Библиотека Mosbiblio

Устраивайте скандалы изо дня в день без конкретного и ярко выраженного повода.
Играйте в молчанку.
Плачьте.
Притворяйтесь тяжело больной. Даже легко не рекомендуется.
Уезжайте, разве что навсегда и не куда-нибудь, а в исключительно привлекательные места.
В расчет принимаются Париж, Канарс­кие острова, Лас-Вегас или Борки на Буге. Это уж кто что любит.
Дуйтесь и не отказывайтесь выполнять супружеские обязанности.
Скандальте из-за денег.
Сыпьте мышьяк в каждый суп. Эффект бывает слишком сильным.
Охаивайте явным образом соперницу, если ее знаете.
Напивайтесь в одиночку.
Запускайте себя окончательно.
Следите за ним открыто и на каждом шагу.
Соглашайтесь на все.
Зато следует:

Приветствовать его радостной улыбкой и средненежными словами.
Немедленно побежать в парикмахерс­кую и заняться своим лицом.
Внимательно изучить свой гардероб, вер­хний и нижний, и докупить, чего не хва­тает.
Готовить еду экстракласса, которую лег­ко разогреть.
Устроить неожиданный ужин при све­чах с цветами и с шампанским.
Супружеские обязанности, если удастся его к ним склонить, исполнять с новым жаром, а изощренные ласки сопровож­дать комплиментами в адрес партнера, даже если у него вышло плохо или со­всем опростоволосился.
Излучать здоровье и оптимизм.
Хаять соперницу, если ее знаем, нена­вязчиво и изощренно.

Радоваться, что:
а.) она такая элегантная, с таким вкусом, одевается у самых дорогих модельеров;

б) мы завидуем ее духам, может, запах слишком сильный, зато —самые до­рогие в мире;

в) она такая хорошая хозяйка, у нее про­сто педантичная чистота в доме!..

г) на мелочи она внимания не обраща­ет, что ей ногти, могут быть и сло­манные;

она такая непосредственная: гово­рит, что хочет, смеется, когда хо­чет, даже без причины, а на часы ей плевать, время для нее — понятие абстрактное.

Сожалеть, что:
а.) она не очень умеет готовить;

б) она такая элегантная, но надолго ли ее хватит, ведь одевается у самых дорогих модельеров;

в) эти ее духи просто замечательные и страшно дорогие, жаль, что так не­умеренно ими пользуется;

г) она такая ухоженная, жаль только, что лопатки у нее некрасивые и ноги кри­воваты;

д}) она такая компанейская, так любит людей, жаль, что в основном мужчин;

е) будет ли она заботиться о его здоро­вье, ведь она такая рассеянная, время для нее не существует...

Подобных ненавязчивых замечаний вели­кое множество, и можно выбирать по потреб­ности, в зависимости от особенностей сопер­ницы. То она может совсем лишиться волос, если будет их так часто красить, то склонность к полноте вынудит ее сидеть на диете, то ее худоба какая-то болезненная, то не иначе с обу­вью у нее постоянно проблемы при эдаких-то ножищах...

Уж мы непременно найдем в ней нечто та­кое, чего наш идиот, ясное дело, не заметил.

Неплохо неожиданно появиться там, где он находится, лучше всего в как можно более изыс­канном общественном месте, в новом туалете и прическе, притворяясь, что понятия не имеем о его присутствии, и так, чтобы он нас сразу не узнал. Нет такого мужчины, что не заинтересо­вался бы незнакомой красивой женщиной, хотя бы подсознательно и мимоходом. Затем обнару­жится, что эта красивая женщина — его соб­ственная жена, а дальше — время покажет.

Мне известен пример, правда обратного рода, зато весьма показательный.

Одна жена, весьма уже пообвыкшаяся с му­жем, ждала его возвращения из дальней коман­дировки в аэропорту. Она стояла вверху, на га­лерее для встречающих. Самолет приземлился. И вдруг жена увидела, как в числе прилетевших к зданию аэропорта идет сказочно привлекатель­ный мужчина, который ей страшно понравился. С каждой минутой он нравился ей все больше, и она едва не забыла о муже. Наконец, грустно вздохнув, она спустилась вниз. И тут выясни­лось, что этот мужчина — ее собственный муж.

Она влюбилась в него насмерть, силь­нее, чем в молодости.
И кто сказал, что не может быть наоборот?

Если соперница нам не угрожает и мы име­ем дело только с жестокой действительностью, надо сконцентрироваться.

Чего-то нашему мужчине не хватает, чего-то в избытке, а что-то его гложет. Загадку необ­ходимо разгадать, иначе не в состоянии будем противодействовать.

