Библиотека Mosbiblio

Сибирская заговорная традиция (конец XX-начало XXI вв.) / Е. Е. Ермакова ; под ред. И. С. Карабулатовой. – Тюмень: Издатель Пашкин, 2005. – 496 с.

Книга посвящена исследованию современного этапа существования заговор-ной традиции различных этносов, проживающих на территории Тюменской об-ласти. Монография состоит из двух частей. В первой части представлено иссле-дование, осуществленное с помощью комплексного похода, совместившего этно-графический, лингвистический и эниологический методы. Во второй части поме-щены интервью с носителями лекарских знаний. Большая часть информантов актив-но практикует в различных населенных пунктах Тюменской области.

Книга предназначена для этнографов, фольклористов, диалектологов, линг-вистов, медиков, а также для всех тех, кому интересны традиции народной меди-цины как части культуры нашего региона.

© Е. Е. Ермакова, текст, 2005

© ИГИ ТюмГУ, 2005

ISBN 5-902846-04-8

Посвящается Бабушкам и Учителям –

Зацепиной Таисьи Михайловне и

Игнатьевой Альбине Михайловне

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие (слово от редактора)..............................................................

Часть I . Исследование сибирской заговорной традиции

Введение..........................................................................................................

Глава 1.

Народная медицинская практика в Тюменском регионе

на современном этапе: к постановке проблемы.........................................

Глава 2.

Знахари и заговоры в Тюменском регионе:

к проблеме номинаций..................................................................................

Глава 3.

Лексические особенности обозначения процесса лечения

в народной медицине.....................................................................................

Глава 4.

Личность тюменского знахаря......................................................................

Глава 5.

Диагностика болезней средствами народной медицины............................

Глава 6.

Невербальный язык лечебного процесса в народной медицине................

§ 6.1. Невербальная коммуникация: проксемика..............................

лево vs. право.............................................................................

границы и локативы..................................................................

§ 6.2. Невербальная коммуникация: хронемика................................

солнечный календарь................................................................

лунный календарь......................................................................

дни недели..................................................................................

праздники....................................................................................

§ 6.3. Невербальная коммуникация: кинесика...................................

Глава 7.

Числовой код лечебного процесса в народной медицине............................

Заключение........................................................................................................

Приложение 1

Словарь «Диагностика, симптомы, этиология болезней

в народной медицине и ветеринарии»............................................................

Приложение 2

Анкета для опроса по теме «Традиционная народная медицина»

(анкета для информантов)..............................................................................

Приложение 3

Анкета для опроса по теме «Народная медицина:

нужна ли она сегодня?» (анкета для врачей)................................................

Ответы на вопросы анкеты «Народная медицина:

нужна ли она сегодня?»...................................................................................

Библиография....................................................................................................

Из второй части книги

Приложение 1

Обследованные населенные пункты...............................................................

Приложение 2

Именной указатель: информанты....................................................................

Предисловие (слово от редактора)

Перед Вами исследование, которое поднимает вопросы реализации сакрального дискурса в современном социуме. Понимая дискурс как процесс лингвистической коммуникации, невозможно не рассматривать все составляющие этого сложного процесса. Е. Е. Ермакова предпринимает, на мой взгляд, успешную попытку описания такого сложного явления, как заговорная традиция. В фокусе внимания исследователя оказываются не только текст заговора, но и сама ситуация творения заговора, личность знахаря, отношение к нему общества. Богатейший иллюстративный материал, собранный автором в ходе полевых изысканий, дает возможность увидеть все многоцветье сакральности в ментальном пространстве сибирской провинции.

Результаты исследования, предлагаемые читателю, опираются на мысль Н. Д. Арутюновой о том, что «дискурс – это речь, погруженная в жизнь» [52, с. 136]. Дискурсивный анализ в работе Ермаковой подан сквозь призму коммуникативной ситуации, где через обмен репликами описывается структура диалогового взаимодействия между знахарем и исследователем. В этой связи необходимо отметить, что сам дискурс понимается широко, где имеет место быть «соотнесение дискурса с конкретными участниками акта, т. е. говорящим и слушателем, а также коммуникативное намерение говорящего каким-либо образом воздействовать на слушателя» [39, с. 16]. Так, Е. Е. Ермакова дает не просто тексты самих заговоров, которые, безусловно, представляют интерес сами по себе, но и описывает ситуации сбора информации, передачи силы, лечения, восстановления, а также былички и другие мемораты, бытующие на юге Тюменской области, связанные с практикой знахарства. Читатель вместе с автором работы погружается в самое сердце культуры знахарства, словно пытается понять его силу. Практика знахарства настолько окружена мифами, в том числе и современными, что наносное не дает порой возможности увидеть истинной сути этой традиции. Читатель не найдет здесь приведения параллелей с другими исследованиями, для автора было важным зафиксировать, запечатлеть «ускользающую красоту» практики знахарства на современном этапе развития российского общества.

Рассмотрение самой триады «человек – ритуал – текст» дает возможность максимально точно воспроизвести саму ситуацию народного лечения. Вся совокупность этого триединства составляет сакральный дискурс, где присутствуют практики «открытые» и потаенные. Когда мы говорим о сакральности, то, прежде всего, акцентируем внимание не только и не столько на закрытости, но на отношении к самой практике знахарства в различных слоях населения. Табуированность, специфичность многих ритуалов, текстов, их теплая архаика перекидывают своеобразный мост между прошлым и настоящим.

