Библиотека Mosbiblio

Таким образом, перевод исторических текстов на современный китайский язык полностью изменяет их смысл. Переписав европейскую хронику в современной китайской транскрипции, мы не узнаем хорошо знакомый текст. Дело в том, что, как мы уже сказали, европейские имена полностью изменяются в китайской транскрипции. Например, Иосиф по-китайски будет Яосуму, а Георгий – Колицзисы. Вот почему многие наши представления об уникальности, неповторимости и древности истории Китая в значительной степени происходят из-за сильнейшего искажения европейских и христианских имен в китайском произношении.

Следует иметь в виду, что ранняя история Китая вплоть до XV в. нашей эры в действительности является историей Европы и Средиземноморья, в основном это история Византии. Исторические летописи, рассказывающие о ней, были принесены в Китай во время становления Великой Русской империи ("монгольскими" = великими завоевателями по терминологии Фоменко и Носовского) не ранее XIV-XV вв. н. э. Потом, уже после XVII в., эти летописи были ошибочно приняты в Китае за сообщения о "древней китайской истории". Это во многом произошло от того, что в Китае писали иероглифами, т. е. попросту картинками.

Такой способ записи был, по-видимому, занесен в Китай из Египта, возможно, еще в XII-XIII вв. А чтение картинок-иероглифов существенно зависит от языка. Одни и те же иероглифы читаются совершенно по-разному в зависимости от того, кто их читает: китаец, японец, кореец, вьетнамец и т. д.

Собственные имена передаются иероглифами путем подыскивания похожих по звучанию иероглифов в используемом языке. Поэтому написание и, следовательно, современное нам прочтение старого китайского имени оказывается существенно зависящим от того, кто именно первоначально переводил его в иероглифическую запись. Кроме того, язык тоже меняется. И одно и то же имя через несколько сотен лет приобретает совсем другое звучание в изменившемся языке – даже если иероглифы, которыми оно записано, остались прежними.

Итак, чтение иероглифов зависит от времени. Иероглифы, кроме того, много раз реформировались. Последняя крупная реформа иероглифов в Китае и Японии была уже в наше время, в XX в. Сегодня многие старые иероглифы уже невозможно прочесть в рамках многократно обновленной, измененной иероглифической письменности.

Китайские хроники – "источник сверхсложный", хаотичный и бессистемный. Вот что писал известный историк В.П. Васильев. "С первого взгляда на полное собрание китайской истории можно подумать, что в ней уже все сделано и что знающему китайский язык стоит только читать многотомные сочинения и извлекать из них машинально сведения, но на деле оказывается совсем не то. Кроме странного расположения, которое заставляет занимающихся перебирать все сочинения для того, чтобы получить полное понятие об одном каком-нибудь отдельном событии, кроме утомительного труда, кроме постоянного критического напряжения, которое, однако ж, может открыть истину только при полном изучении предмета, историку, сверх того, постоянно представляются вопросы, которым он напрасно ищет разрешения, постоянно встречает он искажения, пропуски".

Когда в XVII-XVIII вв. какие-то старые записи, сделанные полузабытыми иероглифами, пытались переводить на новые иероглифы, то переводчики уже с трудом понимали смысл того, что они переводили. Поэтому им приходилось добавлять многое "от себя". Вставляя свои пояснения, они раздували объем источников. И это происходило, по-видимому, не один раз. Получились запутанные, неясные хроники. То же самое мы видим и в европейской истории, но не в такой степени. Там путались в именах, географических названиях, отдельных терминах, но отдельные буквы все же имели, как правило, более или менее постоянное, устойчивое звучание. Совсем не то было в Китае. Здесь хаос достиг существенно больших масштабов.

Поэтому привыкшие к европейскому материалу историки приходят в смущение, когда начинают изучать вроде бы так хорошо и добросовестно изложенную "древними китайскими летописцами" историю Китая.

Сегодня употребительны два названия: Китай и Чина = China. Считается, что это – одна и та же страна. Мы к этому привыкли. Всегда ли так было? Нет, не всегда. Берем известное "Хождение за три моря" Афанасия Никитина и с удивлением читаем: "А иду я на Русь… А от Чины до Китая итти сухом шесть месяц, а морем четыре дни". Здесь четко сказано, что Чина и Китай – две разные страны, разделенные шестью месяцами пути.

Название Чина (China) прочно закреплено за современным Китаем практически во всех современных языках. Поэтому не возникает особого вопроса, какую страну назвал Чина Афанасий Никитин. Скорее всего, современную страну Чина (China), т. е. современный Китай. Но тогда встает другой вопрос: а какую же страну Афанасий Никитин назвал Китаем?

Ответ, по мнению авторов новой хронологии, прост: так он назвал Русь, возможно, ее восточную часть. На это прямо указывают его слова: "А иду я на Русь". Тогда все становится на свои места. Действительно, от Чины до Московии, скажем, до Урала, так примерно и будет – шесть месяцев пути по суше. При тогдашних средствах сообщения.

Может быть, Афанасий Никитин очень медленно ходил, и ему нужно было шесть месяцев, чтобы с трудом добраться из Южного Китая в Северный Китай?

Нет, Афанасий Никитин передвигался не так уж медленно. В самом деле, описание своего пути он начинает от современного Ормузского пролива в Персии и идет через Индию в Южный Китай около пяти месяцев морем. Посмотрите на карту. Вполне нормальная скорость передвижения. Затем он и говорит, что от Чины до Китая – шесть месяцев пути. Но такой большой срок достаточен, чтобы добраться до Руси. А до Северного Китая Афанасий Никитин при его скорости передвижения смог бы дойти из Южного Китая месяца за полтора-два. Но не за шесть же.