Правда, как мы знаем жизнь...

Просмотрев гардероб, придется с грустью констатировать, что денег на необходимое по­полнение нет. (Одолжим у родных и подруг. Не деньги, а предметы одежды.)

Ужин при свечах на столе, мы во всеору­жии, а он вовсе не пришел домой или пришел в пять утра. (Ну должен же он когда-нибудь вер­нуться пораньше. Закрытое вино простоит хоть до морковкина заговенья, свечи сами по себе не расходуются, разве что цветы завянут, ничего страшного, лучше ставьте полевые или вообще в горшке. Горшок, в случае чего, можно использо­вать и в иных целях.)

Что до изменения внешности, одеваемся в стиле кабаре, бросаемся ему в глаза черным кру­жевом, тянем с выбором платья, как бы совсем не обращая внимания на его присутствие... Хотя, минуточку! Мы же весим восемьдесят пять кило­граммов. Во что же, черт побери, нам такое одеть­ся, чтобы он снова потерял голову?! (Ничего не поделаешь, придется худеть. Или лишний вес, или мужчина!)

И так далее.

Тем временем наши старания должны увенчаться успехом. Прекрасное впечатление произ­вело бы известие о наследстве весьма вовремя отдавшего Богу душу дядюшки-миллионера. Кста­ти пришлась бы Нобелевская премия, не ему, конечно, то-то бы разгулялся, получив финансо­вую независимость! Правда, с дядюшкой и пре­мией пока застопорка. Что бы тут придумать?..

Придумываем и пробуем все подряд, напри­мер два контрастных метода.

Первый:
По сути самый примитивный и с наименьшими затратами. Бросить все, что делали до сих пор. Ни ему завтрака, ни обеда, ни чистой ру­башечки, ни беганья на почту с его переводом, ни покупок, ни травок от изжоги, ни йогуртика от похмелья, ни пуговиц, ни мытья посуды...

Его грязные тарелки и стаканы стоят на сто­ле, как стояли, его грязные носки валяются на полу в ванной, как валялись, в холодильнике одни диетические продукты: творожок и морковка...

(Как известно, лучший продукт для похудания — сырая морковь в натуральном виде, пока ее грызешь, теряешь больше калорий, чем при­обретаешь от самого продукта.)

...его кассеты, пленки и книги, перемешан­ные между собой, покрываются пылью, никто не найдет потерявшихся очков, отвертки, счета за телефон, тапочек, галстука и чистого полотенца. Кошмар!

Метод хоть для нас и весьма удобный, все же излишне радикальный. Ведь он может всего этого и не вынести и дать деру. Ничего не поде­лаешь, приходится рисковать. Зато сколько вре­мени при таком раскладе мы освобождаем для себя!

И второй:
Тоже простой. Охмурить другого мужчину. Легче соблазнить, чем удержать, помните?

Весьма эффективен.

Качество и тип этого другого не имеют ров­но никакого значения, поскольку все равно мы любим нашего. Иррационально, без смысла, без причины, вопреки его недостаткам, вопреки труд­ностям, вопреки всему.

Любовь, как кот, Гуляет сама по себе.

Только любовь объясняет, почему пришивать ему пуговицу кажется нам неземным наслажде­нием, почему супчик для него мы заправляем собственным сердцем, почему в нас возбуждают умиление:

— его курточка, висящая на спинке стула;

— застарелая вонь от его трубки, которую невозможно выветрить;

— пепел из той же трубки, обнаруживаемый везде:

а.) в масле;

б) в цветах;

в) в пишущей машинке;

г) на всех коврах;

д) на всех скатертях;

е) на всех тарелках и блюдцах и вообще, где угодно;

— его невыносимый храп:

а.) в постели;

б) перед телевизором;

в) в поезде;

г) и что хуже всего — в самолете;

— его утреннее пение в ванной во время бритья;

— его грязные ботинки, о которые мы спо­тыкаемся, войдя в квартиру;

— все его идиотские ошибки;

— а также факт, что, заваривая чай, он сыплет заварку в чайник, наливает хо­лодной воды из-под крана и ставит все это на огонь.

...почему его мерзкая морда для нас прекрас­на, почему его лысина трогает нас до слез, почему его кудлатая борода дороже нам всех сокровищ...

Та же любовь — причина глубочайшего муж­ского убеждения, что женщины — страшные лгу­ньи, врут всегда и везде, буквально на каждом шагу.

Мнение это неверное, обидное и чрезвычайно несправедливое.

