Библиотека Mosbiblio

Супруга испытывает чувство вины — оставила тяжелобольного мужа без присмотра. Некоторые жены берут неоплаченный отпуск на работе, чтобы ухаживать за мужем, или договариваются уходить с работы пораньше, или приглашают сиделку, или просят поухаживать за «больным» свою или его мать, старших детей. В конце концов «беглец в болезнь» оказывается в окружении обеспокоенных родственников, у его постели кто-то постоянно находится, его навещают коллеги с работы, врачи, медицинская сестра, а он — в центре всеобщего внимания. Что ему и требовалось.
Если нет аудитории, то нет и «спектакля». В отсутствии зрителей, когда некому демонстрировать свои недуги, мнимобольной может и «забыть» о них, если отвлечется и переключит свое внимание на что-то другое. А когда рядом люди, он опять становится «тяжелобольным».
Настоящий артист — всегда артист, даже на сцене.
М. Генин
Не обязательно, что «беглец в болезнь» непременно уляжется в постель. Все время лежать, даже будучи окруженным заботой и вниманием, ему надоедает. Поэтому он может остаться на ногах, придумав менее «смертельную» болезнь, но изведет своих близких постоянными жалобами на нездоровье, не забавая регулярно напоминать, что явилось её причиной.
О своей «тяжелой болезни» минимобольной повествует с надрывом и драматизмом, используя утрированную мимику и жестикуляцию. «Ах, я так страдаю! Это невозможно вынести!», — говорит он со страдальческой миной на лице, охватив руками голову или держась за сердце. Закатывание глаз, заламывания рук, трагические позы, — это все из репертуара истерика. Описывая свои «страдания», лжебольной использует высокопарные выражения: если речь идет о болях, то они «невыносимые», «дикие», «изматывающие», «ужасные», если о болезни в целом — то она «неизлечимая», «смертельная», «в тяжелейшей форме», о своей судьбе — «трагическая», «во цвете лет», «в расцвете сил».
Эгоист — человек, который никогда не скажет дурного слова ни о ком, потому что говорит только о себе.
NN
Такие люди очень любят поговорить о смерти, порой со смаком обсуждая с близкими свою будущую смерть и все детали — какими цветами нужно усыпать его гроб, на каком кладбище похоронить, какой памятник он желал бы иметь на своей могиле, какая шляпка больше пойдет будущей вдове на похоронах, кому и что он оставит на память о себе. Если на глазах жены появятся слезы, и она начинает убеждать: «Не надо, милый, об этом… Ты выздоровеешь…», — истерик будет полностью удовлетворен.
Каждый истерик мог бы о себе сказать словами римского императора Нерона: «Какой актер погибает!»
Не все лжебольные демонстрируют близким театр одного актера. Тут все зависит от выраженности проявлений истерической аномалии личности. Некоторые не обладают мастерством доморощенного драматического актера. И все же элемент демонстративности есть. Хоть в мелочах — в позе, в выражении лица, в интонациях, в жестах.
Держаться за «больное» место (чтобы близкие не забыли, что там у него болит) и всячески привлекать к нему внимание — тоже чаще всего свойственно лжебольным. Если он жалуется на боли в сердце, то рука всегда прижата к левой половине груди, если на головную боль, то охватывает голову двумя руками или непрестанно потирает виски, лоб, хватается за затылок или лежит, положив на лоб мокрое полотенце, если на боли в желудке — то держится за живот или полусогнувшись, поглаживает в эпигастральной области.
— Следующий! — вызывает врач. — Больной, ну как вы вошли? Вы больной или думаете, что мы тут шутки шуткуем? Или вы над нами шуткуете? А ну-ка немедленно выйдите и зайдите как положено: на полусогнутых, выражение лица умирающее, изо рта энергичный стон, но голос очень жалобный.
Анекдот
Прикасаются к больному месту многие действительно больные люди, но они делают это непроизвольно, или время от времени, или для облегчения боли. И они тоже порой морщатся от боли, стискивают зубы, стонут, но все же есть нюансы.
