Библиотека Mosbiblio

ПРЕДИСЛОВИЕ
Каюсь – я завела себе нового любовника специально для того, чтобы написать эту книгу. Время благоприятное, муж засел в кои-то веки за написание долгожданной докторской диссертации и снял во имя этой благой цели уютную мансардочку в частном секторе на одной из столичных окраин. Иногда он даже остается там ночевать, чаще же появляется на пороге нашей квартиры с последним автобусом, погруженный в свои изыскания, и сил его хватает исключительно на поглощение любимого фасолевого салата и несколько дежурных поцелуев, приправленных «вежливыми» вопросами о том, «как прошел день». Нет, только не подумайте, что мы с ним совсем чужие люди – наоборот. Мы друг друга очень любим, и я просто не представляю себе жизни с другим мужчиной. Да и дочку нашу, наверное, устраивают больше всего на свете эти ее родители, а не какие-нибудь другие.

Подруги иногда недоумевают: мол, стальные нервы у тебя, – дескать, пока дочка на тренировке, а твой работает, а второй «твой», «младшенький», пьет у тебя на кухне кофе, сексуально жмурясь на твой красный вызывающий халатик… супруг-то в неурочный час и дома объявиться может. Соскучится по жене и любимой телепередаче, например. Я уверяю, что «оказия» просто исключена – он обязательно предварительно позвонит. Хотя бы за час до того, как появиться дома. И отнюдь не потому, что предполагает застать некую неприятную для себя картину.

Во-первых, я действительно частенько погружаюсь в свою работу слишком глубоко для того, чтобы приветливо откликаться на любое внезапное шевеление в прихожей – даже если это пришел мой благоверный. И я приучила его обязательно сообщать мне о своем выходе на финишную прямую в направлении дома прежде всего для того, чтобы дать мне время перестроиться со штудирования томов Адольфа Адлера на приготовление макарон со специями. Тогда, по крайней мере, не возникает ненужной нервозности и суеты, связанной со спешным приготовлением ужина явно голодному человеку и необходимостью делать заинтересованное лицо, когда он начинает выкладывать свои новости, до которых именно в этот момент мне нет никакого дела. А во-вторых, много лет назад между нами состоялся краткий диалог, который, наверное, мой муж хорошо запомнил. Однажды, еще в первые годы супружества, он, виновато отводя глаза, сказал, что дома сегодня ночевать, в принципе, не намерен. Я переспросила: «Могу ли я быть в этом уверена?»

С тех пор я никогда не сомневаюсь в том, что мой муж находится именно там, где говорит. Теперь он твердо знает, что его спонтанное появление на пороге может прийтись как раз на мгновения, когда я исписываю блокнот, ища концепцию очередной творческой идеи, и тогда, недовольная внезапным сбоем мысли, я поцелую его у порога не так нежно, как это обычно делаю.

И все же мне не хотелось бы, чтобы эта книга попалась на глаза моему мужу. Наверное, есть определенного рода дамские тайны, которые от мужчин следовало бы скрывать. Мы ведь не декларируем им мельчайшие подробности своих ощущений во время критических дней.

И вообще, – любят обычно что-то. Женщина, открывшая своему мужчине себя всю, без остатка, рискует остаться лишь пустой оболочкой, утратившей всякое содержание. Так что же тогда этому мужчине остается любить?

Если вы рассчитываете, что эта книга станет для вас своего рода шпаргалкой, вам тоже лучше прятать ее подальше от мужчин. Иначе она станет спасительной подсказкой и для них тоже. Тогда – зачем? Зачем, чтобы Он всегда точно знал, «что Она имела в виду?»

ХОЧУ ЗАМУЖ. ХОЧУ МУЖА. ХОЧУ МУЖЕЙ?
«АЛЛО! Я ДЕВОЧКА-СКАНДАЛ»
Не устаю возмущаться женщинами. Большинство из них, в том числе дамы, за которыми я подсматриваю и которых подслушиваю в общественном транспорте, кажутся мне подчас убогими и одноклеточными существами… а почему? Да потому, что им невозможно втолковать самые простые вещи. Складывается впечатление, что очень многие знакомые и малознакомые мне женщины возвели в ранг самой главной цели своей жизни право и обязанность быть некрасивыми и нежеланными. И отстаивают они это право с упорством первых строителей Байкало-Амурской магистрали.

Помню, в школе была у меня одноклассница Оксана. Поразительно некрасивая, но неглупая девочка, примерная ученица, четко представлявшая, какую профессию хотелось бы ей в дальнейшем получить… Ей бы в отношении самой себя иметь такую же определенность! Два последних школьных года, готовясь вместе к урокам, мы частенько вели длинные горестные разговоры о ее будущей женской доле, и Оксана всегда, болезненно морщась, говорила, что ее внешность столь ужасна, что если хоть кто-нибудь из мужчин сделает ей предложение, это явится для нее просто подарком судьбы. И уж точно она не станет на судьбу эту жаловаться. Между тем я неустанно твердила подруге, что ей стать красивой труда не составит – достаточно отрастить длинные волосы.

Представьте себе широченное, лопатообразное, лишенное даже намеков на миловидность, предельно «плебейское» лицо с грубыми чертами, все составляющие которого, казалось, были небрежно набросаны на «подрамник» куда-то торопившимся ваятелем человеческих лиц и тел. Голова, посаженная на укороченную шею, торчащую из широких плеч, часто свойственных невысоким приземистым девушкам. И вокруг лица-«лопаты» – кудряшки, обрамляющие его со всех сторон, беспорядочные кудряшки, слишком короткие для того, чтобы расческа могла придать им нужное направление.