Влюбленная женщина, завлекая мужчину, абсолютно искренне убеждена, что она обожает:

— спать в палатке и умываться на восходе солнца в озере;

— проводить все лето в утлой лодчонке с парусом, пронизываемая ветром, полива­емая дождем и спекаемая солнцем, хотя воды она панически боится, кожа у нее шелушится, а волосы превращаются в рваный клок сена;

— ловить рыбу;

— копаться в марках;

— решать сложные математические задачи;

— дрессировать змей, к которым питает непреодолимое отвращение;

— пить пиво, которого терпеть не может;

— читать в газетах политические статьи, в которых ни слова не понимает;

— ездить верхом, чего она вообще не умеет и в придачу боится лошадей;

— покорять горные вершины;

— играть в карты, за которыми умирает со скуки;

— дремать после обеда, чего ни одна тер­петь не может и другим не позволяет;

— забавляться электрической железной до­рогой;

— смотреть бокс

(обычно смотрит его с закрытыми гла­зами);

— готовить для него;

— мьипь машину;

— чистить аквариум;

— принимать быстрые решения;

— гулять в полночь по кладбищу, в зависимости от вкусов мужчины.

В одном только никогда его не убе­дит: что любит мышей.

Эти увлечения вовсе не являются жутким враньем. Она и впрямь уверена, что все это любит, поскольку увлечена им, а любовь к нему озаряет ей даже змею.

Позже оказывается, что обожать-то она обо­жает, но:

— пансионаты и гостиницы типа люкс с ванными и кондиционерами;

отпуска на Канарских островах;

— рестораны с дансингом;

— ездить на автомобиле;

— смотреть фильмы про любовь;

— гулять в двенадцать, но не ночи, а дня, и не по кладбищу, а по магазинам;

— пить шампанское или молоко, но уж никак не пиво;

— сорить деньгами;

— пользоваться экономкой, которая изба­вит ее от этой чертовой готовки;

— лежать на пляже на берегу моря и тому подобное.

После чего он со страшной обидой утверж­дает, что его бессовестно надули. Она врала как сивый мерин, а он, дурак, поверил, что встретил родственную душу, и теперь чувствует себя об­манутым и глубоко несчастным.

Несчастным — может быть, а обманутым — неверно. Она в самом деле во все это свято ве­рила, а затем пелена спала с ее глаз, мозги не­сколько прояснились, и все настоящие вкусы вернулись на прежнее место.

Некоторым утешением здесь долж­на служить мысль, что любовь
не выбирает и может свалиться на любого. В том числе и на него.

Не только мы мужчину, но и он нас в состо­янии полюбить иррационально, без всякого смысла, вопреки нашим недостаткам, вопреки нашим ошибкам, вопреки кошмарному характе­ру, вопреки всему. Случается. Но все же рассчи­тывать на это нельзя, ведь никогда не известно, свалится ли на нас такая Божья благодать.

Лучше уж ее заслужить... Хотя не­известно, лучше ли.

Знала я одну такую...

Маленькая, худенькая, какая-то высохшая, хотя и молодая, с волосами в пучок, как старая учитель­ница, бесцветная, с мерзким характером, вечно недовольная и язвительная, патологически жадная, ко всем и всему недоброжелательная, эгоистичная и лживая. Сексапильности ни на грош. И от нее многие годы был без ума прекрасный мужчина, как минимум один, а еще пара-тройка охотно бы без этого ума побывала. И никто мне ни разу так и не объяснил, что они в ней такого нашли.

Зато знала я другую...

Нет, вру, не знала. Не знала я ни одной красивой, с массой душевных достоинств, без недо­статков, ангельски добрую к мужчине, которую бы бросили без веской причины. Какая-нибудь причина всегда была, и разглядеть ее удавалось даже невооруженным глазом.

А вывод отсюда простой, хотя и печальный. Если нет явной соперницы, ищите причину в себе самой!

Ладно уж, пусть кто-нибудь другой найдет.
Нам это труднее всего.

Кроме того, мужчины женщин недооценивают, о чем те сами в значительной мере поста­рались.

Кто из нас бежит к зеркалу, заслышав, что он, даже сильно поддавший, даже уже после свадьбы (особенно после свадьбы), возвраща­ется домой? Большинство мчится в прихо­жую, невзирая на собственный внешний вид, чтобы:

1. Гробовым голосом сообщить ему, что:

а.) кран сломался;

б) батарея протекает;

в) ребенок заболел;

г) завтра родительское собрание в школе;

д) деньги кончились;

е) кошелек потеряла;

ж) окно разбилось

и прочие катаклизмы.

Мужчина, которого на пороге собственного Дома каждый раз встречает очередная катастро­фа, перестает этот дом любить.