Иными словами, перед нами попытка раскрыть когнитивный механизм практики знахарства, сложившейся на сегодняшний день в Сибири. Согласно Т. А. ван Дейку, дискурс – это существенная составляющая социокультурного взаимодействия, характерные черты которого – интересы, цели, стили. Не случайно поэтому в работе представлена классификация знахарей, особо отмечен стиль вербального и невербального поведения знахаря. Перед нами своеобразная энциклопедия знахарства, где знахарство предстает не как пережиток прошлого, некий атавизм, но как тщательно выверенный социальный институт. Поскольку любой дискурс является продуктом речевого общения в определенных коммуникативных условиях, которые были в свое время определены еще Р. О. Якобсоном, то Е. Е. Ермакова последовательно описывает все составляющие: вербальный, соматический и паравербальный коды, характер контакта между участниками, наличие самого сообщения (заговора) и т. д.

В современной лингвистике ряд ученых рассматривает дискурс как категорию естественной речи, как материализуемость в виде устного или письменного речевого произведения, относительно завершенного в смысловом и структурном отношении, длина которого потенциально вариативна. Сам ритуал, заговор в том числе, идеально ложится в такую модель, поскольку дискурс – это актуально произнесенный текст. Ситуация актуализации в практике знахарства является одной из ключевых, поскольку знахарь «исправляет», творит личностный миф пациента, и в этой связи работа многое может дать и культурологу, и историку, и этнографу, и филологу, и психологу, и самому широкому кругу читателей.

Огромный пласт сибирской культуры, актуальный для многих жителей, поднятый в данном исследовании, помогает проникнуть «в святая святых» – самосознание сибиряка. Е. Е. Ермакова собрала не только материалы по русской практике знахарства, но и по сибирско-украинской, татарской, сибирско-казахской, сибирско-белорусской, чувашской, показав общие и частные моменты этой традиции в разных этнических культурах. Мы говорим о сибирских украинцах, сибирских белорусах и сибирских казахах как об особых субэтносах, поскольку даже такая консервативная практика, как народная медицина, претерпела здесь свои изменения. Кроме того, эти трансформации прослеживаются и на уровне языка, культуры, быта. В дальнейшем мы постараемся более подробно проследить саму трансформацию традиции знахарства. Материал открывает широкие перспективы и для пытливого ума исследователя, и для простого взгляда обывателя.

Отрадно отметить, что Е. Е. Ермакова представляет собственный полевой материал, который позволяет в определенном смысле закрыть существовавшую до этого лакуну по исследованиям фольклора Тюменского региона.

Данная работа выполнена в рамках исследовательского проекта сектора филологии Института гуманитарных исследований Тюменского государственного университета «Сибирская заговорная традиция в контексте социокультурной модернизации» (грант РГНФ № 05-04-04178а, руководитель проекта – д. филол. н. Карабулатова И. С.). Сакрально-ритуальный дискурс культуры знахарства последовательно рассматривается не только в этой монографии, но и ряде других, выполненных в ходе реализации проекта, акцентирующих внимание на том или ином ее аспекте.

Каждый человек является носителем множества разнообразных культур в полиэтничном регионе, и Е. Е. Ермаковой удалось показать «народную толерантность». Представленная работа, на мой взгляд, будет интересна не только филологам, но и культурологам, историкам, психологам, социологам, поскольку позволяет заглянуть за тот занавес тайны, которым окутана сакральная практика знахарства.

И. С. Карабулатова

Часть I

Исследование

сибирской заговорной традиции

А восе, господине, на ту землю знахори.

Дbло судное о пустоши Бортеневской 1464–1464 г.

«Как бабка нашептала» – как рукой сняло, помогло.

Словарь русских народных говоров

– А сейчас, Мария Ивановна, Вы еще лечите?

– Ох, одна машина уходит, другая заходит.

Нынче маленьких много народилось, от грыжи и всё лечу.

Я говорю: «Зубов не будет...»

А одна приезжала, говорит:

«Один, говорит, баба, будет зуб – и то польза будет!»

Торопова Мария Ивановна, село Бердюжье

Введение

Историк Н. А. Миненко, описывая жизнь сибирской деревни XVIII – первой половины XIX вв., отмечала такой факт: «Даже во второй половине XIX в. медицинские нужды сибирского крестьянского населения удовлетворялись, как правило, лекарями-самоучками, народной медициной» [32, с. 113].

Однако и в конце XX – начале XXI вв. в деревнях и городах Тюменской области народная медицина продолжает функционировать. Итоги наших экспедиций показывают, что лечат, причем повсеместно, не только врачи, но и «бабки». Вместе с тем народная медицина Западной Сибири (Тюменская область), и в частности ее заговорная традиция, на современном этапе находит слабое освещение в работах историков, этнографов, фольклористов.

Территориальные границы исследования – населенные пункты юга Тюменской области: деревни, села и города.

Хронологические рамки экспедиций – с 1995 по 2005 гг. Основным в нашем исследовании будет современное состояние традиционной медицинской культуры Тюменской области, относящееся к концу XX в. (90-е гг.) и началу XXIв., с отдельными ретроспективными вкраплениями фактов, заимствованных из опубликованных источников на тему «народная медицина Западной Сибири XVIII–XIX вв.».

Объект исследования – традиционная медицинская культура различных этносов, проживающих на территории Тюменской области.

Под традиционной медицинской культурой, или традиционной медициной, мы, вслед за А. А. Вороновым, понимаем «не только традиционно выработанные способы лечения уже возникших заболеваний человека, но и всю систему профилактических, превентивных традиционно сложившихся мер, направленных на предотвращение болезней» [6, с. 125]. В настоящем исследовании мы будем оперировать синонимичными в нашем контексте терминами «традиционная медицинская культура», «традиционная медицина» и «народная медицина», «народная медицинская культура».

