 300 страницах
рассмотрено 210 верифицированных случаев. Объем этой работы – opus magnum
доктора Стивенсона – красноречиво свидетельствует о том, какое значение ученый
отводил этому вопросу. Подобные свидетельства реинкарнаций действительно очень
важны, так как являются физической связью между прошлой и настоящей жизнями.
Сколь явными ни были бы вербальные и поведенческие свидетельства в таких
случаях, критики всегда обнаружат погрешность в данных. Но родимые пятна и
врожденные уродства – в особенности если они могут быть сопоставлены с
паталогоанатомическими записями соответствующих смертей, – являются
неопровержимыми, материальными доказательствами прямой зависимости между
прошлой и настоящей жизнями.
Одна из историй новой монографии Стивенсона была опубликована в журнале
Journal of Scientific Exploration [18]. В ней говорится об одном
мальчике-индусе, утверждающем, что помнит, как был убит выстрелом в грудь из
дробовика. На груди этого мальчика определялись родинки, составляющие рисунок,
совпадающий по форме со смертельной раной, описанной при аутопсии.
Еще одна жертва была убита выстрелом в правую половину головы из
дробовика в упор (что было зафиксировано в протоколе вскрытия). Турецкий
мальчик, утверждавший, что помнит жизнь человека, погибшего таким образом,
родился «с уменьшенным в размере и деформированным ухом (монолатеральная
микротия) и с недоразвитой правой стороной лица (гемифациальная микросомия)»
[19].
У одной женщины на спине было три раздельных родимых пятна линейной формы,
которые напоминали шрамы. В детстве она вспоминала, как была убита в прошлой
жизни тремя ударами топора по спине [20].
Еще один мальчик из Индии родился с культями пальцев только на правой
руке (очень редкая врожденная патология). Он вспомнил свою предыдущую жизнь,
когда его пальцы на правой руке были отрезаны при уборке урожая комбайном [21].
Родимые пятна, описанные доктором Стивенсоном, совсем не напоминают
обычные родинки, которые можно обнаружить на теле любого взрослого человека.
Они действительно напоминают шрамы и раны. Это большие, отчетливые пятна
причудливой формы, которые «чаще всего имеют сморщенную поверхность,
напоминающую шрам, порой образуют впадины, лежащие под поверхностью кожи. Или
представляют собой зоны сниженной пигментации, лишенные растительности или
напоминающие пятна, оставленные портвейном» [22]. То же относится и к
врожденным дефектам, например к деформации конечностей. Это также редкая
патология, не вписывающаяся в «узнаваемый тип человеческих мальформаций» и
имеющая вид последствий наружной травмы.
Доктор Стивенсон исследовал врожденные дефекты и родимые пятна со своей
обычной дотошностью. Он требовал, чтобы непосредственные свидетели подтверждали
тот факт, что пятна или дефекты были еще при рождении. Он тщательно измерял и
фотографировал пятна. Он отбрасывал в сторону те случаи, где врожденные дефекты
могли быть генетически обусловлены – передаваться от прямых родственников по
наследству. А также те, которые могли быть объяснены событиями, происшедшими во
время беременности. Затем он документировал факты из жизни прежней личности по
рассказам очевидцев, медицинских записей и протоколов вскрытий. (Не забывайте,
Стивенсон был доктором медицины, следовательно, знал, что следует искать.) В
конце он сравнивал верифицированные смертельные раны с врожденными
особенностями ребенка, вспомнившего прошлую жизнь.
Доктор Стивенсон с большой осторожностью относился к тем случаям, где
воспоминания о прошлой жизни могли быть сфабрикованными и являлись
ретроспективным объяснением родимых пятен или иных уродств. Он уделял внимание
лишь тем завершенным случаям, где ребенок обладал достаточным количеством
вербальных воспоминаний. Например, Сварнлата помнила достаточно много, чтобы
установить ее предыдущую личность. Другими словами, эти случаи должны были быть
полностью доказанными, прежде чем уродства рассматривались как дополнительные
свидетельства.