Фоменко и Носовский отмечают, что если считать, что он шесть месяцев добирался из Южного Китая в Северный, то где же он нашел тут по дороге море, по которому ему пришлось плыть четыре дня? Нет в Китае никаких внутренних морей! А по дороге на Русь он мог пересекать, например, Каспийское море, или Аральское море, или Балхаш. Скорее всего, какое-то из них он и имел в виду. Даже если считать союз "а" (во фразе "а морем четыре дни") за "или", то все равно в современном Китае не удается найти такого морского пути, между конечными пунктами которого пришлось бы добираться сушей шесть месяцев.

Авторы новой хронологии подмечают, что Афанасий Никитин упоминает о некотором государстве кайтаков на берегу Каспийского моря. Не тот ли это Китай, через который собирался возвращаться домой Афанасий Никитин? Дело в том, что, подробно описывая весь свой обратный путь до Руси, Афанасий Никитин заканчивает Китаем. Следовательно, он предполагает, что любой его читатель знает, как добраться до Средней Руси из Китая, и лишних слов не тратит. Отсюда, делают вывод Фоменко и Носовский, следует, что Китай – часть Средней Руси или соседняя с ней область. Но уж во всяком случае, не отделенная многими тысячами километров далекая сказочная страна.

Свой вывод они подтверждают картой якобы 1635 г. из Атласа Блау. На ней именем Катай, т. е. Cathaya, названа дальневосточная часть России, а отнюдь не территория современного Китая. Более того, на карте 1635 г. название Китайско, т. е. Китай, написано рядом с Тюменью, т. е. в Сибири. Еще дальше от современного Китая. Они отмечают, что здесь же, рядом со словом Kithaisko, написано красноречивое название "казаки татары", а именно – kasakki tartari. В центре Сибири на карте 1635 г. отмечена область под интересным названием пустыня Бельгийская – Desertum de Belgian. Сегодня название Бельгия уцелело лишь в Западной Европе.

"Китай" – это старое русское слово. Сегодня оно уже не употребляется, но до XVII в. оно было обычным в нашем языке. Как сообщает, например, "Словарь русского языка XI-XVII вв.", слово "кита" означает нечто плетеное, связанное в пучок, в косу. В частности, кита означало косичку, жгут, султан из перьев. Автор XVII в. пишет: "У шапок [янычары] имели киты". Таким образом, кита означала часть воинского снаряжения. Слово "кита" – с тем же смыслом – существует и в других славянских языках, например, в польском как kita (см. там же).

Слово "кита" означало часть воинского обмундирования, в частности русского. Например, гусары носили киты – высокие султаны на шапках. Привычное сегодня слово "султаны" – это уже более позднее название кит, а в XVII в. они еще назывались по-старому – китами. Это видно, например, из следующей цитаты, взятой из источника второй половины XVII в., где описывается воинское обмундирование: "Конь ездной, седло на нем гусарское… чапрак шит золотом, кита, перье то же (т. е. кита из того же пера)".

Даже на современном памятнике Богдану Хмельницкому в Киеве можно увидеть киту – султан из перьев на тюрбане. Высокий султан-киту на тюрбане носили турецкие воины, например, знаменитые янычары.

Носовский и Фоменко предполагают, что слово "кита", означавшее часть воинского снаряжения, произошло от имени "киданей" – македонцев (кита = кида), пришедших когда-то на Русь с Балкан. Тогда становится понятным, почему "китайкой", или "китаей", называли гладкую одноцветную хлопчатобумажную ткань. Ведь она производилась в России – "стране китаев".

От того же слова "кита", возможно, произошло и название знаменитого Китай-города в Москве. Возможно, что так назвали когда-то московский укрепленный воинский стан – "город воинов-китаев".

Слово же "кара" из сочетания "кара-китайское" – это, скорее всего, просто кир или царь. (Напомним переходы Ц в К типа цезарь-кесарь.) И тогда Кара-Китайское государство оказывается попросту Царским Китаем. Оно же – царство Пресвитера Иоанна, т. е. Древняя Русь и Великая империя.

Кара– Кита и Калита созвучны. Фоменко и Носовский предполагают, что прозвище Калита является позднейшим искажением титула кара-кита = царь китаев.

Анализируя скандинавские карты, они отмечают, что Скифия называлась также Китией, т. е. Китаем! Поэтому Китай – это просто слегка искаженное название Скифии.

Русское слово "кита" было использовано для названия государства Китай не случайно. Оно пришло в Китай из России вместе с манчжурами, которые до того были частью русско-тюркской "монгольской" Орды. Манжурская династия – это русские или татары, выходцы из Руси, пришедшие на территорию Китая в XVII в. Почему именно слово "кита" дало имя новой родине манжуров? Дело, по мнению авторов новой хронологии, было в том, что манжуры, завоевав Китай, заставили всех жителей страны под страхом смертной казни выбривать часть головы и носить косу или волосы, завязанные в пучок. Туземцы сначала упорно сопротивлялись этому необычному для них манжурскому нововведению. Но в конце концов смирились, решив, что лучше остаться с частично выбритой головой, чем вовсе без нее. Ведь власти приказывали рубить голову на месте всякому сохранившему волосы. На многих старых рисунках можно увидеть изображения китайцев эпохи манжурс-кой династии с косичками.

Они отмечают сходство этого манжурского обычая с обычаями казаков на Руси. Запорожские казаки носили оселедец, т. е. длинную прядь волос на темени, выбривая всю остальную часть головы. Донские казаки носили чубы, т. е. оставляли длинные волосы только над лбом.

Носить специальную прическу, косу, было принято в то время и в Европе. Например, в XVIII в. в Пруссии = П-Руссии военные обязаны были носить косу.

Таким образом, по их мнению, название "Китай" связано с тем, что и манжуры придерживались того же европейского обычая – носить киту – воинский султан. А кроме того, они носили киту-косу и заставили носить ее всех жителей покоренной ими страны.

Название Китай, имеющее европейское, русское происхождение – Скития = Скифия и связанное, с одной стороны, с манжурами, а с другой стороны, с европейским воинским обычаем – носить киту-султан, – говорит о том, что манжуры, по-видимому, были когда-то европейцами. Предки манжур пришли из Европы.