Основной материал собран по медицине славянских народов, проживающих на территории Тюменской области (русские, белорусы, украинцы). Однако мы старались осветить традиционную медицину и других этносов нашего региона. В книге представлен материал по медицине коми (коми-зырян), чувашей, сибирских татар, казахов.

Если очертить контуры предмета исследования, то основной упор делается на рассмотрение заговорной традиции как важнейшего структурного элемента народной медицины. В свою очередь, заговорно-заклинательная традиция есть «часть магико-мистической практики, явления эзотерического, скрываемого не только от посторонних лиц (чужих, сторонних наблюдателей), но и от непосвященных людей своей среды» [48, 1, с. 88]. Эта невозможность полного приобщения к «посвященным» предопределяет на настоящем этапе нашего исследования как сложность собирания материала, так и неизбежную неполноту анализа обозначенной проблемы.

Центральным в целительской практике наших информантов является заговорно-заклинательный акт (ЗЗА). Данное понятие и его концепция предложены В. И. Харитоновой в 1992 году [47, с. 39–47]. Заговорно-заклинательным актом «именуется окказиональная или запрограммированная обрядовой стороной народной жизни ситуация, требующая урегулированного состояния и взаимодействия реального (физического, проявленного в варианте «грубой материи») и «ирреального» (психического, «тонкоматериального») миров; главным действующим лицом ЗЗА является магически маркированная личность (знахарь, ведун, колдун), пытающаяся воздействовать на себя самого и перципиента (другого человека, окружающую среду) различными способами или целым комплексом таковых (физически, психотерапевтически, энергетически, энергоинформационно); «внешняя» часть способов воздействия (обрядово-ритуальное действо: набор неких действий, осуществляемых с помощью различных предметов и средств, и также слышимый молитвенный и с трудом угадываемый либо неосознаваемый вовсе заклинательный текст) воспринимаются перципиентом с помощью привычных органов чувств, «внутренняя», суггестивная часть этих способов (психоэнергетическое и энергоинформационное действо) фиксируется отдельными наиболее восприимчивыми людьми с помощью известных органов чувств, например, как воздействие волнового характера электромагнитной природы, либо с помощью «резервных» органов восприятия, например, в варианте видений. Заговорно-заклинательный акт – сложное (многочастное и, вместе с тем, многоуровневое) явление...» [48, 1, с. 299–300].

В то же время заговорно-заклинательный акт является частью лечебного процесса, заключающегося в последовательной смене определенных действий со стороны знахаря (они могут быть как вербальные, «заговорно-заклинательные», так и невербальные, поэтому понятие «лечебный процесс» в нашем исследовании шире, чем понятие «заговорно-заклинательный акт»).

В исследовании мы сосредотачиваемся в основном на народной медицине, однако включаем отдельные факты из народной ветеринарии и, реже, любовной и хозяйственной магии.

Исследование носит больше описательный характер, являясь первым опытом автора в жанре научной монографии.

Цель настоящего исследования – выявить характерные особенности функционирования заговорно-заклинательной традиции как части народной медицинской культуры Тюменской области через призму «человек – ритуал – текст». В «человеке» нами выявляются личностные особенности, роль и статус знахарей в современном социуме, осуществляющих «ритуал» как «предтекст» и «послетекст» лечебного действа, между которыми находится «текст», собственно заговор. Исследование данной традиции через призму «человек – ритуал – текст» предполагает синтез разных гуманитарных наук – лингвистики, истории, этнографии, медицины, в связи с чем мы применяем различные методы и подходы.

Мы сознательно ставили целью зафиксировать как ядро заговорно-заклинательной традиции, так и ее периферию, чтобы представить исследуемое явление как динамический процесс сосуществования «элитарной» и «массовой» знахарских практик. Как отмечает В. И. Харитонова, «модификации, свойственные эволюции заговорно-заклинательной традиции в целом, не могли совершенно не затронуть заговорно-заклинательную деятельность. Этот эволюционный процесс требует серьезного современного исследования с учетом того, что магико-мистическую практику – даже в заговорно-заклинательном варианте – искоренить в принципе невозможно, поскольку она отражает одну из сторон функционирования человеческого организма в природном и космическом континуумах. Изучать такую практику необычайно сложно, но это задача вполне реальная, особенно в современной ситуации своеобразного «возрождения» многих явлений эзотерического характера» [48, 1, с. 97]. В настоящее время ситуация с народной медициной (и заговорно-заклинательной традицией как ее частью) напоминает слоеный пирог, где традиционные вещи начинают пропитываться новыми веяниями, приходящими с Запада и с Востока. Кроме того, наука вырабатывает новый язык для описания заговорно-заклинательного искусства, использует новые подходы и к этому сложному и неоднозначному явлению.

Методы исследования, используемые нами, можно разделить на две группы. К первой группе относятся этнографические методы, применяемые для сбора материала [55; 56; 59; 60; 66; 67]. В связи с этим основной метод исследования – экспедиционные и стационарные наблюдения, совершенные автором и его коллегами в населенных пунктах юга Тюменской области. Работа была построена в виде глубинного открытого интервью с «ключевыми» информантами, которые владеют определенными познаниями в области народной медицинской культуры. В интервью нашли освещение заговоры, былички, легенды, поверья и другие мемораты, случаи из жизни информантов. Кроме того, полевым методом исследования послужило раздаточное анкетирование, проведенное среди врачей города Тюмени и ряда населенных пунктов юга Тюменской области (сельская местность).

Ко второй группе относятся исследовательские методы. С помощью сравнительно-исторического метода мы реконструируем традицию народной медицины разных этносов, проживающих на территории Тюменской области, выявляем общее и особенное в медицине славян, тюрков, финно-угров, а также их взаимодействие в сфере медицинской культуры. Типологический метод применяется нами для анализа общего и особенного в эмпирическом многообразии явлений народной медицинской культуры. Компонентный анализ послужил инструментом дифференциации языковых средств терминосистемы лечебного ритуала, в частности, глаголов, обозначающих лечебный процесс.