Некоторые критики могут попытаться приписать эти родимые пятна
случайности. Но во многих случаях доктор Стивенсон описывает два или более
совпадающих родимых пятна. Например, женщина, имевшая три пятна на спине,
напоминающих шрамы. Среди 210 случаев, приведенных в его монографии, можно
найти восемнадцать двойных родимых пятен или уродств. В девяти случаях смерти
от пулевых ранений родимые пятна не только соответствовали входному и выходному
отверстию, но там, где пуля вошла в тело предыдущей личности, располагалось
маленькое и круглое родимое пятно, а там, где пуля вышла из тела, находилось
большое пятно неправильной формы.
Насколько вероятно то, что два родимых пятна могут случайно совпасть с
местами двух пулевых отверстий? Стивенсон подсчитал и определил, что шансы
составляют 1 из 25 600. Вероятность же того, что такое произойдет восемнадцать
раз, бесконечно мала [23].
Кредо
Доказал ли доктор Стивенсон то, что реинкарнация существует? Он никогда
не станет этого утверждать. Стивенсон настаивает на том, что собрал данные,
свидетельствующие в пользу реинкарнации, но он никогда не говорил, что
реинкарнация доказана. Он намеренно назвал свою первую книгу: «Двадцать случаев,
свидетельствующих в пользу реинкарнации». Доктор Стивенсон считает, что, как
эмпирик, он не обязан делать какие-либо заявления или окончательные выводы. Он
придерживается такой позиции: «Вот вам свидетельства, а дальше решайте сами».
Его позиция близка к той, на которой стоит и доктор Вулгер, заявивший,
что совершенно не важно, верите ли вы в прошлые жизни или нет, если подобная
терапия помогает. Его интересует лишь психологическая правда воспоминаний, но
при этом он утверждает, что лучше относиться к этим воспоминаниям так, словно
они действительно возникли в прошлой жизни.
Доктор Стивенсон и доктор Вулгер удерживаются от заявления о том, что
верят в реинкарнацию, хотя сталкиваются с доказательствами существования
прошлых жизней почти каждый день. Я же не столь осмотрительна и заявляю, что
верю в прошлые жизни благодаря эмпирическим доказательствам, приведенным
доктором Стивенсоном, клиническим свидетельствам доктора Вулгера, а также
собственным переживаниям. Я верю в то, что воспоминания о прошлых жизнях
действительно приходят из прошлых жизней.
Позиция этих ученых напоминает мне о старой поговорке: «Если оно ходит
как утка, выглядит как утка и крякает как утка, то это, скорее всего, утка».
Итак, доктор Стивенсон хочет нам сказать: «Вот все свидетельства того, что это
утка. Но я не собираюсь говорить вам, что это такое». А доктор Вулгер
формулирует свою мысль несколько иначе: «Давайте относиться к этому как к утке».
Я согласна с ними.
Но зову это уткой.
Внимательно изучив труды доктора Стивенсона, проследив за его логикой,
может ли кто-то усомниться в том, что эти воспоминания не реальность? Вот его
собственное выражение: «Какие свидетельства смогут убедить вас в реинкарнации,
если вы получите их?» [24].
Все дело не в доказательствах
Для доктора Стивенсона все сводилось к доказательствам. Благодаря ему
теперь для нас все дело уже не сводится к доказательствам. Он подготовил путь,
и мы можем уже не заботиться о доказательствах. Он сдвинул гору с места и
открыл остальным простор для полета.
Чтобы построить систему доказательств, доктор Стивенсон занимался лишь
редкими и крайне выраженными случаями, теми, где содержались десятки деталей,
по которым могла быть опознана предыдущая личность. Сейчас нам не нужно
повторять его доказательства и дублировать его методики. Мы можем принимать
более обычные случаи, те, в которых повторяется общий рисунок воспоминаний о
прошлых жизнях, но которым недостает деталей, чтобы служить доказательством.
