Авторы:

А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

Главная

Ишутин Александр. Восточнославянские Боги и их имена

многочисленные параллели)”30.
Итак, в Скандинавии и Северной Руси архетип “магической мудрости” (Велес, Один) стоял “превыше всего”.
Приведённая ниже цитата из В.В.Иванова и В.Н.Топорова представляется нам весьма любопытной. Учёные пытаются рассуждать о распространённости корня *vel-: “С {...} кругом шаманских представлений можно связать и диалектные северновеликорусские термины: вологодск. волхат, волхит, ж.р. волхатка, волхитка 'ворожея' (с суффиксом, тож­дественным суффиксу в курск. волохатый 'косматый, мохнатый, кудлатый, всклокоченный' с инославянскими параллелями; к семантике ср. ниже о медведе). {...}
С севернорусским культом, отправлявшимся жрецом, который был связан с Волосом, можно соотнести и некоторые топо­нимические названия типа Волосово. С одной стороны, в тех же местах удаётся найти следы легенд о Волосе/Велесе, чей культ некогда отправлялся в них, с другой стороны, обнаруживаются и археологические данные о местах святилищ. В частности, это относится к деревне Волосово и Волосово-Даниловскому могильнику. Согласно сохранившемуся до последних лет устному преданию, в этом месте на вершине холма стоял деревянный идол Волоса. Собственное имя Волос как название людей было ши­роко распространено на русском Севере.
К числу архаизмов, сохранённых особенно в Приволжской области, принадлежат термины, где основа волос/велес используется для обозначения власти, её носителя и соответствующей социально-территориальной единицы: рязанск. велес 'пове­литель, распорядитель, указчик', волос 'власть', волосить 'властвовать, управлять', ср. также русск. волость (особенно показательны приведённые выше проклятия, где волость высту­пает в тех же контекстах, что и волос), володыка (владыка), ст.-слав. велии как наименование полноценных равноправных членов древнеславянского коллектива, слов. last 'собственность', чеш. vlastnictvi 'собственность' и vlastnik 'собственник', серб.-хорв. властeла 'знать, аристократия, крупное земельное владе­ние, феодалы'; ср. литовск. valstietis 'крестьянин' (при valscius 'волость')”31.
На наш взгляд, В.В.Иванов и В.Н.Топоров неправомерно расширяют количество слов, родственных  Велесу/Волосу, и значений, присущих им. Например, утверждение, что Волос и володеть (волость, власть) являются этимологически родственными словами, не представляется нам верным.
Значение 'кудлатость, лохматость' этимологически связано только с именем Волос, но не Велес. Видимо, здесь сыграли определённую роль народная этимология. Недаром, по народным поверьям, Велес часто являлся в виде волохатого медведя и считался хозяином леса. Ср. лат. villus'шерсть', villosus'волосатый'.
В какой-то период со значением 'волохатость, косматость' был связан обряд, во время которого колдун-жрец, имитируя охоту, наряжался в звериную шкуру. Позднейшие охотники на медведей не маскировались в медвежью шкуру, но в качестве ритуальной одежды она дожила до XIX века. Так что Волос в какой-то степени – “атрибут” Велеса, “табуирование”. Для сравнения следует отметить, что индийский аналог Велеса Шива имел на своих плечах шкуру тигра. Он изображался погружённым в глубокую медитацию, считался владыкой зверей, скота.
Любопытно, что в рязанских диалектах есть слово велес в значении 'указчик, повелитель, распорядитель'. Данный “термин” употребляется в ироничном контексте: Ишь велес какой! Безусловно, это имеет отношение к воспоминанию о боге Велесе, однако народная этимология связана скорее с глаголом велеть, а не с властью, как утверждают В.В.Иванов и В.Н.Топоров.
Нельзя исключать в качестве причины появления имени Волос и “удобство” произношения (т.е. народную огласовку). Гипотетически можно предположить и влияние балтийских языков, особенно литовского. Имя Велс абсолютно идентичного балтийского божества могло поспособствовать появлению формы Волос по принципу *melko-молоко.
Каково же происхождение изначального имени рассматриваемого божества?
Имя Велеса содержит и.-е. корень wel/wal/f(w)il. Второй компонент имени часто возводят к производной основе от индоевропейского глагола *es- - *es-es/os-u-, представленной здесь на ну­левой ступени – s'ъ-os/s-u-. Таково мнение, например, Р.Якобсона32.