Для анализа источников получения медицинских знаний целителем и обработки анкетных данных мы привлекаем метод количественного подсчета.

При анализе материала мы использовали методику В. И. Харитоновой, совмещающую традиционные приемы (фольклорно-этнографические) с новыми наработками, в которых нашли применение данные точных наук [48, 1; 2]. В. И. Харитонова использует эниологические методы исследования, раскрывающие основу биоэнергетического и эниосуггестивного воздействия (то, что называется парапсихологией) в различных магико-мистических верованиях и практиках. Исследователь при анализе материала обоснованно оперирует данными новейших концепций наук о природе Вселенной и Человека. Физические основы и принципы магико-мистической практики учёный объясняет с помощью авторитетных современных источников (работы А. Е. Акимова, Г. И. Шипова, В. Е. Жвирблиса, Ю. А. Фомина и др.), в которых разработаны теории торсионных полей и Физического Вакуума. Данные теории исходят из того, что (далее Харитонова цитирует исследование А. Е. Акимова «Живая Этика, наука, общество». Пенза, 1999) «в природе помимо гравитационного поля, порождаемого массами, и электромагнитного, порождаемого зарядами, существует еще одно универсальное поле, известное в физике как торсионное – поле кручения. Оно порождается спином, или угловым моментом вращения, и является таким же материальным, как и все остальные. Было показано, что переносчиком торсионных воздействий является физический вакуум – специфическая материальная среда, заполняющая все пространство Вселенной. Во времена Ньютона эту среду называли эфиром» [48, 1, с. 29]. В связи с этим в современной физике выделяют следующие уровни реальности (в исследовании Г. И. Шипова «Теория физического вакуума. М., 1993): «1) твердые тела; 2) жидкости; 3) газы; 4) плазма (элементарные частицы); 5) физический вакуум; 6) первичные торсионные поля; 7) Абсолютное “Ничто”» [48, 1, с. 29]. Магико-мистическая практика, являющаяся предметом нашего исследования, тесно связана с торсионными полями, так как она является их материальным проявлением (порождением и восприятием) [48, 1, с. 33]. В теории В. Н. Волченко (в его работах «Концепция биоэнергоинформатики в альтернативных медицинских технологиях и целительстве». М., 1995 и «Элементы концепции биоэнергоинформатики». М., 1995) Вселенная предстает как «живая сложная голографическая система, включающая вещественный и «тонкие» информационные миры сознания в их единстве», причем приоритетным в этих мирах является Сознание [48, 1, с. 27].

Источники исследования. Материал, представленный в данной книге, собран в ходе полевых этнографических исследований, основа которых – фиксация этнографических сведений о народной медицине как структурном компоненте традиционной культуры.

Всего по теме «народная медицина» опрошено 130 информантов в 42-х населенных пунктах 12-ти районов Тюменской области (см. «Приложение 1» и «Приложение 2» во второй части монографии).

Историография вопроса. Изучение народной медицинской культуры ведется в нескольких направлениях: филологическом, этнографическом, историческом, медицинском. Однако, несмотря на длительное изучение вопроса, «историографии проблем традиционной медицинской культуры русского населения Западной Сибири» не существует [42, с. 11]. Впрочем, в своей кандидатской диссертации, посвященной народной медицинской культуре русских Западной Сибири XIX в., тюменский историк В. Я. Темплинг исправляет сложившуюся до него ситуацию. Источники по медицине XIX в. он делит на дореволюционные и послереволюционные. Среди дореволюционных исследований ученый выделяет работы И. Я. Неклепаева, Н. Л. Скалозубова, Н. А. Кострова [42, с. 11–13]. Как отмечает Темплинг, «отличительной чертой работ о народной медицине дооктябрьского периода являлось то, что все они (кроме работ филологов, например, Е. Н. Елеонской, Е. Г. Кагарова, Н. Познанского и некоторых других), при известном осознании народных врачевательных знаний «как остатков первобытного мировоззрения» носили в целом описательный, классифицирующий характер и по существу могут рассматриваться как источник» [42, с. 12–13]. Среди работ по народной медицине Западной Сибири XIX в., вышедших после 1917 г., вслед за Темплингом следует выделить историко-этнографические изыскания М. Д. Торен, Л. В. Островской, М. М. Громыко, Н. Н. Покровского, Н. А. Миненко, В. А. Липинской, В. А. Зверева [42, с. 13–19]. Среди исследований, посвященных изучению народной медицины современной деревни Западной Сибири (Тюменская область), назовем статью В. Я. Темплинга и С. В. Турова «Бытование заговора в современной деревне Зауралья» 41, с. 39–66]. Статья основана на полевых наблюдениях, которые велись в середине и конце 80-х гг. XX в. в 12-ти районах Тюменской области студентами и преподавателями исторического факультета Тюменского государственного университета. Наряду с текстами заговоров, в ней приводятся некоторые наблюдения, касающиеся специфики собирания данного материала, характеристики особенностей лечения того или иного знахаря. В статье «Современное состояние и некоторые культурологические аспекты русской традиционной медицины Северо-Западной Сибири» С. В. Туров обобщает материалы, собранные во время экспедиций 1992–1994 гг. в Кондинский и Ханты-Мансийский районы Ханты-Мансийского автономного округа (охвачено русское старожильческое население) [45, с. 195–222]. Статья интересна тем, что в ней находят отражение традиционные медицинские знания, зафиксированные на современном этапе их бытования и проинтерпретированные с помощью культурологических методов. Это восполняет пробел между исследованиями XIX – начала XX вв., чей уровень (для своего времени) достаточно высок, и современным состоянием изучения проблемы народной медицины. В центре статьи – анализ использования русскими старожилами бивня мамонта как лечебного средства. Автор доказывает, что порошок из «пороз-рога» (а именно так называют русские Западной Сибири бивень мамонта) применялся не только в Сибири: он был известен при дворе русских царей в XVII–XVIII вв. и использовался в качестве ценнейшего лечебного средства. Правда, источником лечебных порошков был тогда рог единорога, за который, как доказывает С. В. Туров, выдавали, как правило, бивни мамонтов и китов-нарвалов. В качестве приложения к статье представлены те рецепты народной медицины, которые ученый записал во время полевых экспедиций: применение растительных средств от различных заболеваний (от разных информантов), а также заговоры и траволечение из «Чембакинской тетради» (тетрадь, переданная С. В. Турову знахаркой из с. Чембакино Ханты-Мансийского района) [45, с. 218–222].