Конечно, не все многочисленное манжурское войско пришло в XVII в. прямо из Европы и Руси для завоевания Китая. Манжуры, по-видимому, населяли области, пограничные с Китаем – Пегую Орду, со времен колонизации этих регионов в XI-XIII вв. выходцами из Руси и Европы – казаками. Лишь после воцарения Романовых на Руси и бегства в Пегую Орду остатков разгромленной Ордынской Русской династии, они вторглись в Китай и основали там новое государство. Манжуры отделились от России и, более того, предприняли все необходимые шаги, чтобы отгородиться от Романовской империи. В частности, возвели гигантскую Китайскую стену как границу между двумя империями.

Заканчивая рассмотрение "древнего" Китая, хотелось бы рассмотреть еще один вопрос, поставленный Фоменко и Носовским: а почему Пекин называется Пекином? Современное русское слово "Пекин" весьма неточно отражает подлинное наименование этого города. Еще в конце XVII в. он назывался по-русски Пежин. Это видно, например, из отчета русского посольства Н.Г. Спафария в Китай, посланного царем Алексеем Михайловичем.

"15 мая 1676 г. (Спафарий) добрался до царствующего града Пежина (Пекина)", – писал С.М. Соловьев. Итак, в XVII в. Пекин называется Пежин.

По поводу названия Пежин нужно сказать следующее. Мы уже видели, что Русь = "Монгольскую" империю делили на области, или на ОРДЫ. Были Белая Орда, Синяя Орда и т. д. Но была еще одна Орда, самая восточная, и называлась она Пегая Орда.

Это название мы находим в "Словаре русского языка XI-XVII вв.". Оно употреблялось на Руси в XVII в.: "Чертеж… Московскому государству… от реки Оби вверх по Оби Обдорс-кую и Югорскую и Сибирскую землю до Нарыма, до Пегие Орды".

С.М. Соловьев также говорит, что Пегой Ордой "называли приамурские страны". Трудно отделаться от мысли, что название города Пежин, т. е. Пегин, ввиду обычного чередования звуков "г" и "ж" по правилам русского языка, происходит от русского слова "пегий". Возможно, Пежин был столицей русско-"монгольской" = великой Пегой Орды.

Могут быть возражения, что Пекин был основан в глубочайшей древности, задолго до "монгол", упоминается в китайских летописях и т. п. Хорошо. А как назывался Пекин в этих самых "древнекитайских" летописях? Может быть, Пекин или, как его сегодня называют китайцы, Бейджин? Нет. По мнению историков, он назывался скромно и просто – Ю. Спрашивается, почему Ю – это современный Пекин? Кстати, в донесениях Федора Байкова, посланного в Китай из России в 1654 г., столица Китая названа не Пекин, а Канбалык.

На этом, к сожалению, я вынужден закончить свой рассказ о Первом Риме. Жаль. О Древнем мире можно говорить бесконечно, приводить новые и новые факты, но объем книги ограничен. Но и на немногих примерах, которые я привел, очевидно, что древние цивилизации не столь уж и древние. Они рождены в Средневековье.

Я снова перелистываю тома Николая Александровича Морозова "Христос. История человеческой культуры в естественнонаучном освещении". Я поражаюсь легкой руке писателя, обилию фактического материала и глубине мысли этого ученого. Блестящий математик, астроном, лингвист, полиглот, химик, биолог. Он первый переосмыслил фантастически огромный материал всемирной истории, разбросанный в тысячах источников на разных языках мира. Он систематизировал его и, как Менделеев создал научную периодическую систему элементов, создал свою периодическую систему развития общества.

Я беру его книгу "Повести моей жизни", чтобы разобраться, что послужило толчком для переосмысления мировой истории.

Начало работы над произведением относится к 1882 г., когда Морозов был заключен в одиночную камеру. Это было долгое, более 20 лет заключение. После длительного нахождения в одиночной камере Алексеевского равелина Н.А. Морозову разрешили читать книги.

Первые семь месяцев заключения в 1882 г. прошли без чтения каких-либо книг. Только после этого, неожиданно для ум ника, выдали "для наставления нигилиста в православной вере" старинную Библию на французском языке, вероятно, наследие декабристов, так как она была помечена 1817г.; другие издания на русском языке разнесли остальным заключенным. Морозов сразу начал читать Апокалипсис, которым он заинтересовался раньше благодаря роману Чернышевского "Что делать?": там Рахметов говорит о Ньютоне, написавшем комментарии к Апокалипсису, что один сумасшедший объясняет другого… "С этим представлением, – говорит Морозов, – я и принялся за чтение, но с первой же главы я, пораженный, должен был совершенно изменить, свое заимствованное мнение об этой книге".

"Подобно ботанику, который узнает свои любимые растения по нескольким словам их описания, тогда как для остальных людей эти слова – пустые звуки, вызывающие лишь неясные образы, я с первой же главы вдруг начал узнавать в апокалипсических зверях наполовину аллегорическое, а наполовину буквально точное, и притом чрезвычайно художественное, изображение давно известных мне грозовых картин, а кроме них еще замечательное описание созвездий древнего неба и планет в этих созвездиях".

Морозову пришлось сделать гороскоп, переведя поэтическое изложение подлинника на язык научной астрономии. Например, в гл. XII Апокалипсиса говорится о "женщине, одетой Солнцем, внизу ног которой была Луна". Это значит, что Солнце находилось в созвездии Девы, а ниже – серп Луны, так как в гл. XIV сказано, что в этот день было новолуние. Простой пересчет показывает, что за полторы тысячи лет до нас Солнце бывало ежегодно в этой точке около 30 сентября. Такое заключение подтверждается и концом гл. XIV: "Опусти свой острый серп и обрежь гроздья винограда, на земле, потому что они созрели". Значит, дело было осенью…

Составив таким образом гороскоп, мы имеем описание положения всех упоминаемых планет в определенных точках небесной сферы. Остается только сделать расчет, на какой год и день приходилось такое расположение светил.

