Библиотека Mosbiblio

I

Тема этой маленькой книжки - сила мысли, т. е. нечто невидимое и нео­сязаемое, нечто принадлежащее не нашему земному миру, а миру невидимо­му, сверхчувственному.

Мы живем в эпоху властных предписаний точной науки, которая требу­ет, чтобы все естественные явления изучались или путем непосредствен­ного наблюдения наших пяти чувств, или же посредством физических при­боров, которые созданы для усиления наших органов восприятия. Все, что не подлежит такому наблюдению, считалось позитивной наукой непознавае­мым, а попытки проникнуть в это непознаваемое - ненаучными.

Это ограничение исследования физической плоскостью приходит к кон­цу все чаще встречаются попытки и среди ученых применять свои хитроум­ные приборы и свои химические реактивы к миру невидимому. Они начинают догадываться, что переход из мира физического в невидимые миры - не какой-то безумный скачок в фантастическую область, где кончаются все известные нам законы и где вместо разумных исследований начинаются ни­кому не понятные мистические бредни, а лишь естественное расширение наблюдаемого поля, для исследования которого требуются более утончен­ные органы восприятия.

Никого не удивляет, если музыкант с тонким слухом скажет, что он слышит 14 обертонов прозвучавшей ноты, тогда как остальные слышат их только два или три, а иные, с совершенно неразвитым музыкальным слу­хом, не слышат вообще ни одного. Никто не станет спорить с музыкантом и доказывать ему, что слышимые им дополнительные 12 обертонов - плод его фантазии; точно так же никто не заподозрит в обмане художника, ес­ли тот скажет, что видит 10 цветовых оттенков там, где другие видят только три цвета.

В обоих случаях даже для самых закоренелых скептиков ясно, что эти звуки и эти цветовые оттенки реально существуют, и мы не видим и не слышим их только потому, что наши органы слуха и зрения недостаточно развиты. На это могут возразить: "Но здесь дело касается физических явлений, а развитие физических чувств мы не отрицаем. Мы отрицаем лишь сверхфизические явления, которые недоступны для наших органов чувств".

Но такое возражение не выдерживает критики. То, что мы видим наши­ми физическими глазами, есть результат вибраций света; но существует бесконечное множество вибраций, которые совершенно не воспринимаются нашим зрением. Фотография служит тому доказательством: светочувстви­тельные пластинки воспринимают солнечный ультрафиолетовый спектр, не­видимый для нашего зрения; на них же отражаются при продолжительной выдержке далекие звезды, которые для наших глаз невидимы даже через сильнейший телескоп; мало того, они улавливают и запечатлевают челове­ческую ауру (невидимые для глаза излучения человеческого организма), существование которой для огромного большинства людей совершенно неиз­вестно.

Из этого явствует, что огромное количество наиболее тонких и быст­рых физических вибраций совершенно недоступно для нашего зрения. Не естественно ли, что бесконечно более быстрые вибрации сверхфизических миров совсем не воспринимаются нашими ограниченными органами чувств.

То обстоятельство, что мы знаем материю в трех состояниях: твер­дом, жидком, газообразном - и предполагаем в ней еще и четвертое - эфирное состояние, должно бы уже давно привести к уверенности, что су­ществуют и еще более тонкие состояния материи, для исследования кото­рых не годятся физические приемы, но могут годиться какие-то иные, не­известные нам сверхфизические методы.

Одна из причин, почему в наше время потребовалось возрождение древней Теософии, и заключается в том, что сознание людей подошло к границе физического; ему необходимо идти дальше, а привычные методы исследования не пускают его на эту новую ступень познавания. Явилась необходимость помочь пытливому сознанию людей, указать на новые орудия познания и передать им тот забытый опыт, с помощью которого серьезный исследователь в состоянии будет познать сверхфизическую область на личном опыте.

Мы уже сроднились с тем, что Теософия зовет к всеобщему братству, что она ведет к единству и к духовности, что она высоко поднимает нашу этику, но мы еще недостаточно сознаем, какой глубокий переворот произ­водит Теософия в самом способе нашего мышления. Вводя в обиход нашей мысли потусторонние миры, утверждая их реальное существование и полную возможность их исследования, учение Теософии подготавливает наш ум к переходу на высшую ступень сознания. Оно расшатывает вульгарный мате­риализм, и это необходимо потому, что грубое материалистическое миро­созерцание представляет собой великий тормоз для дальнейшего развития человека.

Что такое грубый материализм? Это устремление внимания на исключи­тельно физический разрез жизненных явлений в такой мере, что все ос­тальные виды этих явлений исчезают из поля мысли наблюдающего. Жизнь во всем ее целом - огромная величина, уходящая своим прошлым и своим будущим в беспредельность; ее видимые физические проявления лишь сим­волы великой невидимой ткани жизни. Эту невидимую ткань чувствуют ху­дожники и поэты, ее на собственном опыте знают люди религиозного соз­нания, ее никогда не отрицали идеалисты. Да ее и нельзя отрицать, не погасив самого смысла земной жизни, и мы знаем, что грубо материалис­тическое понимание жизненных явлений действительно уничтожает самый смысл жизни, самую ценность ее, потому что для внешнего физического процесса жизни настанет неизбежный конец, и человек, не видящий за этим концом никакого продолжения, стоит лицом к лицу с бездной небы­тия, с уничтожением всего, а отсюда - отчаяние и отвращение к бессмыс­лице жизни.

Ничто не помогает в такой степени понять невидимую сторону жизни, как искусство. Возьмем, к примеру, какую-нибудь картину, изображающую тот или иной исторический момент. Хотя бы "Наполеон в Кремле" Вереща­гина. Что мы видим? Энергичная фигура в серой шинели на первом плане, поодаль несколько фигур в старинных военных мундирах, направо - зубча­тая стена с пролетами, сквозь пролеты видно зарево пожара и врывается струйка дыма. Вот и все.