Психолингвистическая интерпретация местных западносибирских заговорных текстов представлена в исследовании И. С. Карабулатовой и Н. С. Юрской «Суггестолингвистические средства русского лечебного заговора» [23, с. 118–122]. Под руководством И. С. Карабулатовой тюменскими учёными, в том числе и автором настоящей работы, были собраны и исследованы «детские» заговоры [8], [9], [26]. Кроме того, в ряде статей автора рассмотрены составляющие этносоциолингвистического портрета тюменского знахаря [14], [15], а также другие вопросы данной темы [10], [11], [12], [13].

Сбором и изучением материала по народной медицине Западной Сибири занимаются ученые Омска, Кургана, Тюмени, Ишима, Тобольска. Так, архив кафедры русской и зарубежной литературы Омского государственного педагогического университета за 50 лет существования (1951–2001 гг.) насчитывает около 600 заговорных текстов [34, с. 164–170]. Материалы кафедры литературы Курганского государственного университета, относящиеся к народной медицине (около 600 текстов заговоров), частично опубликованы и прокомментированы в книге В. П. Федоровой «Человек и слово в заговорах: Южное Зауралье. Конец XX века» [46]. Ранее заговорно-заклинательная поэзия Курганского региона была отражена в издании «Замкну замки замками», где собраны тексты от различных заболеваний [17]. Коллекции заговоров Тюменского государственного университета, Ишимского государственного педагогического института, Тобольского государственного педагогического института, к сожалению, получили лишь частичное освещение в публикациях.

Исследование представляет практическую ценность для разных наук. Оно вносит вклад в изучение языковой карты Тюменской области, на которую пока не нанесён народный медицинский дискурс (его лингвистическая и паралингвистическая составляющие). Монография может быть использована при составлении диалектного словаря говоров Тюменской области. Заговоры, обереги, а также былички, легенды и другие мемораты могут послужить материалом для изучения регионального фольклора для студентов филологических факультетов. Этнографическая наука пополнится сведениями, отражающими народные медицинские представления и знания, накопленные в течение веков в нашем регионе. Материалы исследования могут найти применение в истории медицины, а также быть полезным для конкретных клинических наук. Полученные данные, при соответствующем комментировании специалистов, могут быть использованы для изучения студентами медицинских учебных заведений на занятиях и элективных курсах.

Структура работы. Книга состоит из двух частей, которые дополняют друг друга. Работу открывает предисловие – слово от редактора. В первой части представлено исследование, то есть аналитическое рассмотрение заявленной темы. Эта часть состоит из введения, семи глав, заключения, библиографии, в качестве приложений приведен словарь «Диагностика, симптомы, этиология болезней» («Приложение 1»). Кроме того, в приложении представлены две анкеты. Первая анкета была использована для опроса по теме«Традиционная народная медицина» (вопросы из этой анкеты мы задавали информантам) («Приложение 2»). Вторая анкета была предложена врачам, фельдшерам, медсестрам, студентам – будущим медикам, всем тем, кто имеет отношение к официальной медицине для опроса по теме «Народная медицина: нужна ли она сегодня?». Мы публикуем также ответы на вопросы этой анкеты («Приложение 3»). Во второй части представлены материалы – интервью наших информантов, а также ряд приложений (обследованные районы, сведения о паспорте информантов, данные об источниках топонимических легенд), указатель заговоров и послесловие (слово от рецензента).

Автор выражает свою благодарность и признательность всем тем, кто бескорыстно помогал в осуществлении этого проекта. Это Аношко Вера Антоновна, Аношко Оксана Михайловна, Бабушкина Антонина Романовна, Берлин Светлана Владимировна, Ботова Светлана Евгеньевна, Волкова Лариса Николаевна, Воротникова Галина Васильевна, Головин Сергей Анатольевич, Головина Светлана Валентиновна, Дёмина Лилия Васильевна, Егорова Ольга Фёдоровна, Зиннатуллина Гулюза Ильфатовна, Кожевникова Зухра Ахметовна, Колчанов Борис Васильевич, Лыжина Лидия Степановна, Никоноров Николай, Новоселова Людмила Григорьевна, Петелина Ольга, Петрова Валентина Станиславовна, Повод Нина Александровна, Половодова Ирина Анатольевна, Полякова Елена Владимировна, Попова Валентина Петровна, Самонина Мария Викторовна, Самонина Наталья, Сидорова Светлана Юрьевна, Тулибаева Светлана, Уткина Елизавета Ивановна, Сайфуллина Фаврия Нагимулловна, Темплинг Владимир Яковлевич, Терехина Татьяна Анатольевна, Тихонова Антонина Николаевна, Хачтрян Елена Григорьевна, Хлопенкова Ольга Леонидовна, Чаукерова Гульзара Кабибулловна, Шнайдер Надежда Михайловна, Яковлева Наталья Павловна... К сожалению, этот список не полон.