Морозов захотел вычислить при помощи астрономических таблиц, в какой день какого года произошло указанное расположение планет по созвездиям неба.

Астрономическое происхождение символов Апокалипсиса не вызывало сомнений и до Морозова. Но в то время как ортодоксальные историки подгоняли описание к установившейся дате, т. е. приносили астрономию в жертву церковной хронологии, Морозов отрешился от всякой предвзятой хронологии. Его вычисления показали, что Апокалипсис был произведением не глубокой древности, а написан в средние века!

Опровергающий установившуюся церковную дату Откровения расчет Морозова побудил его обратиться к другим гороскопам. Такими оказались библейские пророчества. Три из них Морозов исследовал в том же году, а остальными занялся в 1912 г. в Двинской крепости, где "на свободе" (как он шутливо определял новое свое заключение) изучил древнееврейский язык и выполнил новый перевод библейских пророчеств. Результатом работ явилась книга "Пророки".

Морозов жадно изучает историческую литературу.

Вот что он пишет по этому поводу в своих мемуарах:

"Я, прежде всего, попросил книг по общественным наукам, которыми хотел здесь особенно заняться, как не требующими лаборатории, и одна дама из общества, особенно занимавшаяся нами, Юркевич, тотчас же доставила мне многотомные всемирные истории Шлоссера, Гервинуса, а затем русскую историю Соловьева.

Бросив чтение романов, я с жадностью накинулся на них. Но все эти истории не давали мне удовлетворения. Привыкнув в естествознании иметь дело с фактами только как с частными проявлениями общих законов природы, я старался и здесь найти обработку фактов с общей точки зрения, но не находил даже и попыток к этому. Специальные курсы оказались только расширением, а никак не углублением средних курсов, которые я зубрил еще в гимназии.

Кроме того, вся древняя и средневековая история казалась мне совсем неубедительной.

"В естествознании, – думал я, читая их, – ты сам можешь проверить все что угодно в случае сомнения. Там благодаря этому истинное знание, а здесь больше вера, чем знание. Я должен верить тому, что говорит первоисточник, большею частью какой-нибудь очень ограниченный и односторонний автор, имеющийся лишь в рукописях эпохи Возрождения или исключительно в изданиях нашей печатной эры и проверяемый по таким же сомнительным авторам. Л кто поручится, что этот первоисточник и его подтвердители написаны не перед самым печатанием? Тысячи имен различных монархов, полководцев и епископов приводятся в истории без всяких характеристик, а что такое собственное имя без характеристики, как не пустой звук. Разве два Ивана всегда больше похожи друг на друга, чем на двух Петров? Да и все вообще характеристики разве не всегда характеризуют больше характеризующею, чем характеризуемого? Разве мизантроп не даст совершенно другого изображения тех же самых лиц, чем добродушный человек? А ведь историк не машина, а тоже человек, да еще вдобавок никогда не знавший лично характеризуемых им лиц! Чего же стоят его характеристики!"

Месяца четыре продолжался у меня период сплошных исторических занятий, но если читатель примет во внимание, что я читал часов по двенадцати в сутки, да и остальное время ни о чем другом не думал, то он не удивится, когда я скажу, что приравниваю это время не менее как к двум годам обычных занятий на свободе, когда человек постоянно отвлекается от своих главных работ и размышлений окружающими людьми или своей посторонней деятельностью.

Всею Шлоссера я прочел от доски до доски, кажется, дней в десять, и затем прочел более внимательно второй раз. На чтение всего Соловьева пошло, кажется, две недели, и он был тоже повторен вновь. Так я читал и каждую другую книгу. Первый раз для общего ознакомления, второй раз для отметки деталей. Начав один предмет, как в данном случае историю, я уже не уклонялся от него ни в какой другой, пока не чувствовал, что осилил все.

Так я поступал и со всякой другой наукой. Взявшись за одну, я уже шел в этом направлении, отмахиваясь от всяких случайных соблазнов, как бы ни были они привлекательны…

Я не мо! у заниматься сразу двумя предметами и никогда не мог. Мне легче работать самостоятельно, а не под чужим руководством, как это было в учебные годы. Но и тогда, кроме школьных предметов, у меня всегда был какой-нибудь один излюбленный, которому я и посвящал все свободное время.

Итак, сухая политическая история мало удовлетворила меня сначала в моем заточении, не показав мне никаких общих законов, и я сам стал отыскивать их.

И вот, по аналогии с современными зоологиями и ботаниками, мне захотелось написать: естественную историю богов и духов, и я составил ее план. Вырабатывалась большая и очень оригинальная книга, иллюстрированная старинными и новейшими рисунками фантастических существ, которые я уже отметил в разных попадавшихся мне изданиях для воспроизведения в ней.

Эскизировав эту свою предполагаемую большую работу в общих чертах (так как письменные принадлежности можно было беспрепятственно иметь в Доме предварительного заключения) и чувствуя, что ее детальная отделка требует редких материалов, которые можно добыть только в академических библиотеках, я оставил ее в том общем наброске, какой я мог сделать при своих наличных условиях, и принялся пока изучать последнюю отрасль исторических наук – экономическую.

В результате двух-трех месяцев постоянных занятий я составил план и начал писать наброски для новой книги, опять по образцу зоологии, которую я назвал: "Естественная история человеческого труда и его профессий".

Так набрасывал я мало-помалу свои заметки в полутемной камере".

Заметки Морозова выросли в научный труд, который до настоящего времени вызывает споры и дискуссии. Сам Морозов понимал, что нужно время для осознания его идей.

Вот что он пишет по этому поводу академику О.Ю. Шмидту. "Глубокоуважаемый и дорогой Отто Юльевич!