Описать все нюансы я вам не смогу, для этого потребуется отдельная книга. Но любой опытный психиатр с первого взгляда может определить, кто перед ним — истерик с мнимоболезнью или соматически больной человек. Демонстративность пациента психиатры сразу увидят. Но мы не относимся к таким пациентам как к притворщикам — ведь они на самом деле больны, но больны истерическим неврозом, а не тем недомоганием, на которое жалуются.
Истерические расстройства могут имитировать те заболевания, которые сам больной когда-то наблюдал у других людей, или о которых прочитал в медицинской литературе. Поэтому не без оснований психиатры называют истерию «великой симулянткой».
Жизнь — театр, судьба — режиссер.
Д.Е.
Если бы знали бедные жены, месяцами и даже годами заботливо ухаживающие за своими мужьями, сколько среди них таких лжебольных! Что самое удивительное — их немало даже в медицинских учреждениях. Не все врачи общемедицинского профиля знают психиатрию, а проявления истерии — и подавно. Эта «великая симулянтка» обманет кого угодно! Даже врачей. Ведь невозможно проверить, действительно ли у человека что-то болит, или нет. Мнимобольной жалуется на нестерпимые головные боли, боли в сердце или «где-то внутри». Ему проведут обследование, ничего не обнаружат, а он продолжается жаловаться и возмущается, что врачи ничего не смыслят в его болезни. Хорошо, если врач-терапевт пригласит на консультацию психиатра. Но в штате обычных больниц психиатров нет. Вот и лечится лжебольной у терапевтов или невропатологов годами, а его близкие убеждены, что он очень тяжело болен. Как это ни удивительно — сам истерик тоже в это верит! Потому он и отличается от банального симулянта. В предыдущей главе говорилось, что одно из качеств истерической аномалии личности — неспособность отличить продукцию собственного воображения от реальности. Даже наврав с три короба, истерик со временем сам начинает верить, что это и в самом деле с ним происходило. Так же и при «бегстве в болезнь».
Пусть к инфаркту гораздо приятней, чем бег от него.
Г. Малкин
Виктор почти два десятка лет лечился по поводу бронхиальной астмы и даже имел инвалидность второй группы. А оказалось, что у него истерический невроз. Как он возмущался, когда лечащий врач пригласил психиатра! «Вы не можете меня вылечить и хотите запихнуть в психушку!» — кричал он. Пришлось собрать консилиум, но и тогда пациент не поверил и отказывался от лечения у психиатра.
И лишь когда его жена, которая промучилась с ним все эти двадцать лет, поставила ультиматум: «Или я от тебя ухожу, или ты будешь лечиться от того, чем ты болен, а не от того, что изображаешь!», — он согласился.
Лечить больных с таким «застарелым» неврозом трудно. Вся беда в том, что с годами они уже начинают верить в свою «болезнь» и не желают, чтобы их убеждали в том, что соматического заболевания нет, а расстройства имеют иную природу. По сути они не хотят лечиться — ни от мнимой болезни, ни от невроза. Быть больным (точнее, считаться таковым) для них гораздо желательнее.
Почему терапевты поставили ему диагноз «бронхиальная астма»? Потому что Виктор рассказывал им о том, что у него бывают приступы, описав классический приступ астмы. Его покойный отец и в самом деле страдал бронхиальной астмой, и Виктор видел, как проявляются приступы. А участковый врач не имеет возможности видеть приступ у пациента — в таком состоянии тот не придет в поликлинику. При бронхиальной астме приступы случаются время от времени, с разной частотой. Врач приходила на дом, а Виктор говорил, что приступ был вчера, опять к нему приезжала «неотложка», показывал ей ампулы.
При «приступах» Виктора обычно присутствовала его жена. Она рассказывала его лечащим врачам, что муж кричит: «Я задыхаюсь, не могу выдохнуть! Умираю!», дышит с трудом, сложив губы «трубочкой», выдох со свистом, хватается за горло, за грудь, принимает вынужденную позу (какую обычно принимают больные астмой, чтобы обегчить выдох). Так ведут себя больные астмой — вдох они делают нормально, а выдох затруднен. Обо всем этом жена рассказывала участковому врачу. Кто бы на его месте усомнился?
Виктор не раз лежал в больнице, но там «приступов» у него не было. Тоже ничего удивительного — там ему назначают бронхолитики и другие препараты. Так что у терапевтов не возникло и тени сомнения.