Здесь нет имен тех водителей, которые автостопом подвозили автора до многих деревень...

Здесь нет имен тех людей, которые рассказывали, на какой улице, в каком доме живет бабушка, заговаривающая от болезни... Ведь часто поиск информантов был таким: по карте я определяла, в какую деревню ехать, на автовокзале райцентра покупала билет, автобус довозил до места назначения. А там – язык до бабушки доведет!

Например, такой была поездка в деревню Таволжан. Еще в Сладково я узнала, что там живет бабушка, которая лечит, однако ее дочь, сначала рассказавшая о своей матери, Бекеневой Марии Карповне, потом наотрез отказалась дать рекомендации в связи с тем, что некие шарлатаны, пообещав бабушке золотые горы, выманили у нее большую сумму денег, накопленную путем откладывания части и без того небольшой пенсии (по нашим наблюдениям, таких шарлатанов, которые выманивают у престарелых людей деньги, развелось по нашей области немало). На свой риск я отправилась в Таволжан. Еще в автобусе была взята на примету симпатичная девушка, у которой предполагалось выведать все про Марию Карповну. Как только мы вышли из автобуса, этой девушке был задан вопрос: «А где здесь живет Бекенёва Мария Карповна?» А девушка, Бекенёва Ольга Васильевна, ответила: «Это моя бабушка!» Так благодаря стечению обстоятельств и хорошему человеку (а таких обстоятельств и людей на нашем пути встречалось очень много!) мне открыли двери...

Благодарю моих рецензентов, коллег – Балюк Наталью Алексеевну, Карабулатову Ирину Советовну, Адаева Владимира Николаевича, Белякову Светлану Михайловну, Боргер Яну Викторовну, Сулкарнаеву Гульнур Ахмеровну – за внимание к рукописи и ценные замечания, позволившие мне завершить настоящую книгу.

Большое спасибо Алексеевой Наталье Викторовне, Истоминой Анне Юрьевне, Леончиковой Татьяне Викторовне за внимательное и грамотное прочтение моей рукописи.

Благодарю за душевную поддержку Мешкова Юрия Анатольевича.

Особое спасибо моим бабушкам Игнатьевой Альбине Михайловне и Зацепиной Таисии Михайловне и маме – Ермаковой Людмиле Николаевне.

И, конечно, я глубоко признательна людям, которые поделились самым ценным, что они приобрели за свою нелегкую жизнь, – знанием. Сибирского здоровья вам!

Глава 1. Народная медицинская практика в Тюменском регионе

на современном этапе: к постановке проблемы

Экспедиции, совершенные автором и его коллегами в 1995, 2003–2005 гг. по населенным пунктам Тюменской области, показали, что практически в каждом из них есть человек, который владеет знаниями по народной медицине и лечит людей от тех или иных заболеваний. Гораздо чаще лечат сразу несколько человек. В некоторых случаях лечащие специализируются на разных болезнях. Рогулина М. М. (д. Большекрутинская) рассказала: «Если сильный испуг – надо банную топить и выливать на сало над головой. Я за это не берусь. Лечит другая, Маруся, она познатнЕй меня, она лечит и от давления». Как правило, каждый знахарь владеет самыми востребованными в настоящее время способами лечения грыжи, испуга, сглаза.

Как в сельской местности, так и в городе существует негласное «перераспределение» лечебных функций между медициной официальной (врачами, фельдшерами) и традиционной (знахарями).

С одной стороны, врачи рекомендуют своим пациентам обратиться к народной медицине, в основном, для лечения грыжи. Как утверждают наши информанты, сейчас в больницах стали говорить: «Идите к бабушкам» (Савченко Л. К., с. Нижняя Тавда). Бывает, что сам пациент (видимо, с разрешения врачей) приглашает знахаря в больницу. Мамич Т. И. (с. Омутинское) вспоминает: «Я ведь лечила. И в больницу даже меня водили. Вот в больнице лечила там. Заболеет ребенок, в больницу положат. Они лечат, лечат… Я вот позаговариваю, полечу, умою да все... Как-то помогало всё». Бортнева В. Н., медсестра одной из тюменских больниц, рассказывает, что к одной из пациенток бабушка-знахарка приезжала заговаривать прямо в больницу: «У нас тут приходила бабушка с Акияр, она лечила у нас женщину онкологическую». Врачи сами обращаются к бабушкам за помощью, как правило, для лечения своих детей от грыжи, испуга. Бортнева В. Н. отмечает: «Наши даже мужики отправляют к бабушкам от грыжи. Главное то, что помогает». Если говорить о ветеринарии, то там и сейчас востребованы народные средства лечения, например, если скотина объедается, а уколы оказываются неэффективными: «Надо другой способ. И здесь бывало так: врач сам ходит, лечит-лечит уколами, ничего не может, ... приходит ко мне: «Пожалуйста, Мария Савельевна! Пожалуйста, помогите». Вот так. Айда! Пока могу, не отказываюсь» (Кулеш М. С., с. Викулово).

С другой стороны, в некоторых случаях бабушки отправляют обратившихся к ним людей к врачам, особенно тогда, когда болезнь затянута: «Мужчина в позапрошлый год пришел, на шее такой чирей здоровенный, я почертила, но уже... Говорю: “Надо чертить в меньшем размере...” Я говорю: “Обратись-ка ты в больницу”. Вырезали ему. А детям что я делаю – в больницу не ходят потом» (Мишарина Р. Д., с. Ивановка).