Обе мы родились и выросли в провинции, обе приехали покорять столицу – точнее, искать и завоевывать себе место в ней. Она считала, что главное для нее – найти хоть какого-нибудь, пусть даже самого что ни на есть завалящего мужа, а если не получится – хотя бы осесть в столице, предлагающей старым девам куда больше, чем провинция, развлечений в виде театров, умного круга общения и, возможно, перспективу стать ценимым начальством профессионалом, вроде героини фильма «Служебный роман». Она поступила на учебу в университет, сразу же завела себе компанию друзей-«неформалов», читающих элитарную литературу, бродящих по выставкам и слушающих продвинутую музыку. Однако стремительное развитие внутреннего мира моей одноклассницы никак не отразилось на ее внешности. И еще два года в столице я тщетно продолжала с ней дебаты, горячо убеждая ее в том, что почти в каждом случае длинные и аккуратно уложенные волосы сглаживают неправильности женского лица, а в ее случае ей дана возможность иметь то, о чем абсолютное большинство женщин лишь мечтает и вздыхает. Ее крупные и мелкие кудряшки, не поддающиеся никакому выпрямлению, в виде огромной копны, водопадом обрушивающейся к талии, произвели бы фурор. «Оксана, – твердила я ей, – доброй половине мужчин, увидевших тебя сзади, уже будет до лампочки, что там у тебе спереди!» Но… Ничего у меня не вышло. Она не решилась отрастить волосы, так же как и не решилась упрятать свою неказистую фигуру в длинные юбки и платья, предпочитая короткие и более прогрессивные, по ее мнению, юбочки.

Не удалось мне ее отговорить и от блестящих тканей с люрексом, лишь подчеркивающих убогость лица, и от блузок и маек с коротеньким рукавчиком, обнажающих полные и дряблые предплечья.

Я долго размышляла – почему? – не раз, сталкиваясь в последующей практике с очевидным нежеланием женщины отказаться от того, что ее уродует, в пользу того, что преображает. Наверное, сказывается стереотип «советской женщины», десятилетиями сводившийся к завивке-«хи-мии», которая и сейчас для большинства рядовых женщин сродни штампу в паспорте. Завивка-«химия» приличествует статусу замужней или просто серьезной женщины, а нечто иное, например просто схваченные гребнем волосы, дает повод упрекнуть даму в отсутствии «приличной» прически, а значит, и в некоторых отклонениях от общепринятого стереотипа.

Помню, на студенческой практике я попала на предприятие в отдел к трем дамам, у которых были точно такие же прически, как и у большинства сотрудниц означенного заводоуправления. Выбивалась из клише лишь одна дамочка, инженер-технолог, которая позже стала секретарем директора предприятия и о которой, уж не знаю насколько обоснованно, ползли разговоры о предосудительной ее связи с начальником. Дама эта ярко красилась, что ей, впрочем, шло; ее волнистые черные волосы свободно рассыпались по плечам; несмотря на очевидные сорок, она была подчеркнуто приветлива и наигранно весела (сейчас я назвала бы это «американской улыбкой»), носила облегающую одежду и явно была довольна собой. Между тем в испытательной лаборатории заводоуправления работала супруга директора завода – женщина из разряда тех, о ком можно сказать, что когда-то они были красивыми. И в свои восемнадцать я задалась вопросом: какие именно дефекты внешности отличают эту невзрачную серую мышь из лаборатории от яркой красавицы из директорской приемной? По сути-то и никакие. Прекрасно сохранившееся моложавое лицо минимум косметики сделал бы не таким отталкивающе скорбным и недовольным, гадкого цвета бежевый форменный халатик прекрасно оживился бы яркой косынкой, а заколотые в стародевический шиньон волосы в свободной прическе могли бы выглядеть так же эффектно, как и у ее соперницы. Но, похоже, эту благонравную и вечно хмурую даму страшно оскорбила бы сама даже мысль о том, что волосы можно покрасить или просто хотя бы чуть свободнее уложить. Да и вообще на том заводе царили странные нравы. Тогда уже появилась редкая по тем временам специальность директора по маркетингу, и из столицы на завод приехал специалист с супругой, которая тоже стала работать в заводоуправлении. Эти двое просто шокировали поначалу местный инженерно-технический бомонд: он появлялся на рабочем месте в малиновом свитере и с пышным каре вместо традиционной «советской» короткой стрижки. Она же ходила на работу в длинных трикотажных платьях, которые великолепно сочетались с ее черными длинными локонами, спускающимися на плечи из-под черепахового гребня. Нашим дамам – искренним сторонницам джинсовых юбок и турецких свитеров, как вполне приличной одежды («все как у людей») – это опять же казалось чем-то вроде верха бестактности.

Но, замечу в скобках, все мужчины завода, абсолютно все, провожали глазами именно этих двух женщин – директорскую секретаршу и супругу специалиста по маркетингу. С остальным же женским народонаселением они, подвыпив и осмелев, кокетничали и заигрывали, похлопывая коллегу по щечке и отпуская ей комплименты типа «Ох и прилег бы я сейчас с тобой!» Меня с моим девичьим максимализмом это невероятно возмущало, я не могла понять, как все эти бесформенные и обрюзглые тетки смогли вот так разбазарить свою женскую суть. Кино про красивую жизнь они, что ли, не смотрят? Те самые фильмы, где фигуру стройной сорокалетней дамы, чей лоб уже изборожден морщинами, обтягивают элегантная деловая юбка и приталенный пиджачок, где дама эта умело пользуется тонкими духами, нежится в ванной с ароматной пенкой, вдохновляется романтическим французским шансоном, а не сборками «Русская дискотека». Но потом я поняла, что, сознательно либо подсознательно, большинство знакомых мне женщин стремится к утверждению в себе антигероини, не стыдясь своих пухлых ножек, обтянутых несвежим трико, во время похода в магазин. «Я не кинозвезда, я простая женщина, и я должна сделать все для того, чтобы каждый, кто меня видит, немедленно это понял», – кажется, множество женщин готовы написать это у себя на лбу. Допускаю, что это стремление к «честному» уродству укоренилось в психологии рядовой женщины еще во времена расцвета послереволюционной социалистической романтики и насаждения соответствующей ей морали («Прошу заменить мое буржуйское имя «Наташа» на пролетарское имя «Кувалда»). Принцип «не высовывайся» очень многие трактовали во времена моей юности и продолжают трактовать сейчас как запрет быть красивой.