Только теперь через пять дней после Вашего отъезда начал приходить в себя от неожиданной для меня высокой оценки моих научных работ.

Я признаюсь, что с самого начала я считал себя правым, но думал, что мои выводы будут настолько неожиданны для моих современников, что возбудят с их стороны скорее всего одни насмешки и будут приняты в науке только через десятки лет. Нечто подобное и случилось действительно, так как мои теоретические выводы о сложном составе атомов, о вхождении в их периодическую систему положительных и отрицательных электронов, о существовании группы нейтральных химических элементов и о возможности превращения одних атомов в другие, напечатанные в моей книге "Периодические системы строения вещества", начали признаваться серьезными лишь теперь, когда все это подтверждено опытами.

А мои историологические работы еще ждут своего признания, и четыре их больших тома, которые я Вам показывал и которые уже десять лет назад я предлагал Государственному издательству, еще не напечатаны. Но я не впадаю от этого в уныние и часто говорю: "Мой товар от времени не портится".

В XI в. столица империи была перенесена на Босфор, в город Царьград, который потом стал называться Константинополем, Стамбулом. Столицу называли также Иерусалимом, Троей.

Это была столица Второго Рима. Государства Европы подчинялись Византии, были ее фемами-провинциями и платили императору Второго Рима дань.

К сожалению, дорогой читатель, невозможно достаточно просто рассказать историю Второго Рима по версии новой хронологии. Эта история дошла до нас в кривом зеркале представлений позднейших историографов, как искаженная история Древнего мира и Византийской империи. Для восприятия подлинных событий от читателя требуется достаточно серьезное знание всемирной истории.

Напомним кратко, как рассматривается Византийская империя в традиционной версии истории.

Восточная Римская империя, или Византийская империя, пишут ученые, – это государство, образованное в IV-XV вв. при распаде Римской империи, в ее восточной части (Балканский полуостров, Малая Азия, юго-восточное Средиземноморье). Столица – Константинополь. Население – греки, сирийцы, копты, армяне и др. Господствующий язык – греческий. В IV – начале VII в. в Византии стал складываться феодализм (при сохранении до VII в. рабовладения). Наибольшего территориального расширения Византия достигла в VI в. при Юстиниане I, превратившись в средиземноморскую могущественную державу. Но войны VII – середины IX в. с арабами, славянами, лангобардами свели ее территорию в основном к части Балканского полуострова и Малой Азии. Захват в 1204 г. участниками четвертого Крестового похода Константинополя привел к падению Византийской империи, основанию Латинской империи, а на не завоеванной крестоносцами территории – греческих государств (Никейской, Трапезундской империй, Эпирского государства). Византийская империя была восстановлена Михаилом VIII в 1261 г. Взятие в 1453 г. Константинополя турецкими войсками положило конец Византии.

По– другому история Византийской империи трактуется в новой хронологии. В X в. н. э. столицей империи становится Царь-град, город на западном берегу Босфора. Это было единственным и правильным решением. Царьград стал сердцем новой формирующейся империи -Второго Рима. По сравнению с Александрией Царьград был расположен в центре империи, что давало несравненные преимущества для управления ею.

Хотелось бы подчеркнуть, дорогой читатель, что Второй Рим в средневековых источниках разных стран назывался по-разному: Иерусалимом, Троей, Византией. Существовали и другие названия Второго Рима.

Любопытно, что имя "второй" проступает в самом названии "Византия", которое когда-то могло означать BIS-ANTIK, т. е. "Второй Древний" (Рим). Здесь bis означает повтор, второй. "Первым Древним", как мы уже говорили, был Рим в Египте.

Эта империя включала в себя территории современной Англии, Франции, Германии, Италии, Испании, Египта и всю Северную А'рику, Болгарию и Балканский полуостров с архипелагом, Малую Азию, Сирию, Русь. Тогда это были фемы-провинции единого имперского центра. Каждая фема являлась по существу самостоятельным государственным образованием, но возглавлялась византийским наместником (королем, царем, князем). Эти домены являлись вассалами Царьграда на Босфоре. Одним из признаков вассального подчинения – выплата дани Царыграду.

Государственной религией империи с XI в. становится христианство. Византийская или, как ее еще называли, Ромейская империя являлась единственной мощной империей той эпохи.

Главное религиозное событие XI в. – появление Иисуса Христа, его жизнь и распятие. Уважаемый читатель не ослышался – Иисус Христос родился в XI в., если хотите точнее, то в 1053 г. Эта дата была получена в результате математического анализа астрономических данных, указанных в библейских рассказах о рождении и распятии Христа.

Переосмысление даты рождения и распятия Иисуса Христа никак не может задевать чувства верующих и не затрагивает догматы христианства. Это, естественно, никак не затрагивает и факт существования Иисуса. Это вопрос науки хронологии, а не религии.

Но прежде чем мы поговорим о дате рождения Христа, хотелось бы отметить, что первоначальной формой религий было христианство. Традиционно считается, что каждая хронологическая эпоха имела свои собственные религиозные культы, разделенные столетиями и тысячелетиями. Историками и этнографами XIX в. была проведена огромная работа по сравнительному изучению всемирных религий и культов. Выяснилось, что между религиями, отделенными друг от друга сотнями и тысячами лет, существует неестественно большое число параллелей, иногда даже поразительных совпадений.

Этот факт породил многочисленные теории влияний, заимствований. Но все они покоятся исключительно на традиционной хронологии. Новая хронология пересматривает прежнюю точку зрения на развитие и формирование религий. Рассмотрим некоторые типичные примеры параллелей религий.

"Кельтический памятник", открытый в 1771 г., считается традиционно изображением языческого дохристианского бога лесов у галлов. Однако над головой этого бога отчетливо вырезано ESUS. Историки вынуждены признать, что это – дохристианский "бог Иисус".