После первого «приступа» Виктор обзавелся ингаллятором, которыми обычно пользуются больные бронхиальной астмой. К нему регулярно приезжала «неотложка», «скорая помощь», — и врачи видели пациента в позе типичного астматика, со всеми внешними симптомами, с ингалятором в руке, жена с порога оповещала их, что муж страдает астмой. Врач делал инъекции, и «приступ купировался». На следующий день Виктор получал больничный лист. Как только требовалось продлить временную нетрудоспособность, опять «случался приступ», и больничный лист продлевали.
В конце концов жена Виктора попросила врачей, чтобы поставили воспрос о его нетрудоспособности: «Он же все время болеет!» И в самом деле, Виктор подолгу был на больничном листе амбулаторно, лежал в больницах, с работы его частенько увозила «скорая». Правда, никому не пришло в голову озаботиться фактом — почему «приступы» случаются у него сразу после того, как начальник сказал, что его отчет никуда не годится да и вообще он зря получает зарплату, работник из него никудышный, и пусть пишет заявление об увольнении по собственному желанию. Приступы бронхиальной астмы не связаны со стрессовым фактором, но коллеги об этом не знали.
Амбулаторная карта у него увесистая, выписок из стационара — более двух десятков, везде стоит диагноз «бронхиальная астма», общий «стаж» временной нетрудоспособности по больничному листу весьма приличный, — вот Виктор и получил инвалидность. И врачей винить в том нельзя. Как они могут позволить себе не поверить, если больной описывает классический приступ бронхиальной астмы? На рентгенограмме у него не было эмфиземы легких, но она бывает не всегда. Органических изменений на снимке тоже не было, — но и это при астме частенько бывает. По анализу крови или мочи астму не диагностируешь. Вот и получил лжебольной желательный для него диагноз.
Три года Виктор не работал. Чем занимался? А ничем. Гулял, дышал воздухом, с мая по октябрь жил на даче, но, конечно же, не копался в земле, а бродил по лесу, занялся творчеством — мастерил безделушки из бересты, шишек, веточек и прочих подручных предметов.
Трутень не останется голодным, пока есть пчелы.
NN
Жена после его отъезда на дачу вздыхала с облегчением — обуза с плеч. Она признавалась, что уже намучилась с ним, но лишь чувство долга и жалость не позволяли ей развестись с ним. Супруга ездила к нему на выходные, привозила продукты, готовила еду на неделю, прибирала в комнатах, меняла постельное белье, стирала его вещи (Виктор не утруждал себя даже походом в магазин, не то что стряпней, стиркой и уборкой — он же больной, инвалид!), зато в будни имела возможность заняться детьми. Каждый раз муж говорил ей что «вчера опять был приступ», и она мешками возила ему лекарства.
Вначале жена побаивалась оставлять его одного на даче, но Виктор сам пожелал быть в одиночестве. Их соседка по даче — медсестра, жена Виктора приплачивала ей, чтобы та навещала её мужа, сделала инъекции, если у него будет приступ. Медсестра честно отрабатывала вознаграждение, но когда жена Виктора упрекнула её, почему же она не пришла, когда вчера у мужа был приступ, та отвечала: «Он меня не звал. Днем я заходила, все было нормально».
Как же выяснилось, что Виктор — лжебольной? Пришло время повторно проходить ВТЭК (врачебно-трудовую экспертную комиссию, которая освидетельсвует на предмет утраты трудоспособности), группа инвалидности дается не пожизненно, периодически проводится переосвидетельствование — группу могут оставить той же, дать другую или вообще снять, если больной уже трудоспособен. За это время участковый врач сменился. Новый врач, увидев 42-летнего цветущего мужчину, удивился — и это инвалид второй группы! Ну, третья — ещё куда ни шло, при третьей больной может работать неполный рабочий день или на облегченных видах труда. Но на вторую группу Виктор явно «не тянул». Молодой врач не поленился детально проштудировать его амбулаторный карту и все больничные выписки. Он ещё не забыл, чему его учили в институте, и вполне справедливо предположил типичное «бегство в болезнь».
Раньше мужчина раздумывал, может ли он позволить себе жениться; теперь он раздумывает, может ли он прожить без работающей жены.