Итак, например, если ребенок говорит, что помнит свою прошлую жизнь как
солдата Гражданской войны, мы не должны принимать его слова со скептицизмом:
«Конечно же, он мог насмотреться всего этого по телевизору» или: «У него
богатое воображение, иногда он попадает точно в яблочко». Благодаря доктору
Стивенсону мы уже знаем, что воспоминания о прошлых жизнях действительно
встречаются, и мы вряд ли сумеем собрать более весомые доказательства, чем он,
потому лучше обратить внимание на значимость детских воспоминаний. Мы можем
продвинуться по более благодарному пути, подкрепляя свою теорию развития
ребенка или собственные метафизические представления фактами воспоминаний о
прошлых жизнях.
Общий рисунок объема данных
Благодаря огромному количеству верифицированных доктором Стивенсоном
случаев, мы можем определить общий рисунок истинных воспоминаний о прошлых
жизнях и использовать его, чтобы понять, каким образом действуют эти
воспоминания.
Первой чертой этого рисунка является необычайно ранний возраст, когда
дети впервые начинают говорить о прошлых жизнях. В большинстве случаев
воспоминания приходят в возрасте между двумя и пятью годами. Рисунок
универсален, он свойствен всем странам и культурам. Но это еще не правило:
некоторые дети начали говорить о своих воспоминаниях, как только научились
составлять первые фразы.
Как правило, воспоминания начинают угасать в школьном возрасте – между
пятью и восемью годами. Они проваливаются в подсознание, бледнея, словно
сновидение поутру. После того как они угасли, ребенок, как правило, отрицает то,
что они у него вообще были. В редких случаях воспоминания сохраняются и в
зрелом возрасте.
Второй характерной чертой является наличие соответствующих фобий у детей
с выраженными вербальными воспоминаниями о прошлых жизнях. Доктор Стивенсон
определил, что 36 процентов таких детей (больше, чем один из трех) имеют фобии,
соответствующие характеру смерти [25]. Если ребенок погиб под колесами
грузовика, он будет бояться грузовиков и больших машин. Если ребенок утонул в
прошлой жизни, то будет испытывать страх перед водой, когда его купают.
Психотерапевты, занимающиеся регрессиями в прошлые жизни, также
обнаружили высокую корреляцию между характером смерти и фобиями у взрослых
пациентов, но их доказательства не могли быть объективными, так как
воспоминания редко удавалось верифицировать. Впервые в истории благодаря
усилиям доктора Стивенсона мы располагаем множеством случаев, где характер
смерти подтвержден свидетелями, независимыми исследователями, медицинскими
записями и протоколами вскрытия. Прямая зависимость между причиной смерти в
прошлой жизни и фобией, возникшей в настоящей, очевидна. Уравнение составлено
правильно. Находки доктора Стивенсона дают объективное подтверждение тому, о
чем терапевты прошлых жизней догадывались и раньше – смерти в прошлых жизнях
вызывают фобии в нынешней жизни.
Это хорошая новость для специалистов по регрессиям в прошлые жизни. Это
важно знать и родителям. Многие дети страдают от j фобий, которые нельзя
объяснить ничем иным, как только случившимся в прошлых жизнях. Если родители
сталкиваются с необъяснимыми страхами у своих детей, то могут предполагать, что
корни этих страхов уходят в прошлые жизни, даже в тех случаях, когда ребенок
ничего не рассказывает о своих воспоминаниях.
Третья черта – это значительность момента смерти. Доктор Стивенсон
обнаружил, что 72 процента детей помнят то, как они умирали, и более половины
из них умерли насильственной смертью [26]. Это важно, особенно в свете факта,
что гораздо меньшее количество детей помнили имя своей прошлой личности. Иными
словами, сама смерть оставляет гораздо более глубокий отпечаток на преходящей
памяти, чем повседневные события. Большинство спонтанных воспоминаний о прошлых
жизнях заключают в себе момент смерти – особенно, насильственной смерти.