Что до девочки Оксаны, о которой шла речь выше, замуж она все-таки вышла, я недавно встретила ее в городе, с очень некрасивым мужем и некрасивым ребенком. Она шумно радовалась встрече, тараторила без умолку, а я смотрела на ее дорогое, но уродливо сидящее на ней модное стеганое пальто и все те же ошметки кудряшек вокруг мясистого широкого лица-«лопаты». И по инерции думала о том, как несложно было бы все это облагородить.

Вообще-то я люблю встречаться с бывшими одноклассницами, хотя иногда приходится прикладывать усилия для того, чтобы скрыть ужас в собственном первом взгляде. Так и хочется возопить – где же твои зубы? Чем же ты так разъелась? Неужто у тебя нет ничего, кроме этих ужасных белых «дутых» сапог? Особенно удивляют встречи с бывшими девочками-вамп. В каждом классе есть такие девочки – с ними хотят встречаться абсолютно все мальчики, игнорируя других одноклассниц, они всегда – королевы школьных танцулек. Сейчас они, все эти мои девчонки, замужем за мужчинами, которые мне кажутся одним сплошным недоразумением, они остригли свои замечательные косы и сделали эти дурацкие завивки… и я люблю приводить их в шок вопросом вполголоса: «А с личным как?»

Могут мне, конечно, возразить – каждый человек волен выбирать свой путь, соответственно каждая женщина вольна выбирать свою модель семейной жизни. И, наверное, абсолютно справедливо то, что многие девочки в 14 – 15 лет настраиваются на твердо обозначенную программу жизни: в 19 – выйти замуж за мальчика из соседнего двора, в 20 – родить первого ребенка, в 22 – второго, потом работать, работать, работать, чтоб в квартире чисто, и накормлены чтоб, каждый вечер ужин из двух блюд, утром подъем ни свет, ни заря – семейство на работу да в школу выпроваживать. Ну и что, что от постоянных этих хлопот огрубели лексика и манеры, ну и что, что нет никогда времени на утренний макияж, ну и что, что вздумай кто-нибудь назвать вас «обворожительной», «сексапильной», ваш муж разразился бы гомерическим хохотом? В конце концов, на такой вот бытовой рутине держится земля… но почему так много разводов именно в такой среднеклассовой среде, почему только ругают, а не хвалят своих мужей подобные дамы в обеденный перерыв на работе и почему мужья этих дам отнюдь не считают, что они шествуют триумфаторами по своей одной-единственной жизни? Скорее, как пришлось, так и живем.

Наверное, очень многие юные девушки оскорбились бы, услышав, что, готовясь к свадьбе с избранным ими молодым человеком, они собираются связать свою жизнь с абсолютно не своей половиной, более того, невольно закладывают фундамент будущего безвременья, в которое превращается, чаще всего, последующая семейная жизнь.

«КУКОЛКА, КУКОЛКА СТАНЕТ БАБОЧКОЙ, ДЕВОЧКА, ДЕВОЧКА СТАНЕТ ЖЕНЩИНОЙ…»
Самоанализ у нас – занятие интеллигентское. Большинство 17 – 18-летних девчонок вряд ли утруждают себя рефлексиями на тему: «Чего же я действительно хочу?» Конечно, с одной стороны, занятие это – мартышкин труд. Все равно через пять-шесть лет семейной жизни не только девичьи мечты, как правило, забываются – ни одного нежного момента из предыстории брака уже на память не приходит.

Традиция «женщина-тоже-должна-работать» у нас сказывается очень неприятной стороной – подсознательно родителями, просто взрослыми людьми девочке, девушке закладывается в голову страх не успеть, даже не то что не успеть, а просто не суметь рационально использовать то время, которое биологически-социальная биография отвела ей на «гули». Что говорят, например, мамы своим дочкам, отправляя их поступать в университеты-институты? Парня хорошего надо присмотреть к концу первого курса, замуж за него следует идти на третьем, а ребенка можно заводить примерно на пятом. Как-то не допускается вариант того, что на поимку парня и приведение его в загс может быть отпущено не три-четыре года, а куда больше, что само по себе несправедливо и непропорционально, ведь брак, если он, как того желалось, удачен, тянется все 30 – 35 лет.

Очень многие девушки вряд ли могут точно сформулировать, чего они ждут от мужчины в браке. На курсе или на работе он – «хороший парень», не славится экстраординарными выходками, дома у него видик с хорошими фильмами, которые можно смотреть вдвоем, и он тоже хорошо знает, что отношения делятся на серьезные и несерьезные, ему это тоже вложено в голову на уровне генетического кода.

Девушки же бывают разные. Одним нравятся мужчины постарше, даже если это лысеющие «папики» с деньгами или просто с житейским опытом, склонные относиться к юной подруге отечески-покровительственно. Другим нравятся юноши основательные, ищущие возможность твердого заработка, планирующие свою карьеру на несколько лет вперед – короче, из тех, за кем как за каменной стеной. Третьи обожают быть курицей-наседкой при слабеньком мужчине-неудачнике, независимо от того, является ли он сорокалетним непризнанным гением, либо же закомплексованным слабохарактерным юнцом. Четвертым же нравятся волки-одиночки, поглощенные своей работой и своим внутренним миром, именно рядом с таким человеком, являющимся «вещью в себе», хочется им прожить всю жизнь и, как бывает это на практике, прожить ее весьма успешно.