Карл Эллстам
Истерия может симулировать очень многие симптомы. Истерические параличи очень похожи на паралич после инсульта — больной не может пользовать рукой и ногой (или обеими), рука висит, как плеть, мышцы вялые, если «парализована» нога, — человек не может стоять и ходить. Пациент беспомощен, не может себя обслуживать, лежит в постели, — в общем, все как после инсульта. Если его «парализовало» дома, то врачи, конечно, не могут транспортировать его в больницу. Участковый врач назначит ему полный покой, соответствующее лечение — ведь у больного налицо паралич! Правда, он имеет истерическую природу (и потому называется псевдопараличом), но терапевт об этом не подозревает. Да ни один врач и не позволит себе усомниться у постели «парализованного»! Инсульт — одна из тяжелейших болезней, и участковый терапевт, даже если у него есть сомнения, не скажет: «Хватит дурачить нас, господин Иванов, вставайте-ка и отправляйтесь на работу». А если «больному» после таких слов станет хуже? Кто виноват? Конечно, врач. Вот он и перестрахуется на всякий случай. Дескать, пусть отлежится — рукой и ногой-то пациент и в самом деле не владеет.
— Какой толк от парализованного мужа?
— Он не уйдет к другой.
Анекдот
И так мнимобольной может провести в постели многие месяцы, а то и годы! Мало того, у него могут быть даже пролежни, как у многих больных после инсульта. Но такое бывает редко, потому что лжебольной лежит пластом лишь в присутствии врачей и близких, а когда в комнате никого нет, он шевелится, переворачивается, может даже сесть. Если кто-то из близких дома, на большее он обычно не решается.
Когда конечностью долго не пользуются, происходит атрофия мышц, и спустя месяцы невропатолог, видя, в каком состоянии мышцы конечности (теперь больной и в самом деле не может ею пользоваться), не заподозрит, что тут истерический паралич, а не постинсультный. Мнимобольной получает группу инвалидности.
Прелесть женщины ещё в том, что она работает.
Г. Малкин
Семья находится в перманентном страхе за его жизнь, преданно ухаживает за «парализованным», а если бы с первых дней обратились к психиатру, его можно было бы вылечить за сравнительно небольшой срок с помощью курса психотерапии, гипноза и других методов из арсенала психиатрии. И никакого «паралича» не было бы в помине.
Не стоит путать выздоровление с бессмертием.
Г. Малкин
Но в нынешнее время истерические параличи случаются редко. Это раньше таких «парализованных» было много. Быть может, вы слышали про «чудотворные исцеления»? В прошлые века больные с псевдопараличами на костылях и чуть ли не ползком добирались до «чудотворной» иконы и приложившись к ней, тут же «исцелялись». Это типичные истерические расстройства. Из той же оперы «исцеления» с помощью колдунов и знахарей, даже в наше время. И вообще — потребителями «колдовской» практики обычно бывают истерики, душевнобольные или люди с аномалией личности, как правило, очень внушаемые. Колдуны и знахари используют в своем «лечении» элементы гипноза и суггестии (внушения). Современные шарлатаны этому специально обучаются, но, как правило, они самоучки, и такое дилетанское использование сильнейших психотерапевтических воздействий может быть весьма чревато для психического здоровья. Кстати, небезывестный вам доктор Кашпировский тоже использовал психотерапевтическое воздейсивие в массовом масштабе, а все, у кого «рассосалось» или «заросло», или кого «будил звонок» на предмет сходить в туалет, — это люди с истерической аномалией личности. Когда доктор Кашпировский вещал с телеэкрана или в больших залах, психиатры стонали — после этого наблюдалось массовое поступление больных в психиатрические стационары из-за обострения душевных болезней.
Объявление: «Наколдую любовные и семейные проблемы. Колдунья Венера».
Д.Е.
Примерно то же используют для лечения истерических расстройств психиатры, но они-то профессионалы! Не навредят. Так что мой вам совет — никогда не обращайтесь к колдунам, знахарям, целителям и прочим шарлатанам, если хотите сохранить свое душевное здоровье.
В руководствах по психиатрии описана даже истерическая беременность. Классический случай — у одной бесплодной королевы, которая очень хотела наследника престола, псевдобеременность достигла большого срока, а придворные врачи даже прослушивали «шевеление» и «сердцебиение» плода. В итоге все это оказалось скоплением газов и кала.