Известный специалист по сравнительной истории религий Л. Древе придал большое значение мифологическим параллелям между христианством и язычеством. Он отмечает, что кто не видит общеизвестного родства пасхальной истории Евангелий с мифами и культовыми обрядами религии Лттиса-Адониса-Озириса и т. д., кто утверждает, что в мифах об Аттисе и Адонисе "совершенно не фигурирует" погребение и воскресение, кто надеется доказать отличие смерти Иисуса от рода смерти его малоазиатских родственников, кто в Марии Магдалине и других Мариях, стоявших у креста и гроба Спасителя, не могут узнать индийскую, малоазиатскую и египетскую богиню-мать Майю, Мариамму, Мариталу… Марианну… Мандану – мать "мессии" Кира, "Великую матерь" Пессинунту, скорбную Семирамиду, Мариам, Мерриду, Мирру, Майру (Меру) и Майю – тот пусть не суется в религиозно-исторические вопросы.

А. Древе приводит много параллелей, отождествляющих христианское святое семейство с другими святыми семействами малоазиатских богов, отделенных якобы от начала нашей эры многими столетиями. Фоменко и Носовский подчеркивают, что все эти параллели указывают просто на одновременность этих культов, разнящихся только национальными особенностями их мест локализации.

Например, в Риме главное святилище Митры находилось в Ватикане, на месте нынешнего собора Святого Петра. Митра-Аттис носил здесь имя "папы-отца". "Отцом" (отец – отец отцов) называется также верховный жрец этого бога, как "святым отцом" до сих пор еще именуется Римский Папа.

Митраизм, как и христианство, обладает: учением о чистилище, употреблением кропильницы, обычаем креститься, т. е. совершать крестное знамение. Полностью совпадают обрядные формы публичных служб, совершение литургии, употребление гостии, причастной облатки, просфоры и т. д. Культ Митры и культ Христа практически неотличимы, и различие между ними в несколько сотен лет присутствует только в традиционной хронологии.

С христианским средневековым культом практически совпадает смешанный культ египетской богини Изиды, поклонники которой имели свои заутрени, обедни и вечерни, удивительно напоминающие соответствующие католические, частично даже православные богослужения. Историк религии Н. Румянцев писал: "Это совпадение молитв египетского богослужения с христианской ектенией слишком большое и разительное, чтобы оно могло быть случайным".

Классической "страной крестов" считается Древний Египет. Такие же христианские кресты распространены в древней Индии, Месопотамии, Персии. Огромное количество египетских изображений богов содержат анаграмму Христа.

Резюмируя свое исследование, Н. Румянцев писал: "Перед нами прошел целый ряд страдающих, умирающих и воскресающих богов Древнего мира, мы видели их мифы, знакомились с посвященными им праздниками, обрядами и т. п. Но, несмотря на то что у них разные имена, своеобразны мифы, различны родина или арена деятельности, все же невольно чувствуется, что в основе их всех лежит что-то одно, что-то общее. Этим общим была идея христианства".

Когда же родился Иисус Христос? Для выяснения этого вопроса мы должны прежде всего выяснить дату первого Вселенского собора. Согласно традиционной истории, в 325 г. н. э. состоялся первый Вселенский собор в Никее (Никея – город в Вифинии, в Малой Азии). По окончании собора император издал окружную грамоту, в которой убеждал единодушно исповедовать установленную на соборе веру. Там был принят и утвержден церковный календарь. В дальнейшем этому календарю, называемому пасхалией, церковь всегда придавала очень большое значение.

Церковный календарь-пасхалия состоит из двух частей – неподвижной и подвижной. Неподвижная часть церковного календаря – это обычный юлианский календарь вместе с приписанными к числам этого календаря неподвижными праздниками. Неподвижными в том смысле, что они приходятся ежегодно на одно и то же число одного и того же месяца. Подвижная же часть церковного календаря определяет изменяющиеся год от года сроки Пасхи в числах юлианского календаря, а также счет церковных недель и отсчитываемые от Пасхи подвижные праздники.

Таким образом, в пасхальных таблицах упоминалась не только Пасха, но и другие праздники. Вот их полный перечень:

Рождество Христово;

Благовещение;

память Георгия Победоносца (23 апреля стар, ст.);

память Иоанна Богослова (8 мая стар.ст.);

день Петра и Павла (29 июня стар.ст.);

а также следующие мартовские праздники: память св. Евдокии – начало мартовского года (1 марта стар, ст.), память 40 севастийских мучеников (9 марта стар, ст.) и память Алексея человека Божия (17 марта стар. ст). Остальные праздники в пасхалии в то время (XVI-XVII в.) не упоминались.

Очевидно, что это были главные христианские праздники времен первого Вселенского собора, когда утверждали пасхалию.

Рождество Христово и Благовещение и сегодня являются наиболее чтимыми после Пасхи христианскими праздниками, поэтому их присутствие в коротком списке основных праздников неудивительно. Но на третьем месте в числе важнейших праздников стоит праздник памяти Георгия Победоносца! Сегодня мало кто из верующих знает об этом важнейшем христианском празднике и почитает его. А зря. Георгий Победоносец, как мы увидим в дальнейшем, основатель Великой Русской империи – Третьего Рима! Но об этом позднее, а сейчас для нас важно, что якобы в III в. методика расчета дат Пасхи уже была надежно разработана. Начиная с IV в. н. э. христианская церковь связала свой годичный цикл праздников с юлианским календарем, а важнейший из них – Пасху (и сопутствующий ей цикл постов и "переходных" праздников) – с лунно-солнечным календарем.

На Никейском соборе было запрещено праздновать Пасху одновременно с иудеями. Известный специалист начала XX в., автор авторитетных "Лекций по истории древней церкви", профессор В.В. Болотов писал: "Никейский собор определил: праздновать Пасху в воскресенье, следующее за полнолунием первого весеннего месяца, т. е. того месяца, полнолуние (14-я луна) которого или совпадает со днем весеннего равноденствия, или бывает после этого дня".