Кстати, об успешности. Я очень люблю этот термин. Собираясь взяться за эту книгу для больших и маленьких девочек, я задала примерно двум сотням своих знакомых один и тот же вопрос – считаете ли вы себя успешной женщиной? «Да» ответило около двух процентов. Всего лишь два. Молодая женщина по имени Ира, к примеру, считает себя неудачницей потому, что она после развода с мужем так и не нашла постоянного партнера. А молодая женщина по имени Настя видит возможную угрозу своей семейной жизни в том, что она, подобно мужу, слишком поглощена своими собственными занятиями, и, если это устраивает его сейчас, то она не уверена, что он будет доволен этим и через несколько лет. Да, но… Не получается ли так потому, что, готовясь устраивать свою будущую жизнь, многие девушки жалеют время и силы на то, чтобы подойти к зеркалу и честно посмотреть себе в глаза? И решить для себя, достаточно ли им будет довольствоваться львиную долю последующей жизни радостью вкусно сваренных обедов и благодарностью мужа за эти обеды, либо же они физически, психически, эмоционально не смогут просуществовать без освежающего и приторного вкуса новой влюбленности, который можно приравнять к инъекции невиданного прилива сил и бодрости? И уже в соответствии с этим искать себе либо мужа, либо друга на какое-то время, допуская для себя то, что периодически этого друга будет сменять другой.

А успешность – она ведь измеряется и определяется только одним: довольны вы собой и счастливы ли здесь и сейчас, или просто ваши жизненные силы поддерживает немного печальная констатация того факта, что, в принципе, жизнь могла сложиться и куда менее удачным образом.

Между тем кто, как не вы, имеет право не на «удачно пройденный путь», а на яркую и красочную волшебную юность, страстную и бурную молодость и интригующую и насыщенную зрелость?

«КАК МНОГО ПЕСЕН ПОРОХОМ ЖИВЕТ ВО МНЕ…»
Как я уже заметила, получается часто так, что девушки, просто очаровательные в пору ранней юности, годам к тридцати необратимо выдыхаются и теряют в глазах мужчин всякую привлекательность. Возможно, предчувствуя это, они и спешат побыстрее выйти замуж за «хорошего парня», реализуя вроде неплохой вариант, который на деле оборачивается бесцветным прозябанием, обрекающим их вечно смотреть бесконечные бразильские сериалы, в которых есть все, чем обделила их собственная жизнь: нежные разговоры, чувственные поступки, исполненные страсти ночи и дни ожидания новых неожиданных коллизий. Впрочем, это не жизнь – это вы сами подчас обкрадываете себя излишней поспешностью и… неосмотрительностью.

Ведь нет ничего более глупого, чем теза о том, что мужа надо найти. Его не надо искать. Его надо выбирать.

Заметим, что на поиск-выбор сейчас влияют совершенно иные соображения, нежели еще пару десятков лет назад.

Если еще в 1970-х годах у девушки были основания сильно беспокоиться в случае потери девственности, не завершившейся браком, то теперь, скорее, мучается и страдает комплексом неполноценности та девушка, которая носит на себе свою уникальную среди подруг девственность подобно веригам. Противоположные полы, во-первых, изрядно приблизились друг к другу (никому уже не придет в голову задаваться идиотским вопросом «возможна ли дружба между мужчиной и женщиной»), во-вторых, девушкам позволено быть нынче такими же инициативными, как и парни, следовательно, вырос риск того, что твоего партнера попросту сманят другие девушка или парень. Потому натурально, что понятие «мой парень» или «моя девушка» означает сегодня факт, скорее, наличия интимных отношений, чем платонической симпатии. И это тоже толкает часто к поспешности принятия девушкой решения относительно того, выходить ей замуж за ту или иную особу.

Девушка невольно оказалась между двух огней. С одной стороны, неприлично затягивать с утратой девственности, надо побыстрее с этим закончить и почувствовать себя нормальным свободным человеком, с другой – девушку преследует генетический страх: все же это произошло у меня с ним, пусть уж тогда он и замуж меня возьмет. Опять получается капкан, поставленный на саму себя: сейчас вроде все хорошо, возможно, будет хорошо и потом, но потом оказывается нечто совершенно неожиданное, к примеру, прожив три года в браке без особых ссор, противоречий и т. д., женщина бросается к психологу, признаваясь в том, что каждый день с ужасом ждет приближения вечера, так как не в состоянии без отвращения заниматься с мужем сексом. «Я не понимаю, что произошло…» Все очень просто – мужчина не тот, выбирался он крайне неумело. А то и вообще не выбирался.

Еще небольшая инструкция для молоденьких девушек. Относительно, разумеется, молодых людей. Есть признаки, по которым можно отнести молодого человека к определенному типу и тем самым предвидеть его дальнейшее поведение. Ниже приводится классификация молодых людей, имеющая целью помочь девушке понять, на того ли парня она тратит время.

Бесчувственный. Ты сидишь дома и ждешь звонка – он клялся, что позвонит, а «в ответ тишина». Некоторым ребятам просто необходима подруга, которую они контролируют, это помогает им самим чувствовать себя увереннее. Девушки же, напротив, начинают ощущать себя бессильными, не имеющими права голоса, теряя уважение к себе, веру в себя. Иногда быть одной полезнее и здоровее, ибо таких бесчувственных парней не переделать: они могут сотню раз повторять, что любят, и продолжать то же самое.

Агрессивный. Поначалу «агрессивные» ведут себя как настоящие джентльмены, но с развитием отношений им становится необходимо установить свой контроль и влияние. Сначала они делают это с помощью оскорблений, позже доходят до рукоприкладства, посредством которого вынуждают свою подругу продолжать связь.

Если твой парень хоть однажды одарил тебя пощечиной или толкнул, не дай ему сделать это во второй раз, не обращай внимания на его извинения. Во второй раз он будет еще агрессивнее. Если у тебя нет возможности покинуть обидчика немедленно, не обвиняй его ни в чем и не пытайся дать ему сдачи: это может спровоцировать его на большее насилие.

Критик. Он тоже оскорбляет, но оскорбляет утонченно. Сначала критика воспринимается как безобидный совет, но он продолжает критиковать, а ты начинаешь верить ему, развивая в себе комплексы и обвиняя в них себя.