В своих «Двадцати случаях, свидетельствующих в пользу реинкарнации»
доктор Стивенсон размышляет о том, почему так происходит. «Вполне логично
предположить, что интенсивные переживания, такие, как насильственная смерть,
могут каким-то образом «закрепить» воспоминания, так, что они сохраняются в
сознании» [27].
Доктор Вулгер и другие специалисты реинкарнационной терапии пришли к тем
же выводам, работая с памятью взрослых. Вот что сказал доктор Вулгер, и я
приведу его слова для сравнения: «Возвышенное сознание, характерное для момента
смерти, отпечатывает с огромной силой умирающие мысли, чувства или ощущения на
то (не важно, как мы его называем), что переносит нашу сущность из одной жизни
в другую» [28].
Доктор Стивенсон предполагает, что насильственные смерти дети запоминают
чаще всего, так как они наступают внезапно, неожиданно и влекут за собой
сильные эмоции. Они укорачивают естественный срок жизни и оставляют человека в
состоянии незавершенности [29]. Даже при «естественной» смерти дети вспоминали
те жизни, которые были каким-то образом незавершенными. Они уходили из этого
мира с тем, что доктор Вулгер назвал «незавершенным делом души».
Картина, которую рисует доктор Стивенсон, при статистическом анализе
подтверждает основные принципы, используемые психотерапевтами: смерть,
отягощенная незавершенными делами и неразрешенными проблемами, придает энергию
памяти, которая влияет на последующие жизни. У детей эти воспоминания могут
быть особенно живыми. Часть души ребенка как бы находится еще «там», ребенок
стоит одной ногой в прошлой жизни, запутавшись в паутине неразрешенных чувств.
Естественное явление
Я уверена, что самая важная черта работ доктора Стивенсона также является
и наиболее очевидной: воспоминания детей о прошлых жизнях – естественное
явление. Они находятся прямо в сознании некоторых детей. Они рождаются
неожиданно, без всякого нажима, управляемые собственной логикой и волей.
Естественное явление. Эти слова пронеслись, словно вспышка неоновой
надписи в моем мозге. Это означает, что любой ребенок, в любом уголке мира
может иметь спонтанные воспоминания о прошлой жизни. Но как много таких детей?
Является ли это редкой аберрацией, или такое происходит постоянно в неявной
форме, так что мы просто не знаем, что следует искать? Доктор Стивенсон ничего
не говорит по этому поводу. Он также ничего не сделал для сравнения своих
исключительных случаев со всем населением. Этот вопрос остается открытым.
Я больше думаю о том, что это значит. Если воспоминания о прошлых жизнях
у детей являются естественным явлением, то какова причина? Возникает ли все это
в результате какого-то космического фокуса, трещины в системе, через которую
просачиваются воспоминания, не имеющие смысла? Или это составная часть
эволюционного развития души, дающая возможность прояснить вопросы прошлого? Это
совпадает с индуистскими и буддистскими представлениями о том, что с каждым
воплощением мы получаем возможность развиваться в духовном плане.
Психотерапевты прошлых жизней продемонстрировали нам то, что воспоминания
о травматической смерти могут привести к проблемам в зрелом возрасте. Стивенсон
доказал, что большинство детских воспоминаний о прошлых жизнях центрируются на
смерти. Может статься, что спонтанное проявление воспоминаний о травматическом
прошлом в детстве оберегает нас от более сложных проблем в зрелом возрасте.
Если это действительно так, то какова же во всем этом родительская роль?
Поскольку воспоминания приходят тогда, когда ребенок еще совсем мал и нуждается
в получении физической пищи от нас, не должны ли мы обеспечить его и духовной
пищей? Возможно, мы, родители, включены в часть плана, направленного на то,
чтобы помочь нашим детям получить пользу от подобных воспоминаний.