Под этим именем, несколько изменённым в различ­ных случаях, данный бог известен всем народам балто-славянской общности: Wels (литов. и латыш.), Velnias, Velinas (литов.), Velns (латыш.).
Основную смысловую нагрузку в имени Велес несёт, конечно же, основа. Основа wel/wal/fil связана с переходами между мирами. Источники в этом отношении го­ворят о связи основы с загробным миром. И это верно: смерть – один из возможных способов перехода. Узко “загробное” значение основы реконструируется на всём североевропейском материале. Сравните: балт. welli'день мёртвых' (в этот день молились Велесу о душах усопших, дабы он проводил их в Правь); литов. veles'тени усопших', vele'душа'; сканд. valkyrja'валькирия' (букв. 'выбирающая мёртвых, убитых'), Valhall 'Вальхалла, чертог, где собираются павшие в бою герои', Вальгринд 'ворота Асгарда', др.-герм. voluspa (одно из названий подземного мира мёртвых33), тохарск. wal-walu'умирать'. Божество Vel с неясными функциями было и у этруссков. Возможно, к этому ряду примыкает и кельтское назва­ние Волшебной Страны, “острова блаженных” – Аваллон. Ср. также др.-греч. название места пребывания праведников в загробном мире – элизиум, или елисейские поля, которое этимологически связано всё с тем же корнем *uel.
Связью с загробным миром и путешествиями сквозь реальности не исчерпывается значение рассматриваемой основы *wel-. Велес – бог мудрости, волшебных ремёсел и магичес­кого знания. Поэзия, одно из древних магических искусств, также находится “в ведении” этого бога; отсюда и fili (филиды) 'вещие певцы' у кельтов. Вспомним, что “Боян – Велесов внук”.
Действительно с подземным миром часто оказываются связаны те боги, которые символизируют человеческий интеллект, проникающий в запредельные области. Так, египетский проводник в мир умерших – бог счёта и письма Тот. Пастухом стад и проводником в царство мёртвых был греческий Гермес, бог хитроумия и красноречия. Отсюда связь Велеса с Бояном вполне закономерна.
Слово волхв также безусловно “входит” своим значением в семантику Велеса/Волоса. Как считалось, маг всегда связан был связан с “загробными тайнами”, но (и это мы подчёркиваем!) этимологически родство здесь прослеживается только с “волосом”, но не с “Велесом”. Возможно также, что волхвы вообще первоначально рядились в медвежьи шкуры. Слова волхование 'гадание', волшебство, волшба, волшебник образованы уже от волхвов.
Итак, сделаем вывод, выдвинем нашу гипотезу относительно трансформации функций Велеса. На наш взгляд, корень *wel- обозначал изначально “архетип перехода между мирами”. Велес был покровителем мудрецов и оккультных наук, в первую очередь. Эта функция сохранилась на севере Руси вплоть до крещения. Велес был действительно покровителем богатства, но богатство это было не материального, а духовного плана. Об этом говорит и этимология слова богатство. Богатый, т.е. 'одарённый богами'. Затем слова богатый и богатство стали приобретать всё более и более недуховный характер. В конце концов речь стала идти о богатстве чисто материального плана. Вспомним теперь, что во времена Киевской Руси именно скот был главным мерилом материального достатка. В этом и заключается, на наш взгляд, разгадка диахронических трансформаций функций Велеса.
Велес и его связи с низшей мифологией. Следует отметить, что образ Велеса сыграл колоссальную роль в развитии низшей мифологии славян. Это видно, в частности, на примере двух персонажей: домового и лешего.
Домовой представлялся в виде человека, часто на одно лицо с хозяином дома, или как небольшой старик с лицом, покрытым белой шерстью; у С.В.Максимова содержатся сведения о внешнем облике домового, как его описывали крестьяне различных областей России: во Владимирской губернии домо­вой одет в свитку, всегда носит большую лохматую шапку, волосы на голове и бороде у него длинные; в Пензенской губернии описывали, что это малень­кий старичок, словно обрубок или кряж, но с боль­шой седой бородой; домовой Орловской губернии – здоровый, как медведь, на голове шапка34. Во многих местах рассказывают, что домовой имеет вид умершего хозяина дома, а иногда живого; хозяин спит, например, в избе, а его в то же время видят в конюшне среди лошадей. По поверьям, домовой мог превращаться в кошку, собаку, коро­ву, иногда змею, крысу или лягушку.