2. Устроить скандал, что он поздно вер­нулся.

3. Подозрительно его обнюхать, добиваясь ответа, где он был.

4. Вырвать у него все деньги.

5. Немедленно вытолкать его назад на ули­цу, чтобы купил то, что она забыла.

Мужчина начинает задумываться, как бы умуд­риться на некоторое время угодить в тюрьму, ко­торая представляется ему тихим санаторием.

Какая женщина позаботится о том, чтобы после джинсов, халатов и фартуков показаться ему в обалденном наряде, тончайших чулках и на высоких шпильках? Мужчины сами не подо­зревают, как им нравятся высокие шпильки. Женщины в большинстве своем знают но без допинга им неохота.

А шляпки? С вуальками? Дорогие дамы, попробуйте — и увидите!

Одного только нельзя делать ни в коем слу­чае: одеваться у него на глазах.

Раздеваться — сколько угодно. Одеваться — никогда!

Отдельные украшающие нас элементы, на ко­торые этот недотепа смотрит, перестают быть в его глазах целостной картиной. Нарастающий эффект перестает быть эффектом. Что-то надо оставить себе для решающего удара, лучше все вместе, а если не выйдет, то хотя бы верхний слой: платье и лицо.

Платье, а не брюки!

У настоящих мужчин, без всяких гомосек­суальных склонностей, та же печаль, что у жен­щин. В печенках у них сидят особи собственно­го пола, они мечтают о совсем даже противопо­ложном. И мужские черты у женщины, неважно внешние или внутренние, где-то им там икаются, может и в мозжечке, который, как всем изве­стно, служит неизвестно для чего. И кто знает, вдруг как раз для этого?..

А какая обычная женщина, не актриса, не манекенщица, не крупье в казино и не диктор­ша на телевидении, по-настоящему следит за руками? Черт бы побрал чистку картошки и мытье посуды, давайте научимся все это делать в перчатках! Хирург может, а мы что, лыком шиты? И скажем откровенно: картошка в подметки не годится операции на мозге.

Правда и то, что ухоженными ручками с лакированными ноготками мы можем махать у него перед носом, как ветряная мельница, даже поца­рапать, а все без толку, красоты не заметит. Что ж, придется прибегнуть к сильнодействующему средству. Выложив перед ним прекрасные руки, заметить, какие жуткие — у той... (все равно у которой). Тут уж некуда деваться, хоть одним глазом да взглянет с целью сравнения, и кто знает, может, какая-нибудь тень мысли у него и про­мелькнет?

Даже у мужчин есть эстетическое чувство. Примитивное, конечно, но и о нем надо позабо­титься.

И это единственная обязанность, выполне­ние которой доставит нам истинное удоволь­ствие.

Любое животное поддается дресси­ровке.

Мужчина тоже.

Целью дрессировки является выработать у них убеждение, что мы важны и пренебрегать нами нельзя, ибо пренебрежение плохо отра­зится на них самих. А с предметом, которым не пренебрегают, а, наоборот, высоко ценят, обходятся совсем иначе, чем с каким-нибудь барахлом.

Элементарный пример — ожидание.

Одно дело ждать или не ждать мужчину при­ходящего, другое — своего хахаля, а уж совсем третье — мужа, живущего с нами уже долгие годы.

Основной принцип тут один: ждать мужчину нельзя.

Он раз и навсегда должен усвоить: если опаз­дывает, значит, с ним случилось несчастье. До­пустимое исключение: ждем, и еще как, можно сказать до бесконечности, если несчастье, которое должно с ним случиться, тщательно нами спланировано и требует нашего присутствия.

В принципе, дрессировку в этой области сле­дует начинать с исходного толчка, первой мину­ты знакомства, прямо-таки с первого брошен­ного на нас взгляда.

Дожидаться мужчины чрезвычайно вред­но, ибо:

во-первых, женщина теряет время, которого у нее и так слишком мало;

во-вторых, портятся:

а) здоровье и нервы;

б) изысканный макияж;

в) старательно приготовленная свежай­шая еда;

г) планы на ближайшее будущее;

д) хорошее настроение;

е) а также многое иное.

Если мы договорились встретиться вне дома, все равно где: в кафе, на углу под часами, на вокзале, в парке у пруда с лебедями, все очень просто. Приходим более-менее вовремя и ви­дим, что его нет. Если назначенное время уже прошло, немедленно удаляемся. Если до него осталось всего ничего, спокойно ждем эти пять минут, после чего также удаляемся.