Вопрос о "сочетании" лунного календаря с солнечным (юлианским) встал воистину "во весь рост" перед христианскими богословами во II в. н. э., когда начала складываться христианская традиция празднования Пасхи. Они составили расписание фаз ("возраста") Луны по календарным месяцам 19-летнего цикла. Другими словами, был построен своеобразный "вечный календарь", в котором для каждого года 19-летнего цикла новолуния были сопоставлены с конкретными датами календарных месяцев.

Эта таблица и использовалась на протяжении многих сотен лет как для расчетов дат Пасхи, так и для датировки событий.

Подлинный текст Никейского постановления не сохранился. Его не было в архиве Константинопольской церкви уже в начале V в. В качестве официального документа имеется лишь послание императора Константина из Никеи епископам, не присутствующим на соборе. В этом послании утверждается, что собору показалось неприличным совершать этот святейший праздник по обыкновению иудеев. Вопрос о том, когда именно было сформулировано правило празднования Пасхи только после весеннего равноденствия, остается открытым.

Для нас сейчас важно, что пасхалистические таблицы были составлены в 352 г. на Никейском соборе на 532 года. Дело в том, что каждые 532 г. Пасха христианская начинает повторяться в исходном порядке.

Вычисление новой 532-летней пасхальной таблицы сводится к простому сдвигу предыдущей на 532 года. Этот порядок действует и поныне: последний великий индиктион (532-летний период пасхалии) начался в 1941 г. и является сдвигом предыдущего великого индиктиона (1409-1940 гг.), который, в свою очередь, получается сдвигом из великого индиктиона 877-1408 гг. и т. д. Поэтому, сдвигая современную пасхальную таблицу на подходящее кратное 532 годам, мы должны получить в точности ту таблицу, которая была утверждена на Никейском соборе. Значит, первоначальный вид пасхалии может быть легко восстановлен.

Правило о Пасхе полагает четыре ограничения:

1) не праздновать Пасху с иудеями:

2) праздновать Пасху только после весеннего равноденствия,

3) праздновать Пасху только после первого весеннего полнолуния (т. е. после иудейской Пасхи, которую в христианской святоотеческой литературе называли иногда "законной Пасхой" – т. е. Пасхой по закону Моисея, а иногда – "14-й луной");

4) праздновать Пасху не в любой день недели, а в первое воскресенье, следующее за этим полнолунием (т. е. за иудейской Пасхой).

В "Собрании святоотеческих правил" Матфея Властаря (Константинополь, XIV в.), представляющем собой изложение правил вселенских и поместных соборов, сказано следующее: "Правило о Пасхе полагает два ограничения: не праздновать вместе с иудеями и праздновать только после весеннего равноденствия. К ним были по необходимости добавлены еще два: совершать праздник после первого же по равноденствии полнолуния, но не в любой день, а в первое по полнолунии воскресенье. Все эти ограничения, кроме последнего, соблюдаются твердо и поныне, но теперь мы часто переходим на более позднее воскресенье. Именно мы всегда откладываем два дня от Пасхи законной (иудейской Пасхи, полнолуния. – Авт.) и переходим к следующему за тем воскресенью. Случилось же это не по неведению или неумению утвердивших правила отцев, но из-за движения лунного…"

С определением Пасхи все было бы понятно и ясно, но дело в том, что астрономическое содержание пасхалии противоречит традиционной датировке Никейского собора (352 г.), на котором пасхалия была канонизирована.

Известно, что разница между пасхальными и истинными полнолуниями набегает со скоростью 1 день за 300 лет. Ко времени Властаря (приблизительно 1330 г. н. э.) набежало 2 дня разницы. Значит, пасхалия была составлена приблизительно в 730 г. н. э., поскольку 1330 – (300 х 2) = 730.

Понятно, что канонизированной на соборе пасхалия могла стать только еще позже. Но это никак не вяжется с датировкой акта канонизации 325 годом!

Следовательно, принятая сегодня "традиционная датировка" возникла уже позже Матфея Властаря, т. е. после XIV в.

Задачу определения даты Никейского собора решили Носовский и Фоменко.

Собор, установивший пасхалию, не мог произойти ранее 784 г. н. э., так как только начиная с этого года из-за медленного астрономического смещения лунных фаз прекратились совпадения календарной (определяемой пасхалией) христианской Пасхи с "лунной" иудейской Пасхой-полнолунием. В 784 г. такое совпадение произошло в последний раз, и затем даты христианской и иудейской Пасхи навсегда разошлись. Следовательно, Никей-ский собор заведомо не мог канонизировать пасхалию в IV в. н. э., когда календарная христианская Пасха совпала бы с иудейской восемь (!) раз – в 316, 319, 323, 343, 347, 367, 374, 394 гг. н. э., а пять (!) раз пришлась бы даже раньше ее на два дня (что прямо запрещено 4-м правилом о Пасхе), а именно – в 306, 326 г. (т. е. уже якобы через год после Никейского собора!), а также в 46, 350 и 370 гг.

Таким образом, отмечают они, если следовать принятой сегодня хронологической версии, то придется считать, что первые же празднования Пасхи после Никейского собора грубейшим образом нарушали три из четырех правил, по которым собор этот праздник установил! Причем это нарушение происходит якобы на следущий же год после установления правил на соборе. И только спустя пятьсот (!) лет после собора установленная на нем пасхалия стала безупречно выполняться, т. е. соответствовать тем правилам, которые ее определили! Эта картина настолько фантастична, что возникают сомнения в ее правдоподобности.