Глава седьмая. Детские воспоминания о прошлых жизнях
Благодаря научным исследованиям Яна Стивенсона было доказано, что детские
воспоминания о прошлых жизнях являются реальными и естественными.
Психотерапевты, специализирующиеся по регрессиям в прошлые жизни, убедили меня,
что подобные воспоминания могут приносить исцеление. Но где же исследователи и
практики, работающие с детьми? Мои поиски, длившиеся несколько лет, не
увенчались успехом. Итак, я решила предпринять свое собственное исследование,
чтобы подтвердить то, что мне было уже известно, – детские воспоминания о
прошлых жизнях могут исцелять. Вооруженная техникой регрессий, которой я
научилась у Нормана Инджа и Роджера Вулгера, а также информацией, почерпнутой
из книг, я готова была приступать к исследованию. Я решила начать
регрессировать детей самостоятельно и посмотреть, что мне удастся обнаружить.
Юные исследователи
Моим первым испытуемым был семилетний Чейз (ныне и сам опытный
исследователь). Однажды под вечер я спросила его, не готов ли он к регрессии со
мной. На что он просто ответил: «Конечно же. Почему бы и нет?» Я уложила его на
кушетку, предложила, чтобы он закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Я была
возбуждена и нервничала, но не из-за того, что что-то могло произойти, а из-за
того, что могло ничего не произойти.
Однако мои дурные предчувствия рассеялись, как только я увидела, как
затрепетали веки Чейза. «Что ты испытываешь?» – спросила я.
Чейз, прерывистым голосом, характерным для воспоминаний о прошлых жизнях,
сообщил мне, что помнит себя мастером по дереву в России четырнадцатого века.
Поначалу я отнеслась к этому подозрительно, решив, что он проигрывает все ту же
спокойную жизнь, которую вспомнил на сеансе с Норманом. Но нет. Похоже, что он
обладал тем же талантом и в другой жизни. Чейз описал себя как процветающего
деревянных дел мастера, слава о котором разлетелась далеко. Он был очень
изобретательным и умелым работником. Чейз рассказал, что изобрел угловую
этажерку, и это принесло ему широкую известность. К нему стали обращаться
многие люди. Он также упомянул о том, что имел семью и был счастлив, но сегодня
он фокусировался больше на своих достижениях, а не на отношениях с близкими. Он
умер стариком, мирной смертью, в окружении семьи.
Чейз лежал на кровати тихо, как я уже видела раньше, после того как
«умер» в прошлой жизни. «Чему ты научился в этой жизни?» – спросила я.
«Если у тебя есть идея и ты работаешь, чтобы воплотить ее в жизнь, то
обязательно добьешься успеха. – Он остановился, а затем продолжал: – Поскольку
у меня был успех, ко мне приходили люди отовсюду, только чтобы посоветоваться
со мной. Мне было легко помогать им. Как приятно свободно делиться своей
мудростью». Мне было странно выслушивать эти философские умозаключения от
семилетнего мальчика.
Чейз улыбнулся и открыл глаза. Я поняла, что он возвратился в настоящее.
Прошло около пятнадцати минут. Чейз сказал, что регрессия ему понравилась и что
картины русского города были очень отчетливыми, как если бы он действительно
был там. Я попросила его нарисовать этажерку, которую он тогда изобрел. Чейз
закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, затем взял карандаш и нарисовал угловую
этажерку с волнистым узором наверху и по бокам. «Вот она, – с гордостью
произнес Чейз, нанося последние штрихи. – Давай повторим это еще», – бросил он
через плечо, выбегая из комнаты.
Я делала записи во время регрессии. Перечитав их, я задумалась, запомнит
ли он урок из прошлой жизни? Можно ли возродить регрессиями мудрость, которой
обладал в прошлом? Как было бы здорово, если бы Чейз смог всецело посвятить
себя какому-нибудь делу, не проходя заново болезненные уроки.