Так что истерия воистину «великая симулянтка».
При истерическом нарушении чувствительности невропатолог и в самом деле обнаружит эти нарушения — когда врач покалывает иголочкой в «больной» области, — реакции на раздражение нет. Рефлексы тоже нарушены. И тем не менее, некоторые истерические расстройства врачи общего профиля могут установить. Врач может обратить внимание, что нарушения чувствительности нетипичны. Мнимобольной говорит, что не чувствует кисть, стопу или ногу до колена (в этих случаях говорят о нарушении чувствительности по типу «перчаток», «носка», «чулка»), а на самом деле должно быть по зонам Захарьина-Геда (намеренно напускаю туману, чтобы кое у кого не возник соблазн воспользоваться подсказкой).
— Доктор, ваши лекарства действуют медленнее, чем моя болезнь!
Анекдот
Истерия известна врачам почти два тысячелетия. Проявления её столь многообразны, что о ней можно написать многотомное издание. Раньше перечень мнимоболезней был сравнительно небольшим. Но эрудиция населения по части медицинских знаний растет, теперь обильно издаются популярные справочники и медицинская литература. Соответственно росту информированности, растет и число мнимоболезней. Теперь у «беглецов в болезнь» уже нет заболеваний, которые легко поддаются диагностике. Нет и многих классических истерических расстройств, описанных в руководствах по психиатрии. Современные мнимобольные предпочитают болезни позаковыристей, над которыми врачам общего профиля приходится поломать голову.
Человек любит поговорить о своих болезнях, а между тем это самое неинтересное в жизни.
А.П. Чехов
Некоторые мнимобольные подчеркивают, что болезнь имеет необыкновенный, ранее неизвестный науке характер. Обычно они приходят к такому выводу, детально проштудировав медицинские справочники, а потом «изобретают» новую патологию. Если доктора не обнаружат никакого заболевания, это дает «беглецу в болезнь» основание обвинить их в некомпетентности — дескать, у него особенное заболевание, а эти безграмотные эскулапы не могут его установить, потому что ничего о нем не знают. Есть и такие мнимобольные, которые находят в медицинской литературе какую-то очень редкую болезнь, диагностировать которую крайне сложно, и перечисляют её симтомы или сами ставят себе диагноз.
Журнал «Здоровье» хороший учебник жизни и смерти…
NN
У многих больных с истерическим неврозом жалобы нетипичные, не совпадающие с теми, которые бывают при той или иной болезни. Лабораторные анализы и данные инструментального обследования не подтверждают наличия патологии органа. Многие проявления не может «симулировать» даже такая «великая симулянтка» как истерия. Если нет язвенной болезни, то при гастроскопии язвы не обнаружат. А пациент твердит, что у него «жуткие» боли. «У меня, наверное, рак», — говорит он. Опять его обследуют — ведь когда больной упорно высказывает какие-то жалобы, врачи не могут отказать ему в помощи. Рак тоже не обнаруживают. «У меня опухоль не там, где вы ищете!» — заявляет мнимобольной врачам. Опять ищут, но и «не там» не находят. «У меня спазмы», — говорит он. Или приводит новые жалобы.
— Доктор, я буду жить?
— Жить будете. Но хрено-ово…
Анекдот
Минимобольной требует к себе особого отношения, очень воодушевляется, услышав, что болезнь у него необычная, — ему очень хочется быть исключительным, не похожим на других больных, и выделяться хотя бы своими «необыкновенными» болезнями.
Истерические нарушения характеризуются необычными симптомами — «комок в горле», чувство «нехватки воздуха», мгновенные обмороки и прочее. Услышав про «обмороки», врач-терапевт или невропатолог, скорее всего, поставит диагноз «вегето-сосудистая дистония», но пациент недоволен — слишком банально и «не смертельно» — вегето-сосудистой дистонией сейчас страдают многие. Поэтому для пущего эффекта он скажет: «Земля уходит из-под ног, иду как в тумане, в глазах черно, ничего не вижу». Тут врач встревожится и назначит энцефалографию — а вдруг опухоль мозга! Конечно, обследование ничего не обнаруживает. А пациент твердит: черно в глазах, и все тут! Ну как врач докажет, что «не черно»?!