Некоторые бабушки не лечат обратившихся за помощью пациентов, если была проведена операция: «Но сверьху Вышнего я ниче не знаю. Я только говорю: “Идите к врачам”. Ну, вот с головами лежат-лежат в больнице – идут ко мне, и я им делаю. С дитями идут ко мне с грыжей. И не дай Бог, если у кого прошла операция, зачем, там уже вмешался нож» (Романенко М. И., с. Сладково).

Если обратиться к прошлому, то, по данным историков, знахарь в XVIII–XIX вв. в Сибири пользовался особым авторитетом и почитанием, так как «количество лечебных заведений и квалифицированных медицинских работников в Сибири и к середине XIX в. было ничтожно» [32, с. 113]. Такая же ситуация характерна и для конца XIXвека. Л. В. Островская отмечает, что Первая всеобщая перепись населения Российской Империи (1897 г.) «зафиксировала в Тобольской губернии на 1 433 043 души обоего пола 764 человека, занимающихся в той или иной форме врачебной и санитарной деятельностью. Из них 216 человек занимались врачеванием без права на врачебную деятельность (знахари, повитухи, коновалы и т. д.). Таким образом, на каждое лицо, имеющее право на медицинские занятия (сюда входят и начальники лечебных заведений, и сестры милосердия, и сиделки), приходилось около 2615 человек» [35, с. 131]. Впрочем, в середине XIX в. сами «крестьяне весьма неохотно обращались за помощью к врачам» [32, с. 113]. Подобное отношение к официальной медицине доминировало среди крестьян и в конце XIX– начале XX вв. В. Л. Козлова на примере ряда деревень Вагайского района Тюменской области отмечает, что «информанты об официальной медицине конца XIX – начала XX веков также отзывались, как правило, нелестно» [29, с. 360]. Врачей в то время заменяли знахари. Н. А. Миненко пишет по этому поводу, что «существовали в крестьянской среде и медики-«профессионалы» – знахари, к которым обращались в более серьезных случаях, и в частности при «порче». «По Ялуторовскому округу, – пишет наблюдатель, – есть несколько личностей, приобретших известность своей практикой между крестьянами, одни из них терапевты, другие хирурги. Между этими личностями есть мужчины и женщины; женщин даже гораздо более». Женщины-знахарки, как правило, были пожилого возраста, чаще всего – старухи. К числу знахарей принадлежали и коновалы» [32, с. 118–119].

Знахарские знания в западносибирском социуме сохранились и до конца XX – начала XXI вв. И сейчас жители деревень, сел, юрт несут к бабушке, к имце (татарск. – знахарка) или к ба›сы (казахск. – лекарка) своих детей. Со своими болезнями обращаются и взрослые. Такая картина характерна и для города. Города нашей области – Ишим, Заводоуковск, Ялуторовск, Тюмень – формировались и формируются в основном за счет жителей деревенских, привносивших и привносящих свою культуру в новую урбанистическую среду. Неслучайно поэтому популярно выражение «Тюмень – столица деревень». Дух Тюмени, а еще отчетливей – Ишима, Заводоуковска, Ялуторовска – пропитан дымом деревенского отечества, то тут, то там мы слышим родные слова «бабушка», «заговор», «знахарка», «заговорить», «поладить»... Для кого-то эти слова связаны с детством: так, автора данного исследования маленькую «ладила» от испуга бабушка-знахарка. Для кого-то – с их родными: возможно, в семье лечила бабушка, прабабушка, прапрабабушка или дедушка – пра-пра-пра... Ну а кто-то просто слышал и знает... Или хочет узнать и стать знатоком в этом деле, знахарем.

Однако мнение о народной медицине среди различных слоев населения Тюменской области различно. Чтобы выяснить, как относятся к народной медицине представители официальной медицины, мы провели среди них пилотный анонимный опрос. Были опрошены медицинские работники г. Тюмени (77 человек), ряда сельских населенных пунктов (34 человека) и студенты старших курсов Тюменской государственной медицинской академии (34 человека, 27 из которых проживают в городе, 5 человек – в сельской местности). Всего в пилотном опросе участвовало 145 человек. Сама анкета «Народная медицина: нужна ли она сегодня?» и ответы на нее помещены в «Приложении 3».

На вопрос «как Вы лично относитесь к народной медицине (знахарям, лекарям, травникам, костоправам)», положительный ответ дали 40,7 % респондентов от общего числа опрошенных (48,8 % городских медицинских работников, 29,4 % сельских и 41,1 % студентов). Отрицательно к народной медицине относится 22,6 % респондентов (15 %, 29,4 % и 23,5 % соответственно). И, наконец, безразлично – 36,6 % (36,2 %, 41,2 % и 32,4 % соответственно). Больше всего положительных ответов среди городских врачей, меньше всего – среди сельских врачей. Кроме того, среди опрошенных медицинских работников-мужчин (всего 19 человек) ответы распределились следующим образом: к народной медицине относятся отрицательно – 7 человек (36,8 %), безразлично – 7 человек (36,8 %), положительно – 5 человек (26,3 %). Таким образом, среди мужчин больше отрицательных отзывов, чем среди общего количества опрошенных. Интересно, что больше отрицательных ответов среди городских медиков (5 человек из 9-ти), положительных ответов – среди студентов (3 ответа из 4-х), безразличных ответов – среди сельских медиков (5 ответов из 6-ти).

На вопрос «обращались ли Вы к народным врачевателям за лечебной помощью» 33,8 % респондентов ответили положительно (38,4 %, 21,9 % и 41,2 % соответственно), 66,1 % – отрицательно (61,6 %, 78,1 % и 58,8 % соответственно). Таким образом, городские медики больше доверяют народным лекарям и чаще к ним обращаются, чем сельские. Большой процент обращавшихся к знахарям среди студентов ТюмГМА.