Если он считает тебя слишком толстой, слишком худой или слишком плоской, пусть лучше поищет другую. Всегда найдется человек, которому твоя застенчивость покажется трогательной, а фигура – по вкусу.

Флиртоман. Если он проводит большую часть вашего совместного времяпрепровождения, порхая от девочки к девочке, он флиртоман.

Однако иногда парень просто не понимает, что флиртует. Ему кажется, что он умело поддерживает разговор, вежлив и дружелюбен. Скажи ему (но не при всех), что тебя задевает, когда он начинает любезничать с другими девушками. Если его чувства к тебе серьезны, он приложит необходимые усилия, чтобы остановиться. Обязательно дай ему этот шанс. Но не ищи в себе душевные силы простить ему эту слабость.

Девушки очень часто позволяют парням относиться к себе неуважительно. А если уж ты сама себя не уважаешь, чего же ожидать от твоего избранника?

Наркоман или алкоголик. Если твой парень пытается преподнести употребление наркотиков и алкоголя как собственную неформальность и прогрессивность, не поддавайся на пустые слова. Возможно, он и тебя постарается приобщить к своей пагубной наклонности. Кроме того, если ты будешь пить или колоться с ним, ты уже не сможешь упрекать его за то же самое. Он попытается обвинить тебя: «Тебе просто не нравится, когда я тусуюсь где-то со своими друзьями!»

Но настоящая проблема не в самой постановке вопроса, а в вытекающем из него следствии: он ставит наркотики и выпивку на первое место, а тебя – на второе. Именно поэтому тебе вряд ли удастся убедить его отказаться от них. Беги от такого парня.

Озабоченный. Если парень подталкивает тебя к сексу, а ты еще не готова, он тебя не любит, что бы ни говорил. В противном случае ждал бы, пока ты сама созреешь. Многие парни в этом возрасте занимаются сексом исключительно для того, чтобы произвести впечатление на своих друзей. Чем больше девушек они склонили к постели, тем больше звездочек на их воображаемых погонах и тем больше они мужчины в собственных глазах.

Определись, спать ли тебе с каждым встречным-поперечным или ждать кого-то особенного. Если ты все-таки решилась на первое, подумай, не расстроишься ли ты слегка, если после «ночи любви» он даже не позвонит? Что ты будешь делать, если забеременеешь? Или подхватишь какую-нибудь болезнь? Сексом ты не завоюешь ни его уважения, ни любви. А может, просто узнаешь, что «симпатия – это отношение до сношения, а антипатия – после него».

Собственник. Ему не нравится, когда ты болтаешь с парнями, он желает, чтобы ты ему давала поминутный отчет о проведенном дне. Он хочет, чтобы твоя личность полностью подчинялась его воле, он смотрит на тебя, как на собственность. Чувство необходимости обладания может проистекать из ревности или из страха, что ты покинешь своего избранника. Иногда необходимость обладания выливается в агрессию.

Настоящие отношения строятся на принципах равноправия и независимости. Даже самая сумасшедшая любовь не дает права давить друг на друга.

Соблюдающий дистанцию. Вы встречаетесь уже несколько месяцев, но он до сих пор не представил тебя своей семье, прячет тебя от друзей. Это означает, что он тебя недостаточно уважает, чтобы сделать частью своей жизни. Когда ты просишь его объяснить причину этого укрывания, он отвечает, что ничего плохого не происходит или, на худой конец, что ты сама виновата – ты не особенно симпатична, не очень подходишь для его круга. При этом он считает вполне нормальным тусоваться в компании твоих знакомых.

Не тот парень. Если какая-то муха сомнений покусывает твое сознание, задай себе вопрос: «А не было ли мне лучше до того, как встретила его?»

Если однажды ты обнаружишь, что тебе неинтересно го, что развлекало раньше, что ты избегаешь своих старых друзей и семью – тебе надо произвести разбор полетов на любовном фронте. Ваше общение не должно стать для тебя непосильным трудом. Ты должна понять, что можешь дать и что хочешь получить, как с тобой должны обращаться.

И не теряй времени, пытаясь исправить парня, который относится к тебе кое-как. Чем больше времени ты проводишь с «неподходящим», тем больше ты упускаешь счастливых минут, которые могла бы провести с тем, кто тебе подходит!

Безусловно, возможность пожить какое-то время вместе дает определенные гарантии того, что с меньшим риском можно будет потом все же подать заявление в загс. Кто-то из западных психологов подсчитал, что для выбора правильной, единственной возможной половинки девушка должна иметь возможность выбирать из 84 парней – потенциальных женихов. Что, у вас наберется столько хотя бы просто знакомых мужчин? Наоборот, вы скорее склонны сделать трагедию из того, что выбирать приходится из двух. И еще, наверное, вы готовы заклеймить упреками в распущенности свою подругу, встречающуюся одновременно с двумя.

…Лет восемь назад мой приятель, вернувшись из какой-то деловой поездки в маленький райцентр, рассказал со смущенной улыбкой, что пережил там маленькое любовное приключение. В течение недели он снимал квартиру у местной жительницы, у которой оказалась 18-летняя дочь. Было лето, мой знакомый весьма приветливо обошелся с девушкой, и та предложила ему вместе пойти вечером купаться. Судя по нежному румянцу, с которым мой Алексей рассказывал об обольщении его юной Леночкой, эпизод этот действительно был трогателен и прекрасен. Приятель мой Леша говорил, что девочка ему рассказывала о себе, говорила, что ждет из армии своего парня, переписывается с ним и, конечно же, выйдет потом за него замуж. Но Лешу она просто умоляла после первого же поцелуя сделать ее женщиной. Его это сначала обескуражило, он мягко пытался объяснить девушке, что следовало бы хорошо подумать о своем странном желании, но она настаивала на том, что именно с ним, на этом вечернем берегу маленького озерца, хочет познать манящее и запретное «это». Леша был растроган, собирался даже в один из ближайших выходных съездить повидать эту девочку. Правда, он так больше в этот городок и не попал, но очень долго носил на серебряной цепочке с крестиком и амулетом, который подарила ему его любимая девушка, тоже моя подруга, маленькое медное сердечко, которое, прощаясь, надела на его цепочку эта девочка из райцентра. Очень долго потом не шла у меня из головы эта история, и лишь недавно я осознала, насколько богатый спектр женских чувств крылся, наверное, в ее душе, насколько тонко и пронзительно ощущала она женское в себе, насколько давили ее, наверное, оковы невозможной в ее реальности полной женской реализации. Видимо, это девочка интуитивно ощутила, что именно сейчас, в ситуации с моим знакомым, она переживет куда более полно такой психологически важный для девочки момент.