Учитывая неизбежное разочарование, ведь мы могли быть приглашены на:

— прием в американском посольстве;

— экскурсию в Париж;

— встречу с Даниэлем Ольбрыхским;

— покупку для нас подарка в ювелирном магазине;

— или что-нибудь в этом роде

обязательно надо иметь запасной вариант. Ка­кое-нибудь заранее запланированное чрезвычай­но увлекательное занятие. Такое, чтобы аж руки чесались и мы прямо-таки мечтали, чтобы он опоздал и можно было бы к сему занятию при­ступить.

Хуже, если мы вынуждены его дожидаться у себя дома. Обычно дома всегда есть чем занять­ся, поэтому или — побоку хоздела и отправляем­ся туда, куда обычно нас тянет, например:

— к косметичке;

— в магазин индийской одежды;

— в кино на фильм, который без проблем можно было бы посмотреть по телеви­зору;

— к подруге, у которой очень интересный муж;

— в казино;

в лес по грибы;

— на теннис

(теннисисты обычно располагают нео­споримыми внешними достоинствами);

— на ближайшую автостоянку,

где попытаемся угнать машину, а почему бы и нет? Мафия может, а чем мы хуже?

Или, если из дому выходить неохота из-за плохих погодных условий или собственной лени, перестаем ждать, переодеваемся в элегантное неглиже и хватаемся за какое-нибудь свое хоб­би.. Можем пересаживать цветочки, расставляя их по всему полу, можем читать детектив, не по­нимая в нем ни слова, можем в ванной прояв­лять пленку, если, конечно, умеем и располагаем соответствующей аппаратурой, можем начать печь пирог — все можем. Можем открыть бу­тылку вина и даже немного напиться.

А значит, на всякий случай, женщина долж­на располагать:

а.) собственным хобби;

б) штопором по принципу рычага (иначе этого вина не открыть и придется просить соседа. Соседа можно попро­сить всегда, даже если у вас пять штопоров, о чем ему знать совсем не обязательно. Если он на следующий день принесет вам шестой в подарок, значит, вы не в его вкусе. Мы имеем в виду соседа.);

в) внутренней дисциплиной (если из-за опоздания мы таки видим его:

— в морге;

— в больнице на операционном столе;

— в тюрьме;

— под трамваем, который не заметил, что переехал че­ловека, а он там лежит и помирает;

— во рву у дороги под разбитой маши­ной;

— в объятиях соперницы,

вряд ли мы будем в состоянии делать что-нибудь разумное).

Дополнительную пользу мы извлекаем, если он все-таки придет и застанет нас в прекрасном настроении, с блеском в глазах и румянцем во всю щеку, занимающейся хобби и всякий раз — другим.

Он сделает вывод, что мы — женщина зага­дочная, от которой не знаешь чего ожидать, и будет приходить из чистого интереса.

Если же из-за ерундового опоздания он ос­танется без:

— запланированного развлечения;

— обеда, на который рассчитывал;

— денег, которые уже потратил, оплатив билеты на самолет;

— хорошего самочувствия;

— и других ценностей,

наконец-то задумается и перестанет опаздывать. А затем у него возникнет смутная ассоциация с

женщиной как с поездом. Оба ждать не хотят, и приходится с ними считаться.

Если же он нечувствителен ко всем этим по­терям, так как единственное, что его волнует, это наша особа, а до нее он наконец дорвался, можно ни о чем не беспокоиться.

Учитывая, что женский ум — вещь своеобразная и непредсказуемая, мы чувствуем себя обязанными обратить их высочайшее внимание на одну мелочь.

А именно: мужчины иногда работают и выполняют обязанности, не связанные с чувства­ми. Ездят на общественном и городском транс­порте или на своей машине в пробке. Имеют деловые встречи и всякие неожиданности на работе. Бывают полицейскими, пожарниками и врачами скорой помощи. Лесниками, спасателя­ми и моряками.

Такие вещи надо учитывать. Трудные профессиональные моменты и тотальная невозмож­ность передвигаться в пространстве, как то:

— лавина в горах;

— густой туман на дороге;

— железнодорожная катастрофа;

— шторм;

— три трупа один за другим, а убийца как раз убегает;

— пожар в универмаге;

— и тому подобное

в некоторой степени освобождают их от пунк­туальности.

Крайне редки случаи, когда служба охраны лесов поджигает боры и рощи, чтобы оправдать свое отсутствие на обеде или ужине. Науке не­известны также примеры, чтобы моряк или ры­бак с такой же целью вызвал хотя бы маленький шторм.

А следовательно, внимательно изучив их особенности и род занятий, можем предоставить некоторые льготы. Например, полицейского из отдела убийств ждем терпеливо, полицейского из налоговой службы — уже менее.