Излажал все своими словами.
А. Кнышев
Или что делать врачу, когда пациент жалуется на «нехватку» воздуха? Есть бронхиальная астма, но она протекает в виде типичных приступов. Вне приступов больной (если у него нет эмфиземы легких) дышит нормально, воздуха ему хватает. Есть астматоидный бронхит. Но при бронхите есть хрипы в легких, можно обнаружить изменения на рентгеновском снимке. Есть аллергические заболевания, — они тоже имеют соответствующую клиническую картину. Ничего похожего на перечисленные заболевания у пациента нет, но вот «воздуха не хватает», хоть умри! «Ну и не дышите, раз не хватает», — мрачно ответил один участковый врач, которого мнимобольной вызывал на дом через день и требовал больничный лист. Правда, чаще всего мои коллеги-интернисты (то есть, не психиатры, а специалисты по внутренним болезням и невропатологи) предпочитают не связываться с такими пациентами. Врачей тоже можно понять — кому хочется трепать себе понапрасну нервы, ведь все равно мнимобольному ничего не докажешь.
Диагноз терапевта-остряка: «Пациент надорвал животик от хохота».
Д.Е.
Если честно, то врачи общемедицинской практики (а особенно, замотанные участковые врачи) порой так устают от таких назойливых пациентов, что не вступают с ними в дискуссии. Даже видя, что ничем пациент не болен, врач-интернист делает вид, что верит, — спорить или отказать в больничном листе себе дороже, потом тот будет строчить жалобы главврачу и во все вышестоящие инстанции. Терапевт (невропатолог) назначает лечение, которое не причинит никакого вреда, дает рекомендации, направляет пациента на всевозможные анализы, обследования. А лжебольонму только этого и надо! Чем толще его амбулаторная карта, чем больше видов инструментального обследования и анализов, чем чаще берет больничный лист, — тем он «больнее» в глазах своих близких, коллег и начальства.
«У меня тревога за судьбу человечества — в моем лице»
А. Кнышев
Бедность нашей медицины играет на руку таким мнимобольным. Районная поликлиника обладает весьма небольшими возможностями по диагностике — там есть рентгеновский кабинет, кабинет электрокардиографии, лаборатория, где сделают всего лишь анализ крови и мочи. Чтобы сделать ЭКГ, попасть на прием к невропатологу или другому специалисту, приходится стоять в очереди за талоном. Что может участковый врач? Выписать больничный лист и лекарства, назначить простейшее обследование, при необходимости госпитализировать, вот и все.
Почему же «беглец в болезнь» неделями, а то и месяцами лежит в постели, соглашается на стационарное лечение или ходит по поликлинакам? — спросите вы. А потому что хочет, чтобы на его болезнь обратили внимание окружающие, а в особенности, тот человек, который его «обидел». Если у него нет других талантов, то он использует этот способ, чтобы привлечь к себе внимание с помощью мнимой болезни. Еще раз повторю: основная черта истерической аномалии личности — стремление всегда быть в центре внимания ЛЮБЫМ способом, к которым относится и «бегство в болезнь».
Человек — это звучит гордо! Это вообще громко сказано.
Андрей Кнышев
Истерика устраивает внимание даже малознакомых или совсем незнакомых людей (например, случайных попутчиков в транспорте, соседей по больничной палате или других больных, ожидающих приема в поликлинике, медсестры из регистратуры или приходящей на дом делать инъекции), врачей, медицинского персонала больницы. Он рассказывает о своей «необычной» болезни и коллегам, и знакомым, и всем родственникам, и соседям, и совершенно посторонним людям, подробно перечисляет симптомы, приводит медицинские термины, описывает, какое ему проводят обследование, в каких больницах лежал, у каких светил медицины консультировался, какие дорогостоящие лекарства принимал.
Хотя мнимобольной любит посещать врачей, но на словах не жалует их: «Уже столько лет лечусь, а толку нет. Не умеют наши врачи лечить!». Или ругает медиков, что те даже не могут найти название для его «особенной» болезни. «Моего заболевания нет ни в одном медицинском справочнике! — гордо сообщает он любому, кто согласен его слушать. — Все врачи голову ломают, как меня вылечить, но наша медицина ещё на таком уровне, что им это не по зубам!»