Что до ожидания парней из армии, то здесь, как мне видится, зарыты невидимые мины замедленного действия. Девочки, ждущие из армии своих мальчиков, напоминают мне Машу Троекурову из пушкинской повести «Дубровский», а также многих литературных героинь классических произведений, сговоренных едва ли не с дня рождения заботливыми родителями. Те с пеленок присмотрели и утвердили дочери жениха, и девушка просто скована наложенными на нее обязательствами. В нашем же случае эти обязательства девушка налагает на себя сама, руководствуясь стереотипами, принятыми в определенной молодежной среде.

Все мы в большей степени состоим из атавизмов, чем даже сами об этом подозреваем. Точно так же как готовность к флирту и хорошему сексу заложена в человеческой природе, так же заложена в ней и генетическая тяга к программным состояниям. Нормальное состояние мужчины – это война. Нормальное состояние женщины – ожидание. Мужской мир исполнен ведения непрерывных войн – за тотемы карьеры, большего заработка, женщины. Воплощением своего рода, приземленной реализацией этой войны, необходимой мужскому «эго», является служба в армии. Запрограммированная же на ожидание девушка, женщина поневоле включается в эту игру еще и потому, что ее возрасту свойственно стремление к апробированному веками канону Ромео и Джульетты, в который входят ожидание, испытание разлукой, культивация этого ожидания, опыт сосредоточенности на своих чувствах, не могущих немедленно выплеснуться на того, кто является их объектом. Ведь больше, согласитесь, у женщины не будет уже возможности писать своему избраннику письма – что-то я не замечала, чтобы обремененные детьми матери семейств писали письма своим мужьям, уезжающим на «шабашку». Да и только в юном возрасте наша закомплексованная и сексуально закрепощенная современница решается говорить о своих желаниях, скуке без интимных отношений. Кстати, это еще одна сторона проблемы так называемых ранних половых связей, из-за которой бьют тревогу подростковые врачи и психологи. Девочки, выросшие в среде, где секс ассоциируется с низменным и неприличным, подсознательно готовятся принять его именно таким, и только в подростковом, тинейджерском возрасте у них достает решимости вопреки взрослым поприветствовать право на сексуальную жизнь всем своим естеством. (Потом, как правило, на голову девочку обрушивается шквал принятых в ее обществе условностей, и она принимает взгляды на интимную жизнь своих родителей, переходя от своеобразной формы бунтарства к традиционной морали со всеми ее ханжескими отклонениями.) Так вот, мы говорили о девочках, ждущих из армии своих мальчиков. В огромном количестве случаев девочка любит не своего мальчика, а свое ожидание этого мальчика, заманчивые слова «поехать на присягу», щелчок ключика, которым открывается почтовый ящик и, главное, реноме в глазах ровесников. Ведь с каким пафосом подчас девушка, изнывающая от желания пойти на дискотеку, запирается в четырех стенах и с чувством превосходства говорит своим ровесникам, что «Вася запрещает» ей ходить на дискотеки. При этом девочка испытывает восторг от дремлющего внутри женщины атавизма поклонения и подчинения, однако же… чудная и нежная эта игра перестает быть игрой, когда Вася возвращается из армии и ставится вопрос о скорейшем бракосочетании. Ведь и родители Васи считают, что сына надо скорее пристроить, чтобы не шатался допоздна по двору, потягивая дешевые вина со сверстниками, да и девушка принимает неотвратимость наползающей на нее необходимости замужества. А больше-то и не за кого. Ведь полтора года исправно ждала Васю, и пусть даже слова любви говорились без малейшего намека на истинный шквал чувств и страстей – другого Васю взять вроде бы и неоткуда. Во-первых, боязно все начинать сначала, опять же, страшно «не успеть» найти себе достойного партнера за время, отведенное социальными предрассудками для молодости и устройства своей будущей жизни. Во-вторых, а кто даст гарантию, что новый Вася откроет неизведанные глубины чувств и вообще ответит взаимностью? Дальше свадьбы и празднований обычно размышления девушки не заходят. Насколько могу я судить по своим университетским подругам, практически никто из них не задумывался о том, что происходит в семьях их потенциальных женихов, насколько малоприятные или приятные люди родители парня – ведь ясно, что так или иначе он окажется их повторением.

И еще одно удивительное обстоятельство – большинство девушек, вступая в брак, который в дальнейшем оказывается вопиюще неудачным, не задаются вопросом: что же мы с моим избранником будем делать еще кроме того, что жить вместе?

Именно этот вопрос я дерзнула задать себе, находясь в состоянии первой влюбленности, и именно отсутствие внятного ответа на него свело на нет перспективы моего первого потенциального брака.