Человек, совсем не знакомый с историей, ничего другого на картине и не увидит. Для него здесь и начало, и конец, и вся она отпечатается в его сознании в виде нескольких нарисованных фигур, повернутых в сто­рону отверстий каменной стены. Все остальное, что усматривает за этим видимым символом художник, всю эпопею нашествия французов на Россию, всю драму, которая должна была бушевать в душе Наполеона, всю последу­ющую трагедию борьбы, бегство Наполеона, великое напряжение русского народа, страдание французской армии, - все это составляет невидимое продолжение картины, потустороннее содержание ее видимого для нас фи­зического воплощения.

Вся область мысли представляет собой подобного же рода невидимый потусторонний мир, окружающий человека. Но область эта не что-то отв­леченное, а реальный мир, управляемый такими же незыблемыми законами, как и мир физический. Мы соприкасаемся с физической материей непос­редственно, но мы окружены со всех сторон сверхфизической материей, которая служит ее естественным продолжением и которая, все более утон­чаясь, становится пригодной для выражения уже не физических, а сверх­физических явлений. К таким сверхфизическим явлениям принадлежат наши эмоции, страсти и наши мысли.

Свет, теплота, звук - все это волнообразные движения эфира: вибра­ции света воспринимаются сетчатой оболочкой нашего глаза, вибрации теплоты - поверхностью нашего тела, вибрации звука - барабанной пере­понкой нашего уха; бесконечно более быстрые вибрации мысли сообщаются нашему мозгу таким же естественным путем, как и вибрации света и зву­ка, но здесь явления становятся настолько тонкими, что проследить их путем физического наблюдения становится уже невозможно.

Но если признавать Единство Жизни, совершенно неизбежно допустить, что такие же бесчисленные вибрации, какие передаются по всем направле­ниям волнообразным движением физического эфира, существуют и в тонкой среде сверхфизического или ментального мира*1, как его называют в тео­софической литературе: мысль возникает в человеческом мозгу, она нап­равляет ток, достигающий другого мозга, ток этого другого мозга восп­ринимается третьим и т.д.; и мы не преувеличим, если представим себе все человечество соединенным между собой подобием огромной телеграфной сети, по которой безостановочно передаются токи мысли.

Передача мысли на расстоянии получила название телепатии, и она вполне доступна нашему контролю, но кроме того, мимо нас беспрерывно проносятся целые тучи мыслеобразов: иные - серые и ничтожные, иные - светлые и добрые, иные - заряженные завистью и злобой.

В "Голосе Безмолвия", древней мистической книге Востока, дается удивительно яркое описание мыслеобразов. Вот оно: "Прежде, чем идти далее, ты должен овладеть изменчивой игрой своего ума, победить полчи­ща мыслеощущений своих, которые - непрошенные - коварно и незаметно проникают в Святилище души твоей. Если не желаешь пасть в борьбе с ни­ми, ты должен обезвредить собственные создания свои, порождения мыслей своих, невидимые и неосязаемые вихри которых вьются вокруг рода чело­веческого. Те вихри - наследие человека и тленной природы его".

Если мы представим себе сознание человека как бы аппаратом, восп­ринимающим бесконечное разнообразие всевозможных вибраций, порождаемых в физической среде светом, звуком, теплом и т. д., а в сверхфизической

- эмоциями и мыслями, - вибраций, которые будят сознание и заставляют его вибрировать в ответ, мы будем иметь ключ к пониманию процесса эво­люции человека.

Пока человек стоит еще на низкой ступени развития, немногие вибра­ции, и при том лишь наиболее грубые и резкие, достигают его сознания; по мере его развития количество вибраций, вызывающих ответные колеба­ния в его уме, возрастает, и в то же время развивается и усовершенс­твуется физическое орудие его сознания, головной мозг: клетки серого вещества мозга умножаются, мозговые извилины увеличиваются, и если мы представим себе эти извилины в виде развернутой поверхности у дикаря, она будет безмерно меньше, чем у человека культурного. Что это значит? То, что поверхность мозга просвещенного человека воспринимает огромное количество всевозможных вибраций, которое безмерно превышает скудное число вибраций, соприкасавшихся с поверхностью мозга первобытного че­ловека, иными словами, будивших в его сознании ответ.

По мере развития человека, вместе с количеством воспринимаемых вибраций, меняется и их качество. Все различие человека будущего от человека нашего времени состоит в том, что до сознания первого будут доходить тончайшие вибрации, идущие из высших миров, которые не могут быть восприняты сознанием современного человека.

Мы знаем физическую материю в различных состояниях: плотном, жид­ком и газообразном; подобная же градация состояний материи существует и в невидимых мирах; наиболее плотное состояние сверхфизической мате­рии называется в оккультизме астральной материей. В покров из астраль­ной материи облекаются наши эмоции, страсти и желания, и они же входят в состав большей части наших мыслей, так как большинство из них про­никнуто страстным личным началом. У первобытного человека иных мыслей и нет; по мере расширения кругозора и развития нравственного начала мысли человека начинают очищаться от грубо эгоистических побуждений, и тогда они начинают облекаться в формы, построенные из более тонкого материала, более пластичного, способного служить проводником для более быстрых и энергичных вибраций. Чем чище мысль, чем меньше в ней аст­ральных примесей, тем более утонченный материал требуется для ее про­водника.

Восточная психология ясно различает чистое, сверхличное мышление от мышления, проникнутого астральным или личным началом; последнее имеет своим орудием низший земной разум, наш трехмерный эвклидов ум; первое проявляется через высший разум, главный признак которого - сверхличность и отсутствие астральных примесей.