Сущность и происхождение образа домового обычно связывают с культом предков. Домовой – дух-покровитель семьи. Домового и зовут обычно “хозяин”, “хозяинушка”, и недаром он принимает вид умершего хозяина дома или живого.
Нам представляется вполне правомерным мнение В.В.Иванова и В.Н.Топорова о связи духа дома именно со “скотьим богом” Велесом. Они считают, что некоторые обряды, отно­сящиеся к домовому, раньше были связаны с Велесом/Волосом, а с исчезновением его культа были перенесены на домового. “Косвенным доводом в пользу этого допущения служит поверье, по которому замужняя женщина “засветившая волосом” (пока­завшая свои волосы чужому), вызывала гнев домового – ср. данные о связи Велеса (Волоса) с поверьями о волосах”35.
Другой персонаж, который во многом является производным от Велеса/Волоса, – это леший (хозяин леса и зверей). Его местожительство – лес, особенно дрему­чая чаща, откуда он изредка выходит в поле. Его трудно увидеть, но зато можно услышать: он любит хохотать, аукаться, хлопать в ладоши, свистеть. Лесное эхо означает, что “откликается ле­ший”. Иногда можно увидеть лешего: он может предстать в человеческом облике, иногда прики­нется даже простым мужиком. Леший может быть одет в звериную шкуру, иногда предстаёт со звериными атрибутами – рогами, копытами. В других местах описывают лешего как голого волосатого старика. Чаще указывают на другую особенность леших – рост: “Если они ходят по травам, то ростом своим доставали вершины деревьев”36. Леший мог предстать и в зверином облике: волка, зайца, по­росёнка, жеребца, красного петуха, филина; мог появиться и в виде гриба. Поэтому в заговоре, который должен произноситься при встрече с лешим, говорится: “Дядя леший, покажись не серым волком, не чёрным вороном, не елью жаровою – покажись таковым, каков я”37.
Как мы уже отмечали, леший воспринимался хозяином леса. Он сте­режёт лес, зверей, птиц. Леший не позволяет ру­бить свои любимые деревья. Ему не нравится, когда кто-нибудь долго остаётся в лесу.
Леший, как и домовой, – один из немногих мифологических персонажей, представления о ко­тором довольно устойчиво и широко были распрос­транены ещё в XIX в., и даже в наше время. У великорусов и белорусов он мог носить также имена лешак, лесовик, лесник, лесной, лисун, перелес­ник, царь лесной, боровик, моховик, в Олонецкой губернии его звали лес или лес праведный, известны также эвфемистические прозвища: му­жичок, хозяин, вольный гаркун38.
С.В.Макси­мов передаёт рассказ сибирских старожилов о том, как в 1859 г. наблюдалось массовое переселение белок из сибирской тайги через Урал в леса евро­пейского Севера. Они объясняли: это сибирские лешие, проигравшие в карты северным русским лешим, гнали на запад свой проигрыш39.
В прошлом в русских деревнях Севера были обычны рассказы об особых договорах, которые пастухи заключали с лешими, чтобы те помогали пасти стадо; ср. олонецкий заговор, записанный в XVII в.: “Се яз... призываю к себе на помощь из леса лешех”40.
В тех местностях, где есть большие леса, уста­навливается некоторая иерархия лесных духов, по­мимо простых леших есть командующий над ними “лесной царь”.
“лесной царь” (хозяин зверей и птиц), с которым заключают договор пастухи и который со временем стал приобретать признаки чёрта, не может изначально не быть связанным с образом Велеса/Волоса.