Невзирая на собственные чувства, необхо­димо воздерживаться от замечаний:

— ядовитых;

— злобных;

— скандальных;

— зловещих;

— плаксивых;

— содержащих угрозы, пусть даже непод­судные;

— и вообще малоприятных,

если возвращается задержавшийся моряк, гор­няк, хирург, мент или труп.

Ну, нет. С трупом придется понервничать. Если у него есть хоть капля совести, вовсе не должен возвращаться. Остальных встречаем не­жной улыбкой, сочувствием, радостными сло­вами и готовым обедом. Или просто готовой собой.

Все остальное их от нас только отвратит.

Неплохо также, если речь не идет о вариантах, перечисленных выше, а мы ждем дома, быстренько вызвонить себе какое-нибудь лицо мужского пола более-менее производительно­го возраста, которого мы с помощью хитрости и дипломатии склоним сыграть роль потенци­ального любовника. Существует большая доля вероятности, что наш как раз на него и напо­рется.

От объяснений отказываться не стоит, за­чем же! Совсем наоборот, весьма охотно их пре­доставим, разумеется, наедине.

«Когда ты опаздываешь, милый, я так страшно волнуюсь, и сама не знаю, что делать, и должна...

— иметь рядом хоть какую-нибудь живую душу;

— немедленно уйти из дому, чтобы не сойти с ума;

чем-то заняться, что меня отвлечет, ...а то я умру или тебя возненавижу.

А ведь я так хочу тебя любить!» Варианты объяснений можно изобретать са­мые разные, в зависимости от ситуации, харак­тера и взглядов противника.

Оставляя в стороне еще очень и очень многое, отметим, что с мужчиной, который совсем пока не собирается нас бросать и весьма нами интересуется, нужно к тому же и разго­варивать.

Разумеется, не в тот момент, когда он:

— смотрит футбол;

— удит рыбу;

— жадно поглощает обед;

— использует нас сексуально;

— из последних сил ломает голову над неразрешенной профессиональной проблемой, от которой зависит вся его дальнейшая ка­рьера;

— да, собственно, трудно сказать, когда именно.

Если он как раз засыпал, а нам удалось его разбудить, можно считать это большим личным Достижением.

С трудом улучив подходящий момент, необ­ходимо довести до его сведения, что:

1. Мы под него подстраиваемся. Принима­ем во внимание его нужды и вкусы, даже если они полностью противоречат на­шим. Мы понимаем, что дохлое дело с починкой велосипедной цепи является для некоторых смыслом жизни. Понима­ем, что посиделки в сугубо мужской ком­пании необходимы для души, ибо час­тенько после них душа поет «Шумел ка­мыш...» Понимаем, что футбол, что карты, что рыбалка...

(Здесь заметим, что на рыбалку мужчи­ны ходят вовсе не ради улова, а чтобы хоть чуточку отдохнуть. Расслабиться. Собственно, за тем же и в пивную: не из любви к похмелью, а чтобы оторваться от гнетущей действительности.)

2. Подлаживаясь под него и угадывая его желания, мы тратим массу нервов, иног­да испытываем адские муки, но делаем все, лишь бы он был доволен и счастлив.

3. Неизвестно, надолго ли нас хватит.

4. И может быть, поэтому ему следует:

а.) четко и ясно выражать свои желания и потребности, чтобы нам, по край­ней мере, не ломать голову и не отга­дывать загадок, а то чувствуем себя полными идиотками, да, глядишь, еще не угадаем;

б) в рамках взаимности, хоть изредка, учитывать наши желания и потреб­ности, приноравливаясь к нам, если, конечно, ему не трудно;

в) знать, что мы делаем, и показывать» что он нас ценит.

5. Мы предлагаем компромисс: два раза — мы для него, раз — он для нас.

Спустя не так уж и много времени мы эту пропорцию легко перевернем: два раза — он для нас, а раз — мы для него, но это совсем незачем обсуждать.

Если все вышесказанное до него дойдет и он из любви к нам согласится, — полный порядок, и остается только время от времени деликатно о договоренности напоминать.

Если не дойдет, значит, рядом с нами — пол­ный тупица, и ничего мы не добьемся. Нечего было брать тупицу.

Заметка на полях:
Наука доказала, что каждому млекопитаю­щему необходимо свое жизненное пространство. Цифры тут разные в зависимости от вида, одно дело крыса, другое — тигр, а уж совсем третье — кит, тем более — человек. Если пространства мало, млекопитающее оказывается в состоянии стресса, нервничает, становится агрессивным и начинает ненавидеть других представителей сво­его вида. Даже нападает.