II

Западный спиритуализм утверждает, что мысль родится от духа; вуль­гарные материалисты уверены, что мысль есть продукт ощущения. Восточ­ная психология объединяет оба воззрения и утверждает, что для возник­новения мысли необходим Мыслитель, способный мыслить, и необходимо ощущение, вызывающее мысль. Без ощущений, вызываемых объектами внешне­го мира, Мыслитель или бессмертное Я человека осталось бы бездеятель­ным; оно нуждается в ощущениях как в стимулах для своей внутренней ра­боты, но самая способность строить мысль, способность создавать связу­ющие звенья между представлениями принадлежит Мыслителю. Без него ощу­щения не могли бы вызвать мысли.

Возникновение мысли происходит таким образом: световые вибрации, исходящие от какого-либо предмета, действуют на сетчатую оболочку гла­за и оставляют на ней изображение предмета; глазной нерв передает это изображение мозгу, мозг вибрирует и вызывает определенные вибрации в высших проводниках человека - астральном и ментальном. Вибрации мен­тального проводника призывают внимание Мыслителя; последний создает представление и передает его ментальному проводнику, который, в свою очередь, направляет его к астральному, а тот вызывает вибрации в эфир­ном мозге человека. И только после этого мысль передается серому ве­ществу мозга как осознанное представление.

Позитивная наука занималась до сих пор исследованием работы созна­ния только в связи с физическим мозгом, совершенно упуская из виду весь сверхфизический процесс мысли. Но в последние годы в среде ученых возникают попытки расширить поле своих наблюдений и перенести их на невидимый сверхфизический мир. Так, в Лондоне д-р Гукер пытается уло­вить на чрезвычайно чувствительном экране изменение цветов в невидимой для физического глаза человеческой ауре. Парижский ученый, д-р Бара­дюк, долгое время работал над фиксированием невидимых глазу предметов

на фотографических пластинках; при этом он исходил из мысли, что неви­димые при солнечном освещении ультрафиолетовые лучи, идущие от предме­тов, должны действовать в темноте на чрезвычайно чувствительную плас­тинку. Таким путем ему удалось подтвердить показания ясновидящих: по­являвшиеся на светочувствительных пластинках изображения предметов бы­ли совершенно сходны с тем, что описывали ясновидящие, но что не было видно остальным присутствующим.

Барадюк пробовал фиксировать на фотографических пластинках и мыс­леобразы; он усиленно и сосредоточенно думал об определенном предмете и созданный мыслеобраз закреплял на пластинке. Такое закрепление, по его мнению, может происходить от того, что созданный умом образ мате­риализуется и действует химически на слои серебра, которыми покрыта пластинка.

Среди моих личных знакомых есть одна особа, крайне чувствительная к тонким вибрациям мысли. В детстве она устраивала нечто вроде игры, предлагая своим подругам думать о какой-либо вещи, глядя пристально на блестящую поверхность печного изразца. Через некоторое время на израз­це появлялось изображение задуманного предмета, который был видим для нее одной, но не в виде обыкновенного рисунка, а каким-то особенным способом, которого она не могла описать.

Наряду с опытами Барадюка большой интерес представляют работы русского доктора Котика, а также фотографирование мыслей майора Дорже, сделавшего недавно доклад в Париже относительно своих опытов фиксации мыслеобразов на фотопластинках. Он попробовал мысленно отпечатать на пластинке, опущенной в проявитель, определенный предмет - спустя чет­верть часа предмет оказался запечатленным.

Не менее интересны опыты д-ра Кильнера с человеческой аурой. Он стремился увидеть человеческую ауру иными способами, чем барон Рейхен­бах*2; последний обострял свое зрение продолжительным пребыванием в темноте, после чего начинал видеть такие явления, которые при нормаль­ных условиях совершенно ускользают от человеческого зрения: например, светящиеся излучения, идущие от магнита. Д-р Кильнер изобрел аппарат, состоящий из двойного стеклянного экрана, разделенного внутри на плос­кие отделения, в которых заключены растворы дицианина и карминных кра­сок.

Посмотрев через этот экран на сильный свет - при определенных ус­ловиях - в течение одной минуты, он после этого был в состоянии в большинстве случаев видеть человеческую ауру; то, что он видел, вполне совпадало с утверждениями ясновидящих. Интересно при этом, что д-р Кильнер, не желающий считаться с Оккультизмом, с древности владевшим точным знанием различных видов сложной человеческой ауры, окружающей все три невидимые тела человека: эфирное, астральное и ментальное, - смешивает явления этих аур, и поэтому его описания очень сбивчивы для оккультиста, да и его самого приводят в большое недоумение размеры и консистенции аур у наблюдаемых субъектов. Примечательно, что д-р Киль­нер, благодаря своим продолжительным упражнениям и усилиям, развил в себе внутреннее зрение, или ясновидение, совершенно не подозревая об этом. Интересующиеся его работами могут прочитать об этом подробнее в его книге "The human Atmosphere or the Aura made visible by the aid of chemical Screens".

III

Приведенные работы ученых представляют собой тот мост, который на­ука начинает строить между физическим феноменальным миром и миром не­видимым. Учения Теософии, которые можно по справедливости назвать авангардом человеческой мысли, давно уже перебросили этот мост и кажу­щуюся пустоту невидимых миров превратили для нашего сознания в насе­ленные области, в которых наши собственные мысли играют чрезвычайно важную роль.

Мы покрываем земную поверхность предметами нашего творчества и в то же время засеваем невидимые поля сверхфизических миров посевом, жатву с которого мы же сами и будем собирать. Жатва эта не исчерпыва­ется ближайшими последствиями в виде светлого и доброго или мрачного и подавленного колорита переживаемой эпохи; кроме этих осязаемых пос­ледствий в сверхфизических мирах созревают невидимые плоды, полные ог­ромного значения для ближайшего будущего народов. Они порождаются теми бесчисленными вибрациями злобы, зависти, страха и отчаяния, которые несутся от смятенного человечества в невидимый астральный мир и там порождают условия, которые отзываются всевозможными бедствиями на зем­ле.