Следует отметить, что некоторые исследователи связывали с именем Велеса Волосожары – народное название созвездия Плеяд. В частности, Д.О.Святский отмечает: “..."Волосожары", т.е. жаркие (яркие) звёзды Волоса или "Волоса-ярки", т.е. ярки (овцы) Волоса, около которых он бывает каждый месяц, а иногда и "покрывает" их”41. Он же пишет дальше: “В Черногории Плеяды носят подобное же название "влашичи" – пастушьи, велесовы звёзды, что в народной поэзии западных славян соответствует нашему более определённому названию – Волосожары. Таким образом, в свете первичных наблюдений звёздного неба объясняется целая поэтическая страница славянского фольклора, внося вместе с тем ещё одну любопытную черту в историю культа Велеса – лунного бога языческой Руси и, вероятно, всех славян: Влашичи, Волосыни или Волосожары оказываются излюбленными звёздами Велеса”42. Данный вывод делался Д.О.Святским на основании того, что “в соединении с Плеядами Луна бывает каждый месяц, а иногда  покрывает эту группу или некоторые из её звёзд; это явление  покрытия в особенности могло приковать к себе воображение "велесовых внуков" и быть воспето в их поэзии”.
Склонен трактовать название  Волосыни таким же образом, “исходя из культа Волоса”, через его соотнесённость с Родом и рожаницами и Б.А.Успенский. Именно этой соотнесённостью он объясняет, “почему в средневековых русских астрологических памятниках семь планет, оказывающих влияние на судьбу людей, называются  рожаницами. Это название следует сопоставить с др.-русск. волосыни как названием Плеяд (у Афанасия Никитина и в разговорнике Т.Фенне 1607 г.), ср. болг. власите ‘Орион’, власците ‘Орион, Плеяды’ и т.п.”43.
Однако, по мнению Г.Ф.Ковалёва, вывод о связи Велеса и Волосожар несколько поспешен. “Название  Волосожары можно пояснить таким образом: когда сено вынуто из стога, то оставшиеся шесты-стожары, особенно издалека, напоминают волосы. Тем более, что в русских говорах есть специфическое значение слова  волосы – ‘волосы солнца’, то есть ‘лучи солнца’. Поэтому, видимо, Афанасий Никитин называл в “Хожении за три моря” созвездие плеяд  Волосынями. {...} Название Волосыни зафиксировано и в опубликованной польскими учёными рукописи XVI в. “Русско-немецкий разговорник Томаса Шрове” в форме woloЯnэ с пояснением: dasSiebengestirn, то есть 'семь звёзд'. В словаре И.И.Срезневского приводится древнерусский (скорее церковнославянский) эквивалент того названия, бытовавший в XII в.: власожьльць/власожельць. {...}
Не умаляя достоинств красивой гипотезы Д.О.Святского и довольно интересных сопоставлений Б.а.успенского, всё же нельзя считать вполне доказанной связь названия Волосожары/Волосыни с именем славянского языческого бога Велеса. Нужно исходить из действительности: визуально скопление звёзд в Плеядах чётко напоминает шапку ярко светящихся  волос”44.
 
 
§2. Перун
 
В отличие от Велеса Перун практически не вызывает споров у исследователей славянской мифологии. Его функции, по крайней мере, признаются очевидными.
Перун почитался как высший бог в киевском (именно в киевском) пантеоне, о чём свидетельствует его место в списке богов, а также и особые “почести”, оказанные ему после принятия христианства (его тащили за верёвку через весь Киев, а затем пустили вниз по Днепру, сопровождая, чтобы не выплыл на берег).
Миф о Перуне частично восстанавливается по его следам в белорусской и некоторых других славянских традициях, где громовержец ещё соединён с самим Перуном (белор. пярун 'гром') и по многочисленным сказочным и былинным трансформациям.
В научной литературе всё же имеется один спорный вопрос о Перуне, а именно: был ли он исконным богом славян или же скандинавским богом, прине­сённым в Киев и в Новгород княжескими варяжскими дружинами?
Действительно, в скандинавской традиции существовала аналогичная фигура Тора, бога грома и молнии. Ср. название святилища Перуну под Новгородом на Перыни – *Peruni. Явное этимологическое соответствие – готск. fairguni 'скала'. Также в скандинавской мифологии было божество Фьёргюн (др.-исл. Fiorgyn), упоминаемое либо как мать Тора, либо как отец Фригг. Некая связь с германской мифологией очевидна. Кроме того, Перуна долгое время исследователи считали богом только княжеской дружины, тогда как Велеса – богом всей Руси.
Однако, данные этимологии говорят о том, что культ Перуна пришёл к славянам ещё из индоевропейской древности. Это подтверждает, в частности, родство с греч. gerafnos 'молния' (буквально 'кто бьёт, разрушает') и др.-инд. crnati. Ср. в др.-рус. пьрати 'бить, колотить при стирке' (отсюда прачка и прачечная). Кроме того, уже Прокопий в VI в., называя в качестве главного бога славян творца молний, вероятно, имел в виду Перуна.