Если людям нечем хвастаться, они хвастаются своими несчастьями.
Артур Граф
У истериков особое отношение к своей болезни, которое психиатры называют «условно приятным и желательным», поэтому они не стремятся излечиться.
По сути такие люди безразличны к проявлениям болезни. На словах «беглец в болезнь» страдает, драматизирует ситуацию, но у него нет истинной озабоченности своим состоянием и своим здоровьем, он не ждет с нетерпением результатов обследования, как обычно ведут себя по-настоящему больные люди. Если с помощью какого-то обследования патология не обнаружена, лжебольной настаивает, чтобы ему провели другие виды обследования, а потом другие и так до бесконечности. Отрицательный результат анализов и прочих видов обследования, не подтверждающий болезнь, его не радует, а наоборот, разочаровывает.
Мнимобольной не хочет лечиться, даже если дисциплинированно глотает предписанные лекарства и не соблюдает режим (чаще лишь делает вид в присутствии близких людей или медиков). Для него важнее иметь диагноз тяжелой болезни и из-за этого пользоваться вниманием и сочувствием окружающих.
В три часа ночи больной вызывает домой врача. Осмотрев его, врач ненадолго задумался, потом с обеспокоенным видом спрашивает:
— Вы составили завещание?
— Нет, доктор, — пугается тот.
— Тогда пригласите нотариуса и двух свидетелей.
Врач величественно удаляется из комнаты. У входной двери его нагоняет жена больного:
— Доктор, неужели все так серьезно?
— Нет, но раз вашему мужу не спится, пусть повеселится в компании.
Анекдот
Ко всем прочим особенностям, люди с истерической аномалией личности очень не любят трудиться — в том смысле, который вкладывается в это понятие. Поговорить они любят, и если работа связана с разговорным жанром, — тогда истерик на своем месте. Но если надо трудиться по-настоящему, — тогда он пас. Поэтому «бегство в болезнь» имеет своей целью не только повышенное внимание к собственной персоне, достижение какой-то цели, но и уклонение от общественно-полезного труда. Мнимобольной уклоняется от любой работы, которая ему не по душе, мотивируя тем, что очень болен. Очень удобная позиция.
Поиски жертв тоже бывают творческими.
Г. Малкин
В отличие от симулянтов, которые жалуются на мнимые страдания жене, коллегам, но избегают врачей, чтобы их не уличили (см. главу «Симулянт»), «беглец в болезнь» очень любит посещать медицинские учреждения. Если предложат госпитализацию в общемедицинский стационар — с удовольствием согласится. Почему? Да потому что близкие не подозревают, что он соматически (телесно) здоров. Раз лежит в больнице, часто ходит в поликлинику, — значит, болен. Нормальному человеку и в голову не приходит, что все это можно делать, будучи здоровым. Ну какой нормальный человек будет просиживать часами в поликлинике или томиться на больничной койке?! Нормальный — не будет, а больной с истерическим неврозом (и ипохондрическим тоже — об этой категории мнимобольных вы узнаете в главе «Вечно больной») — с удовольствием.
Разнообразные обследования «беглец в болезнь» тоже любит. Потому что раз его обследуют — значит, есть основания. Значит, врачи не даром получают свою зарплату, ищут его болезнь.
— Помогло ли вашему мужу то успокоительное средство, что я назначил? — спрашивает врач.
— Увы, нет, доктор. Прочитав аннотацию к этому лекарству, он обнаружил у себя ещё две болезни.
Анекдот
У «беглеца в болезнь» может наблюдаться разнообразная патология. Если после первой психической травмы истерический невроз проявлялся в виде болей в сердце или мнимого сердечного приступа, что вызвало сочувствие к больному, и он добился желаемого, то в последующем эта форма реагирования закрепляется и дальше повторяется регулярно. В ответ на замечание в свой адрес, упрек (при более значимой психотравмирующей ситуации — и подавно), а также желая избежать чего-либо (например, жена заявила, что подает на развод, или требует, чтобы супруг наконец-то слез с её шеи устроился на работу, или дочь решила уехать в другой город) он хватается за валокордин, валидол, заявляя, что «обидчик» (жена, дочь, коллеги, мать) его «сведет в могилу». Если это снова приносит успех, то в последующем такая реакция будет по любому малозначимому поводу.