Между физическим миром и миром невидимым происходит постоянный круговорот. На почве физической нечистоты возникают заразные болезни, на почве нечистоты внутренней - душевная неустойчивость, расшатанность нервной системы, тоска, сумасшествие, отвращение к жизни, эпидемия са­моубийств.

Как же выйти из этого заколдованного круга? На этот вопрос один ответ: необходимо в этот невидимый мир наших мыслей и эмоций внести сознательную культуру, и эта задача посильна для каждого в отдельности человека.

Материальная культура - дело общества и государства, тогда как нравственная культура - задача индивидуальная, но последствия этой ин­дивидуальной работы, состоящей из очищения наших мыслей и эмоций и водворения правды в наш внутренний мир, отзовутся не на нас одних, а на характере всего невидимого мира. Внутренняя культура каждой души очищает духовную атмосферу, как озон очищает атмосферу физическую.

IV

Прежде чем перейти к методам внутренней культуры, отметим несколь­кими словами разницу между теми мыслями, которые мы творим сами, и те­ми, которые мы заимствуем из окружающего нас океана мыслеобразов.

Когда мы идем, мы прокладываем свой путь сквозь невидимые стены неопределенных мыслеобразов, оставляемых за собой каждым проходящим, наподобие невидимого "хвоста". Если дух наш не занят и мы не умеем ог­раждать себя, эти блуждающие обрывки чужих мыслей могут засорять наш ум бесполезными, а иногда и просто вредными влияниями. Лучшее средство для ограждения своего ума от таких непрошенных вибраций - привычка к чистому и благородному мышлению, потому что подобное мышление застав­ляет ум вырабатывать такие вибрации, которые по самой своей природе неспособны отвечать на случайные грубые обрывки мыслей, носящихся вок­руг нас. Хорошо приучить себя в толпе, во время прогулки, в часы, ког­да ум не занят определенной работой, повторять внутренне любимые изре­чения, отрывки из хороших стихотворений или же фиксировать свой ум на каком-либо художественном произведении, античной статуе или прекрасной картине.

Пифагорейцы имели привычку, идя в толпу, произносить мысленно то или иное стихотворение. Это правило было основано на оккультном знании процессов мышления. Кроме того, нужно стараться быть как можно больше в хорошем обществе, будь это общество знакомых, друзей или общение с хорошей книгой. Каждый из нас, наверное, испытывал, в каком чистом и возвышенном настроении мы бываем после продолжительного пребывания в обществе очень цельного и благородного человека. Таково же и влияние вдохновенной книги. Это магическое влияние духовной красоты и силы мы все испытывали, хотя бы в виде редких благословенных минут.

"Человек становится тем, о чем он думает" - гласит древнее восточ­ное изречение. Это изречение основано на знании природы мысли. У про­фессора Друммонда в книге "Естественный закон в духовном мире" есть прекрасная глава об уподоблении. Автор рассказывает о девушке, пора­зившей его необыкновенной духовной красотой. Узнав ее ближе, он убе­дился, что она внутренне постоянно была сосредоточена на образе Христа и всегда стремилась подражать Ему. Эта тихая, неустанная внутренняя работа постепенно превращала ум и характер девушки в подобие ее высо­кого идеала.

Но это должна быть настоящая работа, серьезная, глубокая, последо­вательная, проникающая во все подробности обыденной жизни. Мы все воспламеняемся время от времени красотой героических характеров и ду­ховно совершенных праведников, но вслед за тем позволяем себе вновь совершенно беспечно и раздражаться, и осуждать, и совершать несправед­ливости. И оправдываем свою слабость тем, что мы "не святые", что "все так делают", или тем, что наша индивидуальность требует "ярких прояв­лений" и т.п. Но все эти малодушные самооправдания отпадают сами со­бой, когда человек начинает понимать оккультную сторону своей челове­ческой природы, ее божественное происхождение, ее скрытую безграничную силу, которая действительно сможет "сдвинуть горы", когда он узнает эту силу и уверует в нее до конца. Тогда он уже не остановится перед трудной, подчас очень утомительной борьбой со своими недостатками и слабостями, перед неустанным, напряженным трудом по перестройке своего характера, своих мыслей, чувств и эмоций, всей архитектуры своего внутреннего мира.

Конечно, эта работа под силу взрослой душе, слабый духом человек на нее не способен, потому что вся тайна достижения сводится к тому, кто окажется победителем: низшая природа над высшей, или высшее Я над низшим, над своим ограниченным, страстным, малым разумом.

Для человека нашего времени и нашей культуры такая победа очень трудна, но не потому, что она требует гигантских усилий или необычай­ной силы воли, а потому, что она требует очень большой выдержки и очень большого терпения, т.е. как раз тех свойств, которые так редко развиваются в нашей лихорадочно спешащей, устремленной на исключитель­но одно внешнее европейской культуре.

Один из самых красивых символов душевной силы принадлежит древним индусам: победитель своих страстей, с гордо поднятой головой, стоит на колеснице, спокойно и уверенно держит он поводья, и покорно несут его укрощенные кони с быстротою ветра - если он захочет того - или же ос­танавливаются как вкопанные по легкому мановению его руки. "Даже боги завидуют тому, чьи обузданы страсти, как кони, укрощенные возницей" - говорится по этому поводу в священной книге Востока "Дхаммападе" (94 стих).

В этом образе выражена истинная сила, власть не над другими, а над собой, и кто в состоянии увлечься таким идеалом, тому не следует бо­яться трудностей внутренней работы над собой. Нужно только верить в себя, и тогда силы появятся; кроме того, не следует забывать, что все усилия нашего высшего Я сохраняются навсегда, всякая победа сверхлич­ного над личным является в полном смысле работой для вечности. Когда знаешь это, является совершенно новый источник вдохновения, из которо­го можно черпать столько силы, что становится возможным и то, что до тех пор казалось недосягаемым.