Некоторые учёные подвергают сомнению и почитание Перуна только в среде княжеской дружины. Так Н.М.Гальковский говорит: “Мы имеем ясные указания, что Перун был почитаем простым народом. В слове св. Григория сообщается, что Перуну долго ещё молились по украинам, т.е. когда в городах язычество было совершенно оставлено и забыто. Долгую память о Перуне подтверждает и Христолюбец. Из этого видно, что Перун был божеством не аристократии, а простонародья”45.
Такие учёные, как В.В.Иванов и В.Н.Топоров, возводят общеславянский культ Перуна к культу бога грозы в индоевропейской мифологии: общеслав. *Реrunъ из и.-е. *Per(k)-un-os. Эти авторы отмечают много общего у славянского Перуна с аналогичным культом Перкунаса в балтийской мифологии (ср. лит. Perkunas, Perkons)46. Perkunas – дословно 'ударяющий, бьющий'. В старинной литовской песне поётся: “Перкун-отец имел девять сыновей: троих бьющих, троих гремящих, троих сверкающих”. В фольклоре литовцев он изображался с топором или с каменным молотом, едущим по небу на колеснице, которую везёт козёл. В честь Перкунаса горел неугасимый огонь. Он считался грозным божеством, поэтому при звуке грозы пруссы бросались на колени и восклицали: “Минуй нас!”. Следует сказать, что почитание этого божества было характерно для всех балтов, т.е. не только для литовцев, но для латышей и пруссов. В балтийских языках Перкунас оставил заметный след: литов. perkunas 'гром', perkunija'гроза', perkunuoti'греметь', латыш. perkons'гром', прус. percunis'гром'.
В восточнобалтийской традиции описания Перкунаса как злого духа, демона, идола встречаются в христианских сочинениях: в “Хронике” Малалы, сочинении Я.Длугоша (XV в.), где Перкунас отождествляется с Юпитером, почитаемым в виде молнии. Главный источник реконструкции образа Перкунаса и связанных с ним мифологических сюжетов – народные песни, в частности по песням о небесной свадьбе.
Характерно, что и одно из имён жены балтийского Перкунаса – Perkunija, образованное от того же корня, совпадает с литовским обозначением грозы и рус­ским топонимом Перынь – святилищем Перуна на возвышенности у Нов­города.
подвергает сомнению связь славянского имени Перун с индоевропейской традицией О.Н.Трубачёв. Аргументирует он свою мысль тем, что в славянском язычестве существовало омонимичное имя нарицательное с тем же значением. Сохранилось оно и до сих пор в украинском и белорусском языках47.
Действительно в белорусском языке существует до сих пор выражение няхай мяне пярун забье 'разрази меня гром'. На Западной Украине и сейчас сохранилось стародавнее проклятие: “Бодай тебе Перун побив!”. А польское застольное выражение, сохранившееся и в наши дни, гласит: “A kto z nami nie wypije, niеch go Piorun trzasne”. И вообще следует отметить, что в современном польском языке слово piorun переводится как 'удар молнии'. Часто piorun используют и для обозначения грома, хотя для этого имеется и основное слово grzmot.
Однако, более вероятным является вторичное образование имени нарицательного от собственного. Дело в том, что для мифологического мышления характерно принятие за причинно-следственную связь по слитности или связь части и целого (в данном случае: са­мо божество за орудие его деятельности). Кстати, одно из вариантов имени немецкого громовника – Donar. Ср. в современном немецком языке Donner'гром'.
Коснёмся теперь более подробно родственных Перуну мифонимов: в сфере лингвистического выражения и в сфере содержания. Действительно, имя балто-славянского Перуна-Перкунаса имеет соответствия у других народов, в первую очередь, индоевропейских. В Ригведе упоминается божество Парьяна, или Парджанья (Parjanya). Дословно это имя переводится как 'дождевая туча'. Парджанья появляется в сопровождении грома и молнии, он гремит и ревёт, как бык, изливает потоки дождя. Его колесница полна воды. Громом он поражает демонов, злых людей, деревья и наводит ужас на всех. Вместе с тем он предоставляет защиту, приносит мёд и молоко. Исходя из лингвистических и мифологических параллелей, можно предположить, что Парджанья – одно из имён древнеиндийского громовержца Индры. Тем более, что в поздней литературе его имя часто прилагалось к Индре. Кстати, Индра имеет ряд общих черт с Тором: оба представляются в виде быка, вызывают дождь: индоевропейская традиция едина.