Человеку нужно как минимум два метра.
А где эти два метра?

Благодаря товарищу Гомулке, пусть земля ему будет пухом, строительные нормативы га­рантировали нам семь метров на человека, мет­ром больше, чем для племенной коровы. Стран­но, что мы не начали давать молоко, хотя доить себя позволяем.

Человек надевает плащик — и срывает лю­стру с потолка. Снимает пиджак — и заезжает жене в зубы. Берет чашку чая — и врезает по локтю ребенку, делающему уроки.

В человеке зарождается ненависть и к соб­ственной жене, и к собственному ребенку. Кол­лег по работе, сидящих у него на голове, он не­навидит уже давно.

И как тут прикажете любить ближ­него? Как тут быть взаимно вежли­вым?

Следует попытаться с этим историческим не­счастьем справиться.

Учитывая полную невозможность отодвинуть стены и потолок, нам придется:

1. Относиться снисходительно к тому, что мужчина выходит из дому. Делает он это не назло нам, а по законам природы.

(Разумно было бы использовать эту ес­тественную потребность, поручая ему что-нибудь сделать или купить. Лучше всего вещь труднодоступную, но весьма полезную.)

2. Терпеть его опоздания.

Только на этапе буйных эротических же­ланий он с удовольствием думает о тес­ной близости.

(Отсутствие другого человеческого суще­ства мы сознательно используем для соб­ственной же пользы, стараясь надышать­ся ненадолго полученным пространством. Женщина — тоже млекопитающее.)

3. Положиться на Божью волю. Или выдержим, или нет.

(Зная о биологической необходимости, мы хотя бы не сваливаем вину на дру­гую сторону и избегаем хоть некоторых осложнений, что тоже неплохо.)

Надо честно признать, что иногда появляют­ся в природе и умные мужчины.

От прочих они отличаются тем, что думают.

И понимают самих себя.

Абсолютное понимание женщины и им, ко­нечно, недоступно. Нельзя требовать невозмож­ного.

Достаточно уже, если они видят в женщи­не партнера, а не противника. Каждый судит по себе, и поэтому, исходя из собственного опы­та, они в состоянии сообразить, что женщина бывает:

а.) усталой;

б) раздраженной;

в) заработавшейся;

г) голодной;

д) рассеянной;

е) занятой чем-то другим;

ж) ревнующей;

3) невыспавшейся;

и) отдохнувшей;

к) желающей развлечься;

л) мечтающей, чтобы ее оставили в покое;

м) довольной собой;

н) недовольной собой;

о) неуверенной в себе;

п.) недовольной мужчиной;

р) неуверенной в мужчине;

с) озверевшей вовсе не из-за него;

т) а иногда даже больной, более или ме­нее тяжело, хотя этого они всеми силами стараются не понимать;

у) коварной...

Нет, об этом им лучше не догадываться. И вообще разной.

Если они почти всё (о том, чтобы все, нечего и мечтать) вышеперечисленное могут хоть сколь­ко-нибудь понимать, жить с ними легко, и таких надо ценить, холить и лелеять и не перебарщи­вать с требованиями в других областях.

А кроме того, им следует объяснять и напоминать ангельским нежным голоском, что мы раздражены и огорчены вовсе не им, а каки­ми-то внешними факторами, а его присутствие нас только успокаивает и морально поддержи­вает. Что мы такие невнимательные, потому что глубоко задумались над его гениальными словами, сказанными вчера за обедом (гово­рил же он, черт возьми, хоть что-нибудь, ну пусть не за обедом, так за ужином, и неважно, что именно). Что это ему надо отдохнуть и развлечься, а мы только радостно приветству­ем и поддерживаем его инициативу. Что да, мы немножко приболели, но при одном его появлении нам тут же становится лучше. Что нас тревожит неуверенность...

Минуточку, минуточку. Здесь дело серьезное.
Неуверенность — явление чрезвычайно интересное и весьма полезное.

Само по себе это чувство крайне неприят­ное, но отказаться от него полностью никак невозможно.

Наше излишнее к нему доверие, лишенное элемента неуверенности, усыпляет бдительность и действует расхолаживающе.

Его излишнее доверие к нам, лишенное см. выше, делает его слишком самоуверенным, и он перестает хоть сколько-нибудь о нас забо­титься.

И то и другое вредно.

Неуверенность — как соль. Без нее любая еда невкусная, но представьте себе, что приходится питаться одной солью.