Такая работа над собой есть путь к Святости, к Богочеловечеству, и она доступна всем, кто полюбил внутреннюю красоту человека. Я не могу останавливаться на методах этого пути, подробно разработанных в теосо­фической литературе, особенно в прекрасных книгах А. Безант. Интересу­ющимся этим вопросом я могу указать на ее статьи и книги, имеющиеся в русском переводе: "Законы Высшей Жизни" ("Вестник Теософии", 1908 г.), "В Преддверии Храма", ""Путь Ученичества", "Сила мысли" печатается в "Вестнике Теософии" в этом году (1912 г. - ред.). Мне хотелось только указать на первоначальные шаги в этом направлении, на ту работу мысли, с которой следует начинать.

Прежде всего, необходимо добиться сосредоточения.

Если мы попробуем, с часами в руках, остановить свою мысль на од­ном каком-либо предмете, мы тотчас же убедимся, что это чрезвычайно трудно: мысль убегает и не подчиняется нашей воле. Необходимо подчи­нить ее. Это достигается постоянным вниманием и управлением. Очень по­лезно ежедневно в определенные часы упражняться в сосредоточении, по­переменно, то на отвлеченной мысли, то на каком-либо свойстве характе­ра. Но помимо таких определенных минут следует и весь остальной день упражняться в сосредоточенности; мы делаем множество вещей небрежно, механически, думая совсем о другом, часто о десяти вещах сразу; от этого нужно избавляться и делать каждое дело сознательно, устремляя на него свое внутреннее внимание, и не позволять себе отвлекаться от не­го. Такое отношение к повседневным задачам помогает развитию сосредо­точенности.

Сюда же относятся и все наши досуги: когда мы гуляем или едем в экипаже, когда мы ходим по городским улицам, мозг наш продолжает меха­нически вибрировать по большей части чужими мыслями, и эта его работа не только бесполезна, но даже вредна. Во-первых, потому, что без вся­кого смысла для нас заставляет работать мозг, бессмысленно изнашивая его, и, во-вторых, потому, что своими механическими вибрациями засло­няет от нашего внимания множество явлений. Нужно приучить себя во вре­мя отдыха и во время передвижения раскрываться для внешних впечатле­ний, устремлять свое сознание изнутри наружу и наблюдать последова­тельно, точно и внимательно. Такая привычка содействует очень сильно развитию наблюдательности.

Следующая ступень - медитация, углубленное размышление над опреде­ленной мыслью. Вот как г-жа Безант советует пользоваться силой мысли в этом направлении: "Размышляя над своим характером, постарайтесь найти его слабую сторону. Затем найдите противоположное положительное ка­чество, антитезу вашей слабости. Предположим, что вы страдаете от пос­тоянной раздражительности; изберите для медитации невозмутимое терпе­ние. И затем ежедневно, каждое утро, прежде чем начинать свои обыден­ные занятия, сосредоточьте свои мысли в течение трех-пяти минут на терпении, на всем значении этого свойства, на его ценности, на том, как оно должно проявляться в тяжелые минуты; представляйте последова­тельно, день за днем, различные моменты, когда терпение может подверг­нуться большому испытанию, рисуйте себя самого как можно реальнее сох­раняющим во всех этих положениях безукоризненное терпение и завершите эту внутреннюю работу твердым решением: совершенное терпение есть свойство моего высшего Я, и я не буду изменять ему в течение всего этого дня.

Возможно, что в продолжение нескольких дней вы не почувствуете ни­какого изменения; вы будете по-прежнему проявлять раздражительность. Но смущаться этим не следует. Настойчиво продолжайте ту же внутреннюю работу, и вы скоро заметите, что вслед за порывом раздражения в высшем сознании начинает сама собой вспыхивать мысль: "следовало быть терпе­ливее". Еще несколько дней, и мысль о терпении начнет возникать сов­местно с порывом раздражения, и тогда внешнее его проявление будет своевременно задержано. Если продолжать то же упражнение и дальше, вы увидите, что порывы раздражительности будут становиться все слабее и слабее и кончится тем, что терпеливое отношение к невзгодам жизни ста­нет вашим обычным настроением".

Этот опыт может проделать каждый, желающий проверить закон, по ко­торому характер человека строится по линиям его мысли. А раз это будет доказано, в воле каждого воспользоваться этим законом и, воспитывая в себе описанным путем одно за другим желательные свойства, построить характер идеальной красоты Силою Мысли.

Каждый человек живет, окруженный мыслеобразами, созданными им же самим; он смотрит на мир сквозь эту созданную им среду, и поэтому ес­тественно, что мир представляется ему окрашенным тем цветом, который преобладает в окружающих его мыслеобразах. И до тех пор, пока человек не научится относиться со строгим контролем к своим собственным мыслям и эмоциям, он никогда не увидит вещи такими, каковы они в действитель­ности, а лишь в том виде, в каком они отражаются в тех мыслеобразах, которые носятся вокруг него.

Так называемое мрачное настроение, отравляющее не только жизнь са­мого человека, но и жизнь окружающих, не есть что-то роковое, неотра­зимое, заключенное в самих свойствах его природы; это продукт его мыс­ли, того, как он мыслит. Стоит ему заменить свои темные мысли более справедливыми, доверчивыми и терпимыми, как все окружающие его мысле­образы просветлеют, и сквозь эту более светлую среду весь внешний мир покажется ему несравненно привлекательнее.