Разумеется, мне были скучны мальчики-одноклассники, никому из них я писем в армию писать не собиралась, и если бы сейчас, по зрелому размышлению, меня попросили сформулировать одним предложением нечто эфемерное, вокруг чего вертелись мои девичьи мечты, я бы ответила, что это были Огни Большого Города. Нет, я и тогда не считала, что город, столица, есть ценность, за которую стоит побороться. Скорее, я подразумевала масштаб. Масштаб страсти, масштаб мужского дела, которым занимается мой избранник и которому я, конечно же, всемерно помогаю, избрав для себя ту сферу деятельности, которой посвятил себя он. Слава Богу, изучать технологии строительства мостов мне не пришлось, потому что первым моим бой-френдом стал экскурсовод местного краеведческого музея. «Сумасшедший краевед», как иронически называю я его сейчас, убедившись по прошествии пятнадцатилетнего с ним приятельствования, что он и впрямь превратился в чуточку тронутого, которому скучны во время наших редких встреч мои столичные новости и который только и ждет, когда я заткнусь, чтобы продемонстрировать мне фотографии из своей последней этнографической экспедиции и какие-то странные предметы из глубины веков, которые он выкопал из земли и по поводу которых уже успел съездить с докладом на какую-то очень важную международную конференцию таких же сумасшедших краеведов. Я была безумно влюблена в него в 17 лет, а также в18ив19. И, уехав учиться в университет, напоминала, наверное, ту самую недалекую девочку, пишущую письма своему случайному мальчику в армию затем, чтобы потом так же случайно выйти за него замуж. Пока мои однокурсницы вытаскивали магнитофон на лестничную общежитийную площадку, чтобы устроить танцы-попрыгушки с мальчиками со старших курсов и таким образом расширить свой круг из требуемых 84 парней, необходимых для выбора самого-самого, я демонстративно открывала набор почтовой бумаги и начинала строчить Вячеславу очередное абсолютно неинтересное ему письмо о том, как прошел мой день, какие умные мысли сегодня я услышала от преподавателей и какие фильмы будут показывать на следующей неделе в ближайшем кинотеатре. Я умилялась этому лубку на тему будущей интеллигентной семьи, живущей высокими идеалами образованности и сумасшедшего краеведения. Правда, мой учитель из провинции, на глазах которого развивалась в течение нескольких лет эта наша сентиментальная история, над ней посмеивался, но я тогда не понимала, почему. Впрочем, он частенько спрашивал: «Что же все-таки ты хочешь, удачно выйти замуж за этого зануду или небо в алмазах?»

Наверное тогда я и поняла, что своего мужчину нужно выбирать по запаху. И вовсе не потому, что однажды подружка-психолог спросила меня о том, сожалею ли я о том, что нет у меня свитера, пропахшего потом моего молодого человека. Наши с Вячеславом отношения пахли канцелярскими принадлежностями и тетрадками, из которых я выдирала листы для писем, а еще – железнодорожным мазутом, потому что в то время я исправно ездила домой на каждые выходные.

Мы замечательно проводили время в мои приезды домой. В теплое время года мы шли в лес, разжигали костер, он брал с собой плед, на который мы усаживались и бесконечно разговаривали. И неумело целовались. Потом так же неумело осваивали первые опыты чувственной любви. Вячеслав был тогда очень закомплексованным молодым человеком, и мне это очень нравилось, потому что помогало скрыть собственную неуверенность в ценности своих интимных познаний. Я точно знаю, что не хотела бы исключить из своей жизни ни один из бывших в ней романов, и уж этот, самый неуклюжий, – в особенности. Мне казалось, что я его очень люблю, он, как человек постарше и поумнее, не задавался таким дурацким вопросом, а просто извлекал максимум полезных и приятных ощущений из моих визитов в родной город и из моего желания быть в эти дни с ним. Меньше всего мне хотелось загадывать на будущее и зондировать почву относительно серьезности его намерений, относительно перспектив совместной жизни. Прежде он встречался с девушкой из нашего же города, которая училась на несколько курсов старше меня, он часто укорял ее в разговорах со мной в том, что она была куда более сдержанна в интимных отношениях и вообще придерживалась консервативного принципа «до свадьбы ни-ни». Но главным образом он укорял ее в том, что именно ей, по его мнению, принадлежала инициатива их разрыва, потому что она категорически отказалась от возвращения домой после получения диплома о высшем образовании и предупредила о том, что будет искать работу и брачную партию в столице. И я понимала, что мои отношения с Вячеславом обречены развиться по тому же сценарию в случае, если я тоже посчитаю, что родного райцентра мне будет мало на целую жизнь.