А следовательно, заполнять свою жизнь тотальной неуверенностью категорически не ре­комендуется. Лицо, поддавшееся этому жуткому чувству, может в конце концов и вовсе спятить, что будет очень жаль.

Сама же неуверенность может нас мучить по вопросу:

Любит ли он нас.
Не ухлестывает ли он случайно там за кем-нибудь.
Любим ли мы его на самом деле
Чего мы вообще от него хотим.
Что с ним творится, где он сейчас, если его нет с нами.
Закатить ему скандал или броситься в объятия.
Пригласит он нас на новогодний бал или нет.
О чем он думает, когда молчит.
Что надеть: зеленый свитерок или мали­новую кофточку.
Позвонит или не позвонит.
Донесет он деньги до дома или растран­жирит по дороге.
Съест он подгоревшую фасоль или вы­бросит тарелку в окно.
Спит он с секретаршей директора или нет.
Вместе ехать в отпуск или по отдель­ности.
И по всем прочим вопросам.
Еще полбеды, если неуверенность носит краткосрочный характер. Придет домой через полчаса, тарелка с фасолью окажется за ок­ном, и мы получим столь необходимую ясность. Хуже, если приходится мучиться неделями, месяцами и годами, а уверенности нет и после смерти. Хотя на этот счет существуют разные мнения.

В основе любой неуверенности лежит воп­рос: он наш уже навсегда, навечно, или может бросить в любой момент?

Во втором случае некая доля неуверенности пойдет нам только на пользу, так как заставит стараться о повышении качества, а более вы­сокое качество нам всегда пригодится. Даже безжалостно брошенная особа лучшего каче­ства в любом случае имеет больше шансов в жизни.

Предпочтительнее, однако, дать мужчине некоторые основания для неуверенности. Пусть не воображает, что мы всегда у него под рукой или там ногой, робкие и покорные, пусть знает, что из-за какого-нибудь грандиозного своего идиотизма может нас и потерять. Во всяком слу­чае, постарается хотя бы не делать грандиозных идиотизмов.

Должна только заметить, что они неуверен­ности терпеть не могут, а посему ее следует орга­низовывать весьма дипломатично и дозировать с большой тщательностью.

Но лучше всего, конечно, им просто нравиться.

Даже глупейшая в мире женщина в состо­янии узнать своего мужчину, если чуточку по­старается. Сориентируется, что он любит и чем восхищается, и ему это предоставит, жал­ко, что ли.

Предположим, он любит:

— горчицу;

— прозрачные халатики голубого цвета;

— высокие каблуки (понятно, не на своих ногах, а на ее);

— слушать за едой Шопена;

— селедку под шубой;

— ездить на велосипеде;

— запах духов от Диора.

Ну так дайте ему это.

Пусть себе слопает, полюбуется, понюхает и покатается.

Особенно запахом духов от Диора
обеспечим его с превеликим удовольствием.
Если же он предпочитает чеснок,
хорошенько подумайте о его кандида­туре заблаговременно.

Из всего вышеизложенного однозначно следует, что жить с мужчиной — это вам не хухры-мухры, а тяжкий труд. И тема совсем не исчерпана. Женщины, однако, обладают в этой области природным инстинктом и потрясающей находчивостью и если не достигают нужных результатов, то только потому, что им не хочет­ся. Или же выбрали себе неподходящего муж­чину.

А того, от печенки, я потеряла окончательно и бесповоротно именно потому, что, честно го­воря, он перестал меня волновать и мне уже не хотелось.

Если же которую еще волнует и хочется, ничего не поделаешь, придется эту каторгу тя­нуть. Не плакать, избегать скандалов (ну, в край­нем случае, время от времени грохнуть о его голову тарелку с заливной рыбой или сосиска­ми в томатном соусе. Если такая реакция для вас нетипична, может, он слегка озадачится и задумается), не гоняться с зонтиком за сопер­ницей, не выглядеть как пугало огородное, не кромсать ножницами его любимых галстуков, не приводить его тещу, а зато порхать по квар­тире пританцовывая и припевая, встречать его нежной улыбкой и создавать вокруг себя рай на земле.

Что он от этого обалдеет, уж можете мне поверить.

А дальше будет как Бог даст, ведь, честно говоря, что с ними делать, никто не знает уже многие тысячи лет. Даже у Клеопатры были про­блемы и Октавиан ее не хотел.

А все-таки по большому счету весь наш скорбный труд, все хитрости и старания с целью укротить или наоборот разжечь мужчину долж­ны давать какие-никакие позитивные результа­ты, иначе бы человечество уже давно исчезло с поверхности земли.

А не исчезло. Живет.

И даже склонно к перенаселению.