V

Одновременно с влиянием на самого себя мысль человека неизбежно действует и на других людей. Она может приносить им помощь или вред. Привычка к сосредоточению, умение строить ясные и отчетливые мысли мо­жет до чрезвычайности усилить наше влияние на других людей. Так, желая помочь страдающему другу, нужно отчетливо представить себе его облик и гнетущую его заботу; мысленно обращаясь к нему со словами утешения, ободрения или увещевания (смотря по характеру его настроения), можно самым существенным образом помочь ему, минуя его физический мозг и действуя сверху, с высшего плана, прямо на его ментальный проводник. В таком случае страдающий почувствует облегчение, не подозревая, откуда оно исходит. Мало найдется людей, которые никогда не испытывали на се­бе такую налетающую волну облегчения, утешения и света.

Так же действует и мысль любви, мысль доброжелательства, направ­ленная к определенному человеку; она остается вблизи от него в виде сильного мыслеобраза, защищающего от злых влияний. Мысль ободрения и успокоения действует умиротворяющим образом, создавая вокруг человека, к которому она была послана, атмосферу тишины и спокойствия.

Так же, как можно мыслью помогать нашим живым друзьям, можно помо­гать и "умершим", и даже быстрее и действеннее, потому что между нашей мыслью и их сознанием нет тяжеловесных вибраций физического мозга. В том невидимом мире, куда перешли наши "умершие" друзья, любящая мысль действует как нежная ласка, как привет любви, посланный с Земли. Осно­ватели религий, хорошо знавшие оккультную сторону жизни души, учредили молитвы об усопших с полным знанием всего значения этих невидимых вза­имодействий.

Кроме мысленного влияния на определенных людей, которое нужно ясно отличать от внушения, действующего на волю людей и побуждающего их к тому или иному поступку, силу мысли можно употреблять с пользой для нашего развития во время сна. Человеку, умеющему сосредотачиваться, не трудно достигнуть этого: стоит перед засыпанием поставить перед собой, по возможности сформулировав ясно и отчетливо, ту или иную задачу, ко­торую хотелось бы разрешить, но не рассуждать о ней, а только поста­вить; это даст определенное направление мысли засыпающего, и Мысли­тель, освободившийся от физических ограничений, будет продолжать рабо­тать над ней, и возможно, что решение вопроса окажется после пробужде­ния запечатленным в мозгу проснувшегося. Весьма полезно иметь на этот случай около своей постели записную книжку, чтобы не упустить мысль, которая легко теряется под напором грубых физических вибраций.

Следует также упомянуть о воздействии коллективной мысли, созна­тельно направленной одновременно несколькими людьми на решение опреде­ленной задачи. Сила такого соединенного тока мысли известна не только оккультистам, но и различным религиозным союзам и орденам, где еще сохраняется более глубокое знание внутренних процессов человеческой души.

А. Безант говорит об обычае в некоторых римско-католических монас­тырях: перед отправкою в языческую местность христианские миссионеры собираются в определенное время и, сосредоточенно представляя себе ту местность, куда должен отправиться миссионер, населяют ее мыслеобраза­ми, выражающими догматы католической церкви. Этим подготавливается ментальная почва, если можно так выразиться, данной местности, и когда те же мысли облекутся в определенные слова, они будут легче восприни­маться подготовленными таким образом умами.

Этим объясняется огромное влияние иезуитов. Этот орден обладал большими оккультными знаниями и, пользуясь ими, мог оказывать сильней­шее воздействие на сознание людей.

Здесь, мы подходим к противоположному полюсу силы мысли: насколько влияние доброй мысли может быть благодетельно, настолько же вредно мо­жет быть и влияние злой мысли. Мысль может ранить так же, как она мо­жет исцелять, и приводить в тяжелое настроение так же, как и утешать.

Дурные мысли, выбрасываемые людьми в ментальную атмосферу, бук­вально заражают воспринимающие их умы, множество людей сохраняет в се­бе скрытые семена зла, которые могли бы умереть естественной смертью и не принести плодов, если бы чужая дурная мысль не разбудила их к жиз­ни. Мысли гнева и мести могут натолкнуть раздраженного человека на убийство, мысли осуждения и клеветы вызывают нездоровую подозритель­ность в умах людей, незащищенных сердечной добротой, и они легко могут вызвать несправедливые нападения на невинного человека.

Ум, создающий злые мысли, действует на подобные же мысли, как маг­нит и, привлекая их к себе, живет в сгущенной атмосфере мрака и злобы. От дурной мысли до дурного поступка - один шаг, и дурное воображение вызывает стремление осуществить свои мысленные порождения. Кроме того, допуская в свой внутренний мир дурные мысли, мы привыкаем к ним, и они постепенно теряют в наших глазах свой отталкивающий характер; понемно­гу мы начинаем приспосабливаться к создаваемой ими дурной атмосфере, как бедняки приспосабливаются к зараженному воздуху в плохо проветри­ваемых жилищах.

Сила злой мысли вообще велика, но она становится страшной, когда направляется обдуманно, с полным знанием ее оккультных законов. Пре­доставить эту силу во власть безнравственного или корыстного человека

- это все равно, что вложить острый меч в руки сумасшедшего.

Мне вспоминается характерный случай, вызвавший несколько лет тому назад большое волнение в Москве.

По улицам Москвы стал расхаживать какой-то господин, занимавшийся тем, что делал различные внушения прохожим. Избрав молодую девушку, которая отправлялась в определенное время, вероятно, на свои занятия, он, проходя мимо нее, говорил одну и ту же фразу: "21-го января Вы ум­рете". Перепуганная девушка перестала проходить по той улице, но это ее не спасло. 20 января она получила из цветочного магазина коробку, в которой находился венок из живых цветов с запиской: "Цветы на Ваш гроб. Не забудьте, что 21-го Вы умрете". Девушка была так потрясена, что тут же упала замертво. Убийцу так и не нашли и, возможно, он до сих пор продолжает упражняться во зле.

VI

Действие силы мысли очень могущественно, и его можно с полным пра­вом назвать магией. Но мы знаем, что есть белая магия и есть магия черная. Сила мысли одна и та же для добрых и для злых, как солнечный свет один и тот же для праведников и для грешников; разница в том, с какой целью употребляется эта сила. В этом кроется великая опасность преждевременного раскрытия перед неподготовленной толпой оккультных законов мысли.