Через несколько дней я уговорила Сару стать моим следующим объектом
исследования. Она вошла в транс совершенно легко, как только последовала моему
предложению закрыть глаза, сфокусироваться на дыхании и отправиться в любую
прошлую жизнь. Сара увидела себя девочкой, стоящей рядом с глиняными строениями
на солнцепеке. Она была сиротой, и ей удавалось прожить лишь благодаря тому,
что она воровала пищу. Каждую ночь она проводила в каком-то укрытии. Вопрос
выживания заключался в ловкости и скорости. Она сказала, что умерла совсем
молодой. Ее убили за кражу еды. Однако в трансе она не казалась обеспокоенной
этой безвременной смертью. Казалось, Сара испытывает облегчение.
Я спросила, какими были ее последние мысли перед смертью. Сара ответила:
«Я рада, что все закончилось. Мне было тяжело жить. Яне хочу делать этого
снова».
Мне было интересно узнать, что сможет принести Сара оттуда в эту жизнь, и
я спросила: «Чему тебя научила та жизнь?»
«Нельзя выжить благодаря воровству. Не всегда удается спастись бегством.
Нужно научиться чему-то другому, чтобы сделать жизнь полноценной». Когда Сара
открыла глаза, она не сразу поняла, где оказалась. «Я рада, что нахожусь здесь
сейчас», – сказала она со вздохом облегчения.
Как эта жизнь влияет на Сару сейчас? Я рассмеялась про себя, когда
осознала, насколько Сара трудолюбива и практична, как любит она откладывать
любую копейку. Она не может смотреть, как освобождают холодильник от остатков
еды. Ей очень трудно смириться с тем, что пища может пропасть. Возможно, такая
экономность связана с воспоминаниями о жизни, полной лишений? Интересно будет
проследить за тем, как отразится это на ее карьере и последующих жизненных
решениях. Я также сделала записи этой регрессии и отложила их для дальнейшего
анализа.
В поисках новых маленьких путешественников во времени
Исчерпав возможности своих собственных детей, я приступила к поискам
других объектов исследований. Я хотела узнать, что произойдет, если я смогу
регрессировать ребенка, который еще не проходил через регрессию. Сможет ли он
легко получить доступ к воспоминаниям? И если да, то каковы будут эти
воспоминания: увидит ли он кровавые картины прошлого или ничем не омраченные
образы спокойной жизни?
Мне удалось отыскать с десяток детей от пяти до одиннадцати лет, с
которыми я могла заняться регрессиями. Это были друзья Сары и Чейза. Их
родители знали, что мои дети прошли сквозь регрессии в прошлые жизни и остались
вполне нормальными, здоровыми детьми. Так что они легко дали свое согласие на
то, чтобы я поэкспериментировала с их малышами, если те сами не будут этому
противиться. Десяти- и одиннадцатилетние друзья и подружки Сары проявляли
огромный интерес к предстоящим сеансам, и это делало их идеальными объектами
для исследования.
Я начала с того, что объяснила маленьким добровольцам, что верю в то, что
мы уже жили не раз на земле в образе различных людей, и если мы глубоко
расслабимся, то сможем вспомнить эти жизни. Дети не проявили никакого
сопротивления и с радостью приняли эту возможность. Им было интересно увидеть,
кем они были когда-то. Я также предупредила их, что иногда ничего не происходит,
как мы ни желаем вспомнить свое прошлое, потому они не должны расстраиваться и
пытаться что-то сочинить.
Я также подготовила их к тому, что некоторые воспоминания могут быть
травматическими. Я объяснила, что все мы прожили много жизней. Некоторые из них
были счастливыми, иные – нет. Если они вспомнят что-то страшное или болезненное
– значит, так и надо. Это все равно что смотреть грустный или страшный фильм в
кинотеатре. Когда мы увлечены фильмом, то смеемся и плачем, но как только
выходим из кинотеатра на солнечный свет, нам становится совсем не страшно и мы