В результате астрономического и математического анализа ученые пришли к выводу, что удовлетворительное совпадение (плюс-минус 1 сутки) календарных пасхальных полнолуний, зафиксированных на Никейском соборе, с наблюдаемыми астрономическими полнолуниями существовало лишь в промежутке времени от 700 до 1000 г. н. э. До 700 г. наблюдаемые полнолуния приходились всегда позже пасхальных, а после 1000 г., наоборот, наблюдаемые весенние полнолуния (иудейская Пасха) стали происходить раньше пасхальных полнолуний. Начало 13-го Великого индиктиона (877 г.) приходится как раз на время идеального совпадения пасхальных и истинных полнолуний. Это означает, что пасхалия могла быть составлена лишь в эпоху с VII по ХГ в. новой эры.

Следовательно, и датировка Никейского собора как собора, установившего пасхалию, возможна лишь VII-XI вв., а наиболее вероятная датировка – эпоха X-XI вв. (после 877 г.).

Смена таблицы-пасхалии (начало Великого индиктиона) – исключительно редкое событие, оно случается лишь один-два раза за тысячелетие. И что же мы видим? Как раз на отрезок времени, когда совпадение пасхальных и астрономических полнолуний становится идеальным, попадает начало одного из Великих индиктионов – 877 г.!

Фоменко и Носовский считают: именно 877 г. по каким-то соображениям и был назначен началом Великого индиктиона собором, установившим пасхалию.

С' началом одного из Великих индиктионов совпадает и точка отсчета византийской эры от Адама (или, как ее позже стали называть, "эры от сотворения мира"). Соответствуюший индик-тнои называют первым и ведут от него отсчет всех других Великих индиктионов.

Таким образом, оказывается, что широко используемая в средние века эра от Адама тесно связана с пасхальными астрономическими вычислениями. Это косвенно подтверждав 1ся также тем, что, по мнению специалистов, летосчисление от Адама вошло в употребление при императоре Констанции, т. е. почти сразу же после Пикейского собора.

Важное место в хронологических расчетах заняли две византийские эры. По первой из них летосчисление велось с субботы 1 сентября 5509 г. до н. э. Эта эра была создана при императоре Констанции (правил с 337 по 361 г.)… С VI в. в Византии начала использоваться другая эра "от сотворения мира" с эпохой от 1 марта 5508 г. до н. э.

Носовский и Фоменко делают вывод, что вместе с датой составления и канонизации пасхалии "уехало в прошлое" (в ска-лигеровской версии хронологии) и время, когда вошла в употребление эра от Адама ("от сотворения мира"). Вероятно, эта эра была установлена уже после назначения точки отсчета Великого индиктиона в 877 г.

По мнению авторов новой хронологии, составление пасхалии относится к эпохе X-XI вв., т. е. к эпохе возникновения древней христианской империи со столицей в Новом Риме – Константинополе. Это и была эпоха Константина Великого (он же – император-фараон Алексей Комнен) и первого Вселенского собора.

Рождество Христово и начало «нашей эры»
Считается, что впервые год "новой эры" как год Рождества Христа вычислил римский монах Дионисий Малый в VI в. н. э., т. е. более чем через 500 лет после датируемого им события. При этом Дионисий сначала вычислил дату Воскресения Христа, а затем воспользовался церковным преданием о том, что Христос был распят на 31-м году жизни. Дата Воскресения, по Дионисию, – 25 марта 5539 г. от Адама, а год Рождества Христова, следовательно, – 5508-й от Адама (по византийской эре).

Сегодня мы знаем, что вычисления Дионисия на самом деле неверны (из-за недостаточного развития астрономии в то время). Их ошибочность стала известна уже в XVI-XVII вв., и с тех пор было сделано несколько попыток пересчитать за Дионисием и исправить даты Рождества и Воскресения Христа.

Перечислим некоторые из попыток "исправить Дионисия":

– Христос воскрес 5 апреля 33 г. н. э. в 34 года;

– Христос воскрес 5 апреля 33 г. н. э. в 33 года (наиболее распространенное до последнего времени мнение; возникло в XIX или XX в.);

– Христос воскрес 9 апреля 30 г. н. э., а родился за несколько лет до "новой эры" (современная точка зрения Римско-католической церкви).

Ни одно из приведенных выше решений не удовлетворяет календарным "условиям Воскресения". Более того, оказывается, что вблизи начала "нашей эры" вообще нет дат, удовлетворяющих этим условиям. Другими словами, если бы Дионисий знал современную астрономию, то он не мог бы даже близко указать год рождения Христа там, где он его указал, – в начале "новой эры". К сожалению, когда астрономические данные стали достаточными для того, чтобы это понять (а это произошло лишь в XVII в.), "новая эра" и дата "Рождества Христова" были уже общераспространены на Западе и канонизированы Римско-католической церковью, а затем и Православной церковью.

Естественно, возникает вопрос: что представляют из себя календарные "условия Воскресения"?

Церковное предание в согласии с Евангелиями утверждает, что Христос воскрес 25 марта в воскресенье на следующий день после иудейской Пасхи, которая, следовательно, приходилась в этот раз на 24 марта (субботу). Именно эти "пасхальные условия", которые мы будем называть "условиями Воскресения", и имел в виду Дионисий, пр®водя свои вычисления даты Воскресения Христа, а затем и Рождества Христова.

То, что Христос воскрес на следующий день после иудейской Пасхи, совершенно ясно сказано в Евангелии от Иоанна. Это подтверждено также церковным преданием и всей средневековой традицией.

Полный набор календарных условий, сопровождающих, согласно устойчивому церковному преданию, Воскресение Христа, можно найти в "Собрании святоотеческих правил" Матфея Властаря (XIV в.):

"Ибо господь пострадал ради нашего спасения в 5539 г., когда круг солнцу был 23, круг луне – 10, и иудеи Пасху иудейскую имели в субботу (как пишут евангелисты) 24 марта. В следующее же за этой субботой воскресение 25 марта… воскрес Христос.

Законная пасха (иудейская) совершается по равноденствии в 14-ю луну (т. е. в полнолуние) – от 21 марта до 18 апреля – наша же Пасха совершается в следующее за ней воскресение".