В наше время появилось множество изданий, поучающих, как овладеть силой мысли и как направлять ее токи, чтобы добиться желательных ре­зультатов. Есть издательские фирмы, которые наживают деньги, играя на порочном любопытстве толпы. Например, американская фирма, распростра­няющая путем заманчивых реклам сведения о том, что "сила внутри нас", и ее русские подражатели могут принести только один вред. В сущности, все эти рецепты: "как иметь успех в обществе", как подвергать людей различным "внушениям", как нарушать их покой пристально устремленным на них "магнетическим взглядом", - все это преступное нарушение самого священного права человека, права на внутреннюю свободу, и если это не карается земными законами, то только потому, что преступления соверша­ются не в физическом мире, а в невидимой сверхфизической области. Зато в этой невидимой области все, использующие психические силы с корыст­ной целью, получают свое возмездие: они надолго задерживают свою эво­люцию; и, кроме того, расстройство нервной системы и потеря равновесия являются неизбежным следствием неразборчивых "домашних" занятий ок­культизмом. Эта неразборчивость сходна с тем, как если бы человека, не знающего химии, пустили в химическую лабораторию с правом производить наугад различные опыты. Опасность при этом так велика, что только глу­бокое невежество или преступная корысть могут вызвать решимость тол­кать неподготовленных людей на такой риск.

В сущности все эти рецепты: как искусственно развить ясновидение с помощью экранов и кристаллов, все эти амулеты и коллективное вымалива­ние земных благ за определенную плату, настоящая ЧЕРНАЯ МАГИЯ.

Читатели могут спросить: как же отличить черную магию от белой? Есть один признак, по которому можно безошибочно узнать примесь черной магии, в какие бы интеллектуальные или иные привлекательные формы она не маскировала себя, признак этот - ЛИЧНАЯ ВЫГОДА, КОРЫСТЬ.

Белая магия всегда сверхлична, она служит Общему Благу и ведет к Единству. Черная магия служит эгоизму и ведет к разъединению.

VII

Прежде чем завершить эти краткие рассуждения о силе мысли, следует еще упомянуть о значении сохранения энергии.

Человек, незнакомый с оккультной стороной умственных процессов, расточает силу своей мысли самым безумным образом; средний человек яв­ляется творцом бесконечного количества ненужных волнений; он постоянно озабочен, удручен всевозможными тревогами, а между тем, эта озабочен­ность и эти тревоги нисколько не меняют течение его жизни; следова­тельно, они - лишние. Но благодаря этому проводники его эмоций и мыс­лей находятся в постоянно возбужденном вибрировании, что не только преждевременно их изнашивает, но и влияет на окружающих, которым пере­дается то же возбуждение. Это - одна из причин, почему тонко чувствую­щему человеку бывает так трудно оставаться в толпе, которая всегда ок­ружена целыми тучами возбужденных вибраций всех родов, по большей час­ти мелочных и бесполезных.

Еще одна форма неразумной затраты умственной энергии, постоянно встречающаяся среди европейцев, это - страсть к спорам. Большинство современных европейцев одержимы желанием убеждать всех и каждого в том, что их собственное мнение - самое верное. Более мудрые люди зна­ют, что у истины столько граней, что каждое мнение может заключать в себе какую-либо часть той или иной стороны истины. Чем больше это соз­наешь, тем меньше хочется спорить, и тот, кто спорит наиболее горячо и смело, знает обыкновенно меньше всего.

Оккультист, знающий закон сохранения умственной энергии, отличает­ся спокойствием, ровностью настроения и такой властью над своими мыс­лями, что он умеет останавливать процесс мышления, когда считает нуж­ным дать отдых своему мозгу. Вследствие этого он надолго сохраняет свежесть, и силу своего ума.

VIII

Теперь перейдем к объяснениям ясновидящих, как они видят возникно­вение мыслеобразов.

Каждая мысль порождает в материи ментального тела вибрацию, види­мую для ясновидящего; перелив различных цветов, напоминающий сверкание солнечных лучей в струях фонтана, но несравненно ярче и красивее, ха­рактеризует эти вибрации. Это первый момент: сверкающая вибрация, по­рождаемая мыслью; далее, вибрирующее ментальное тело выбрасывает из себя частицы своей субстанции, последние притягивают к себе однородные частицы из окружающей ментальной субстанции, которая отличается нео­быкновенной пластичностью, и - образовавшийся мыслеобраз отделяется от своего творца и плывет в воздухе. Если это мысль, в которой преоблада­ет желание или страстное начало, она облекается в мыслеобраз, который имеет своей наружной оболочкой астральную материю, душой же этой обо­лочки является породившее мыслеобраз желание. Сила такого рода мысли - в прямой зависимости от умственной энергии и от силы страсти, вызвав­ших ее к жизни. Оба рода мысли, и чисто интеллектуальную, и проникну­тую страстным началом, можно сравнить с лейденской банкой, заряженной электричеством.

Разобраться в океане носящихся по всем направлениям, различно ок­рашенных, переливающихся всевозможными радужными оттенками мыслеобра­зов чрезвычайно трудно, и несомненно, что все попытки современных яс­новидящих кладут только начало науке будущего, той науке, которая бу­дет изучать высшие планы вселенной с помощью более тонких органов восприятия.

До сих пор ясновидящими отмечены три главные категории мыслеобра­зов*3:

I. Первая - та, которая воспроизводит образ самого мыслителя: когда человек переносится мыслью в какое-либо место или сильно желает быть там, он создает мыслеобраз, появляющийся в местности, куда устремлено его внимание или его желание. Такие мыслеобразы принимают размер свое­го творца, и если сила мысли была велика, они бывают так отчетливы, что могут быть приняты ясновидящим за астральное тело человека.