Я очень любила наши трогательные встречи и разговоры о «возвышенном», я очень любила себя, пишущую ему по вечерам письма (позже я стала писать их более стильно, я писала их в полуобщих тетрадках и по окончании очередной тетрадки высылала их ему, слава Богу, что он все это, наверное, давно повыбрасывал), но вокруг происходило столько интересного – показы западных фильмов, непривычно-забавная молодежь, потягивающая по вечерам пиво в парках и скверах, столичные подруги, приглашающие к себе домой и рассказывающие о своем времяпрепровождении и своих компаниях… что я не могла всем этим не заинтересоваться. Вячеслав же к этой моей новой и полной впечатлений жизни не имел никакого отношения. И таки стала я одновременно встречаться с еще одним парнем. Познакомились мы с ним банально – мы с подругой гуляли по Александровскому саду, с завистью глядя на молодежь, чувствующую себя здесь как дома, когда к нам подошли двое юношей и предложили выпить пива вместе. В парнях не было ничего нас коробящего, и вскоре оказалось, что это такие же провинциалы, как и мы – студенты из Челябинска, «политические мальчики», приехавшие на какую-то леворадикальную тусовку. Здесь они убивали оставшиеся четыре часа до поезда. На прощание мы обменялись адресами, и я, как честный человек, Тарасу письмо написала. Каково же было мое удивление, когда на мою попытку «писать красиво» (я очень гордилась тем, что учусь на психологическом факультете и считала, что девушка, получающая высшее образование, должна изъясняться красиво, не как ПТУ-шница, у которой все «клево» да «прикольно», к тому же озадачивать молодых людей «нетривиальными» мыслями) получила восторженное письмо… причем восторг относился к моей персоне – нескладной девочке-переростку в не очень модных вещах, перешитых мамой. Мы стали переписываться, и я сполна отдалась своему хобби писать письма. Письма письмами, но роман завязался самый настоящий. Правда, о серьезной увлеченности и, как мне кажется теперь, даже первой юношеской любви речь шла только со стороны Тараса. Тогда я еще только училась быть психологом, я не понимала еще, что именно игра разнообразит жизнь и делает ее по-настоящему серьезной и наполненной волнующими событиями, но интуитивно я догадалась, что, написав в письме какую-нибудь чушь вроде: «Я не могу с тобой встречаться, потому что у меня уже есть парень», сделаю величайшую в своей жизни глупость – то же самое, что вместо цветного телевизора за ту же цену потребую черно-белый. Конечно же, я писала ему о том, как все больше и больше привязываюсь к нему и вижу в нем супергероя, как разгораются и пламенеют мои чувства. И действительно, мне становилось скучно, когда несколько дней подряд я не находила от него писем на столике для почты, кроме того, эти письма реабилитировали меня в глазах подруг по общежитию, так как мальчикам-однокурсникам уделяла минимум внимания, следовательно среди них у меня поклонников быть не могло. А за пределами университета мест, где я могла бы регулярно показываться, еще было не так много. Кроме того, в свои приезды в столицу Тарас вел себя как персонаж французского фильма о любви. Во-первых, дату приезда он держал в секрете до последнего, чтобы с какой-нибудь остановки поезда послать мне телеграмму вроде: «В шесть часов вечера у грота в Александровском саду». Во-вторых, он с ликующей улыбкой бросался мне навстречу, не забыв о дешевеньком букетике цветов. И мы шли гулять. Это было просто наслаждение – знать, что человек, проехав полстраны, спешит не в гостиницу, он спешит разыскать меня. Кстати, о гостинице. Она была невероятно важным компонентом наших отношений. Ему в его приезды действительно полагался набор каких-то ведомственных услуг, в том числе его на эти два, от силы три дня определяли на один из верхних этажей гостиницы «Россия». И, конечно же, в эти ночи с ним там была я. Мы проводили время в поцелуях и все в тех же разговорах о «возвышенном», в которых я так поднаторела с Вячеславом. Безусловно, мы занимались сексом. Точнее, учились им заниматься. Не сказать, чтобы мне это нравилось, ибо по неискушенности в этих делах Тарас с Вячеславом друг друга стоили, но… надо же учиться, да и потом, как я уже сказала, приезжал он самое большее на три дня.

Благодаря ему у меня существенно раздвинулся круг общения. Леворадикальная организация, с членами которой он общался, состояла почти исключительно из мужчин и неглупых юношей. На все свои встречи со столичными знакомыми он приводил меня, все были осведомлены, что я – девушка, которая является объектом его «серьезных намерений», и, соответственно, относились ко мне весьма почтительно. Но не до такой степени почтительно, чтобы не говорить мне комплиментов и не приподнимать таким образом мою самооценку. У меня для этих ребят была «легенда», более того, у меня был «образ». А что, как не «образ», является залогом хотя бы некоторой успешности у мужчин для такой некрасивой женщины, как я! «Образ» был – тургеневская девушка из провинции, малообразованная и неосведомленная часто об элементарном, потому со вниманием и живым интересом слушающая каждого собеседника; не стесняющаяся задавать вопросы, показывая свое дилетантство, потому дающая возможность собеседнику-мужчине всласть поговорить и распушить хвост; не стыдящаяся мимолетно погладить «любимого» по руке, или коснуться его виска беглым поцелуем, или прижаться на долю секунды к его руке, что наводило парней на мысль о невероятном шквале припрятанной от постороннего глаза сексуальности; к тому же то, что Тарас открыто демонстрировал свое обожание, убеждало его знакомых в том, что ему досталось сокровище, которое стоит того, чтобы возвести его во главу всего.

Вскоре еще одни мальчик, Дима, стал заходить ко мне в общежитие, а второй мальчик, Коля, находившийся в состоянии развода со своей женой и потому не вылезавший из депрессий и нуждавшийся в слушателе, предложил мне себя в качестве друга. Диму, хамоватого прыщавого парня, я всячески игнорировала, давая понять, однако, что искренне ему симпатизирую, но вечно занята, потому просто физически не успеваю с ним видеться. Коля же вошел в число тех людей, которых я называю «моими университетами», потому что я сразу поняла, что, общаясь с этим человеком и слушая его выкладки по самым разным темам, я даю себе возможность узнавать многое и сразу, не теряя времени на книги, ошибки, промахи и постепенное постижение всевозможных истин. Наша дружба с Колей и неудачное домогательство меня Димой завершили мою «легенду» в этой компании, и вскоре я уже не чувствовала себя белой вороной среди однокурсников – столичных жителей, потому что у меня тоже появилась своя тусовка, появилась возможность, рассказывая о прошедшем уик-энде, говорить «мы». Но главное – я получила невиданную мной доселе инъекцию уверенности в себе, потому что у меня появились друзья-мальчики. А друзья-мальчики – это великое дело. Это мужчины, которые хотя бы из дружбы всегда будут относиться к тебе и на людях и тет-а-тет как к умной и красивой женщине. Даже если ты такой не являешься. Но хотя бы частично в то, что ты имеешь право на такое к тебе отношение, они тебя поверить заставят.

Конечно же, я продолжала писать Вячеславу письма и проводить с ним дни и вечера в свои приезды домой. Но теперь я уже знала – может, и не знала, но интуитивно почувствовала и потому сразу и навсегда отказалась от тревог на предмет того, когда, как и за кого я выйду замуж, – впечатления, ощущения, коллекционирование тех и других, вот что делает женщину сильной и уверенной в своих чарах.

Тени мужчин, любивших тебя прежде, – это и есть опора и поддержка, стоящая у тебя за плечами в самых трудных и безвыходных ситуациях.

Никогда, никогда не сложится у вас в голове печальный лейтмотив «этого у меня не было и никогда не будет». Наоборот, вас всегда вытащит из самой черной хандры другое: «Это у меня обязательно будет, потому что однажды уже было».