Восходит к образу индоевропейского громовержца и хеттский Пирва (Pirwa, Perwa, Pirua). Это божество имеет индоевропейские корни. Священная его птица – орёл, а другие атрибуты – волк и камень. Пирва изображался как воин на белом коне, связывался с возвышенностью, скалой: hekurPirwa'скала Пирвы'. Следует также упомянуть здесь грузинского Пиркушу – божественного покровителя. Его эпитет – огненный. Он связан с хтоническими силами. Албанский Perёn-di, фракийский Percon также этимологически родственны нашему Перуну.
С этой группой имён, очевидно, связано и имя иранской Пери. Авестийское parika 'злой дух женского пола, ведьма', а соответствующее ему новоперсидское peri 'добрая фея'. В персоязычной литературе и фольклоре peri бывает недоброй. В одном месте Авесты сказано, что “лишь некоторые болтуны” называют parika хорошей; значит, некоторые её всё же считали таковой. Действительно, образ Пери имел и положительную нагрузку, ср. зороастрийское жреческое имя Парик. Мужчины, избранники Пери, становятся шаманами, а сами пери выступают как шаманские духи-покровители. В средневековой персидско-таджикской поэзии также изобилуют положительные значения слова peri. Иранисты не могут найти окончательного объяснения противоречивости этого мифологического образа. Добавим, что он сохранился в мифологии таджиков. Peri, как неолитическая богиня, связана с дождём, водой. А.Бертельс считает, что имя peri и этимологически связанные с ней имена (в том числе, славянский Перун) происходят от протоиндоевропейского *реr 'производить на свет, рождать'48. В мифологиях тюркоязычных народов Кавказа и Средней Азии также имеется дух Пери, который чаще всего предстаёт в человеческом облике (как мужчин, так и женщин). Скорее всего, это заимствование из иранской мифологии.
Влияние Перуна-Перкунаса распространилось на финно-угорский мир. В частности, у балтов было заимствовано имя мордовского громовника Пурьгине-паза, который считался приёмным сыном верховного божества Нишке. Percole, по саамской мифологии, – отец громовника Айеке. Разумеется, с христианизацией произошло снижение образа. До сих пор в некоторых финно-угорских языках обозначение чёрта percole. Ср. также эст. porgu'преисподняя' и удм. пери 'духи болезней'.
Итак, мы привели лингвистические и мифологические параллели Перуна. Теперь необходимо подытожить его основные атрибуты:
1. Возвышенное место. По летописи, Владимир соорудил новый истукан Перуна с серебряною головою, и поставил его близ теремного двора, на священном холме. Связь Перуна с горой, холмом отмечена во многих письменных источниках. Кроме того, по всей древней области расселения славян известны названия возвышенностей, происходящих от этого имени: Perun в Истрии, взгорье Реrynа и др. Ср. также др.-инд. parvata 'гора' (вспомним имя индийской богини Парвати 'горная'), готск. faнrguni'гора', а также латино-герм. Fergunna, д.-в.-нем. Virgunnia как обозначение соответствующего топонима – горы или леса на возвышенности и т.п., что указывает на связь имени громо­вержца с горой, возвышенностью. Следует сопоставить имя Перун с хеттским perunas 'скала'. Ср. также литовские топонимы типа Perkunkalnis 'гора Перкунаса' или Griausmokalnas 'гора грома'. Любопытный материал мы можем найти в одном из моравских диалектов: perunek 'горный дух'.
2. Наряду с горой бог грозы связан с деревом (особенно дубом) или лесом. Как указывают В.В.Иванов и В.Н.Топоров, “гору и лес в качестве атрибутов можно считать взаимозаменяемыми, равнозначными элементами”49.

Материалы, представленные в библиотеке взяты из открытых источников и предназначены исключительно для ознакомления. Все права на статьи принадлежат их авторам и издательствам. Если вы являетесь правообладателем какого-либо из представленных материалов и не желаете, чтобы он находился на нашем сайте, свяжитесь с нами, и мы удалим его.