II. Вторая категория - это мысли, принимающие форму физических предме­тов. Сюда относятся также и образы тех людей, о которых думает мысли­тель. Образы эти отделяются от него и несутся в пространстве; точно также и отображение комнаты, дома или пейзажа, о которых человек дума­ет, носятся в пространстве, наполняя его движущимися живыми картинами и портретами.

III. Третья категория мысли принимает форму своеобразную, и оригинал этой формы нужно искать не среди физических предметов, а в невидимом астральном мире. В числе этих форм встречаются крылья, облака, цветы, конусы, стрелы, кресты и т.п. К этой третьей категории и принадлежат те рисунки, которыми г-н Ледбитер и А. Безант попытались передать мыс­леобразы, наблюдаемые ясновидящими. Такие мыслеобразы встречаются поч­ти исключительно на астральном плане, так как в огромном большинстве случаев они служат как выражением эмоций своего творца, так и его мыс­ли.

Мысль, полная любви, сознательно направленная к любимому человеку, будет оставаться в ауре этого человека и охранять его благодаря тому, что она заряжена самым сильным и самым чистым из всех электричеств - электричеством любви, которое имеет свойство усиливать в человеческой ауре все благотворные токи и ослаблять все вредоносные. Такая мысль любви может защитить человека от направленной на него злой мысли. Но во всех случаях, будет ли это мысль любви или мысль ненависти, - чтобы она возымела свое действие на того, к кому направлена, необходимо, чтобы в его ауре было нечто, способное вибрировать в ответ. Этим зако­ном объясняется то явление, что дурные мысли и чувства, направляемые на человека праведного, не производят на него никакого воздействия; они просто не доходят до него. Но в силу другого закона, по которому каждая энергия должна израсходовать свое напряжение до конца, такие мысли, не находя себе доступа в точке, куда они были направлены, отс­какивают от нее и возвращаются тем же путем к источнику своего порож­дения.

Мыслеобразы третьей категории можно назвать символическими. Сюда относятся и некоторые фотографические снимки, сделанные доктором Бара­дюком, о котором упоминалось выше; так, у него встречаются формы папо­ротника, которые, согласно его объяснениям, возникли под влиянием мо­литвы; другая молитва отразилась в виде высоко выброшенного водяного фонтана. Три человека, думавшие одновременно о соединявшей их привя­занности, вызывали волнообразную ленту; глубокая грусть отразилась сильным вихрем и т.д.

Рядом с этими категориями мыслей, которые в той или иной степени проникнуты личным началом, существуют высокие сверхличные мысли, вызы­вающие совершенно иные вибрации в ментальной субстанции. Такие мысли вызывают в ней сильные волны, которые, расходясь, ударяют в ментальные тела людей и будят в них соответствующие душевные состояния; если мен­тальный проводник данного человека способен отвечать на все характер­ные свойства такой волны, то мысль, создавшая волну, воспроизведется в нем с совершенной точностью. Если же его вибрации не вполне тождест­венны, в таком случае влияние волны сохранится, но оно не будет столь определенным.

Возьмем, к примеру, горячо верующего католика из среды, где осо­бенно силен культ Богоматери; преклоняясь перед ней в душе, он создает сильную волну благоговения, которая будет возбуждать на всем пути сво­его распространения совершенно аналогичное благоговение к Богоматери в ментальном сознании таких же католиков. Но та же волна разбудит в ве­рующем индусе или магометанине благоговение, которое выльется в совер­шенно иную форму. А если такая волна заденет ментальный проводник ма­териалиста, которому чуждо благоговение, она все же вызовет в нем мысль высшего порядка, так как заставит вибрировать наиболее тонкую субстанцию его ментального проводника.

IX

Из всего сказанного необходимо сделать вывод, насколько трудно пе­редать мыслеобраз физическим способом. Первая трудность - та же, с ка­кой приходится бороться каждому художнику, т.е. необходимость переда­вать в двух измерениях то, что требует трех измерений. Если бы на са­мую совершенную картину, изображающую, скажем, лес, смотрел человек, никогда не видавший живого дерева, он никогда не получил бы по рисунку правильного представления о дереве. Если же представить себе, что этот человек вообще не знаком с тремя измерениями, что он мыслит только в двух измерениях, тогда станет еще яснее, что он совсем не в состоянии представить себе по двумерному рисунку изображение незнакомого трех­мерного дерева. Это рассуждение относится в полной мере к мыслеобра­зам, которые принадлежат к явлениям четырех измерений; если же приба­вить к этому, что они видимы ясновидящему во всем блеске своих проз­рачных световых красок и к тому же сильно вибрирующие, сверкающие и переливающиеся, как бы трепещущие избытком жизни, тогда станет понят­но, что изобразить их тусклыми физическими красками на двумерном ри­сунке совершенно невозможно. Можно дать только намеки, которые изобра­жение должно дополнить по указаниям ясновидящих.

Мысль, окрашенная одним цветом, встречается весьма редко, и это доказывает, что наши мысли никогда не бывают чистыми или простыми, что наши мысли складываются из нескольких слагаемых и в большинстве случа­ев имеют эмоциональные примеси.

Тем не менее ясновидящие пришли к выводу, что один и тот же цвет выражает одну и ту же категорию мыслей. Так, розовый цвет выражает лю­бовь; если она чистая - цвет нежен, ярок и прозрачен; если же любовь смешана с эгоистической страстью, окраска мыслеобраза получает мутный и пятнистый оттенок. Это относится и ко всем остальным окраскам мысле­образов.

Голубой цвет соответствует молитвенному поклонению, желтый - интеллектуальности,

оранжевый - гордости,

светло-зеленый - симпатии,

но зеленовато-серый означает лживое настроение, коричневато-зеленый с красными пятнами - ревность;