Среди самых частых заболеваний, с которыми обращаются представители официальной медицины к народным лекарям, в анкетах называются различные виды грыжи – 39 случаев обращения, «заболевания живота» (такая номинация присутствует в студенческих анкетах, возможно, подразумевается грыжа) – 12 случаев, нервные заболевания (испуг, сглаз, порча, невралгия) – 11 случаев (более подробно см. в «Приложении 3»).

Любопытным также представляется вопрос «принесло ли Вам пользу лечение у народных врачевателей», объективность ответов на который не вызывает сомнений. Положительно ответили на этот вопрос 76,6 % респондентов (80 %, 57,1 % и 92,9 % соответственно), отрицательно – 23,3 % респондентов (20 %, 42,9 % и 7,1 % соответственно). Как и в ответах на предыдущие вопросы, положительных отзывов больше среди городских медиков, а также студентов, отрицательных – среди сельских медиков.

Осведомленность медиков о народных медицинских знаниях освещает вопрос «знаете ли Вы народные методы лечения». В целом их знает примерно половина опрошенных – 56,6 % (63,1 %, 43,3 % и 63,6 % соответственно), не знает – 43,3 % (36,9 %, 56,7 % и 36,4 % соответственно). Меньшая осведомленность сельских медицинских работников может быть связана с их более низким образовательным уровнем (среди опрошенных нами сельских медработников 85,3 % со средним специальным образованием, среди городских высшее и послевузовское высшее образование имеют 63,8 % от общего числа респондентов). Среди известных медицинским работникам народных методов лечения преобладает лечение препаратами, изготовленными на основе трав: траволечение знают 57 человек из 145 опрошенных, или 39,3 % (большой процент положительных отзывов обо всей народной медицине может быть продиктован именно положительным отношением только к траволечению). Некоторые респонденты поделились с нами известными им рецептами от различных болезней (см. подробнее в «Приложении 3»). Отмечены случаи владения медицинскими работниками заговорами, знают они обереги, молитвы (15 ответов), причем городские медики указали в анкетах, какие конкретно слова и обереги им известны. Например, в качестве оберега один из респондентов рекомендует носить с собой осиновую веточку (см. подробнее в «Приложении 3»). В ответах на этот вопрос прослеживается следующая закономерность: больше разнообразных народных методов лечения знают городские медицинские работники, медицинские работники из сельской местности указали на знание только траволечения. Осведомлённее по сравнению с сельчанами оказались горожане и в ответах на вопрос «имена каких известных народных врачевателей Вам известны» (чаще всего упоминаются имена Дикуля В. И., Малахова Г. П., тюменского учёного-фитолога Суриной Л. Н.).

Наконец, важным с точки зрения отношения работников официальной медицины к медицине народной является вопрос о правомерности существования народной медицинской практики. Признают её правомерной 66,5 % респондентов (76,5 %, 59,4 % и 63,6 % соответственно), не признают – 33,5 % (23,5 %, 40,6 % и 36,4 % соответственно). Итак, в ответах и на этот вопрос более либеральными к народной медицине являются городские медики по сравнению с сельскими медицинскими работниками. Всё же многие врачи, особенно мужчины, подходят к народной медицине с осторожностью. В целом можно отметить интерес представителей официальной медицины к медицине традиционной. Он заключается не только в одобрении, но и в знании врачами многих методов, приемов, имён из альтернативной медицины, которая во многом противоположна аллопатической медицинской практике. Однако негативное отношение медиков к народной медицине может быть продиктовано, в частности, её незнанием.

Думается, большее количество положительных отзывов о народной медицине среди городских медиков по сравнению с сельскими (хотя гипотетически мы предполагали, что будет наоборот) вызвано несколькими причинами. С одной стороны, мы можем предположить, что на положительное отношение может влиять более высокий образовательный ценз городских медиков, их большая информированность по этому вопросу. У городских медиков больше возможностей в выборе того или иного знахаря, чему способствует материальное состояние (если лечение платное) и осведомленность о знахарях, специализирующихся на конкретной болезни. С другой стороны, здесь играет роль личность самого знахаря. Городские знахари (хотя городские медики обращаются к знахарям и деревенским, и городским) располагают большими возможностями по сравнению с деревенскими, они более образованны, имеют возможность пройти специальные курсы про профессии (трансформация традиции).

В данном исследовании мы стремились представить абрис ситуации, которая сложилась в настоящий момент в традиционной народной медицине. Её неоднозначность предопределяется не только отношением к ней общества – от резко негативного до безусловного принятия, но и её «пограничностью», заключающейся в том, что народная медицина – это одновременно и искусство, и наука. Искусство, преображающее действительность и мыслящее образами, и наука, выявляющая в объектах реального мира определённые закономерности.

В первую очередь при обращении к материалам народной медицины ставит вопрос о способах их анализа. Наиболее перспективное изучение народной медицины связано с интеграцией различных разделов науки, прежде всего фольклористики, этнографии и эниологии, «науки о парапсихологических и близких им необычных явлениях» [48, 1, с. 23]. Как отмечает В. И. Харитонова, впервые осуществившая на отечественном материале (славянские традиционные практики, шаманизм) такой подход, «традиции комплексного, системного анализа, исследования междисциплинарного характера представляются наиболее подходящими для изучения заговорно-заклинательного искусства восточных славян, сложившегося в пределах магико-мистической практики, основанной на таинственном знании «посвященных» представителей человечества» [48, 1, с. 16–17]. Однако данный вывод можно применить не только к славянам, но и к другим этносам, проживающим на территории Тюменской области.