Врач не знает, как избавиться от назойливого больного, который предъявляет ему то одни жалобы, то другие.
— Так, милейший, на следующей неделе вас посмотрит Иван Иваныч, — мрачно говорит он.
— А кто это такой?
— Наш патологоанатом.
Анекдот
Но если в первый раз проявления истерического невроза не принесли ожидаемого результата, если «обидчица» не признала свою вину, «стоя на коленях», то в следующий раз симптомы могут быть уже более выраженными, например, потеря чувствительности или паралич, или сочетание двух, трех видов нарушений.
Если жена предъявляет к нему какие-то, вполне обоснованные претензии (а к истерическим личностям не может не быть претензий, поскольку и в профессиональном отношении, и в качестве спутника они ненадежны), то он уверен, что она к нему неправедливо придирается, не ценит его, не уважает, не любит. А чтобы добиться своего, использует типичные способы истерического реагирования. Среди них «бегство в болезнь» — самый действенный, потому что бьет на жалость и сострадание. Ну как жена может упрекать мужа, что он бездельник, когда он «такой больной»?! Понятное дело, она откажется от своих упреков и просьб. Таким образом истерик своего добился — больше супруга уже не скажет ему, что пора бы уже отказаться от праздного образа жизни и обеспокоиться насчет обеспечения семьи средствами существования. Тем самым он достигает сразу две цели — и трудиться не надо, и в семье ему оказывают повышенное внимание как больному человеку.
Труд сделал человека. Труд может уйти.
А. Кнышев
Такова уж психика русской женщины — она всегда жалеет «несчастненьких». Есть женщины, которых привлекают только «несчастненькие», а с полноценным мужчиной им неинтересно, потому что их не нужно опекать. А вот больного, «несчастненького», неудачника можно обогреть душевным теплом, пожалеть, позаботиться о нем и ощутить себя нужной. Он ведь так нуждается в ней!
А этот вампир замечательно себя чувствует, удобно сев ей на шею и продолжая жаловаться на свои горести, на то, как несправедлива к нему судьба, все его, бедного, обижают. В этом отношении прикинуться больным — беспроигрышный способ добиться от женщины всего, что угодно мнимобольному.
Я так много внимания уделила проблеме лжеболезни, потому что из-за этих скрытых манипулянтов, порой сами о том не подозревая, страдают их бедные жены и что самое печальное — дети. Ведь мама так озабочена здоровьем папы, что на детей у неё не остается ни сил, ни времени. А то и денег — потому что «больной» папа не работает (или работает чисто символически), но каждый год ездит в санатории (а для отдыха детей денег нет), ему покупают дорогие лекарства, кормят свежайшими продуктами с рынка, оплачивают консультации медицинских светил, он часто лежит в больнице, а передачи тоже требуют больших расходов.
Он признавал лекарства только с латинскими названиями: в переводе на русский язык они на него не действовали.
Д.Е.
Сам мнимобольной отнюдь не терзается угрызениями совести, когда жена работает на него и дети лишены многого. В этом и состоит его скрытый (а то и явный) эгоизм. И упрекнуть его жена не может — он же болен! — и бросить не может.
Я не знаю ни одной русской женщины, которая ушла бы от больного мужа. Ей тяжело, она устает, порой сама тяжело болеет, но тянет эту лямку из последних сил. А ведь на самом деле своим самопожерствованием она невольно потакает негативным тенденциям супруга. Вот почему я пишу столь подробно об этих искуснейших актерах — мнимобольных, которые скрыто тиранят всю семью, — чтобы женщины могли взглянуть на супруга другими глазами.
Тот, кто думает о себе слишком много, слишком мало думает.
NN
Конечно, любой человек может заболеть, в том числе и истерическая личность. И у любого человека в стрессовой ситуации может обостриться сердечно-сосудистая или иная патология. И все же вам следует быть настороже и учесть все здесь сказанное.
Проанализируйте, когда возникают обострения у мужа — если стабильно при любой ситуации, которая как-то задевает его интересы, — то есть основания для сомнений. Стрессы являются провоцирующим фактором для многих заболеваний, но именно стрессы, а не пустяковые замечания. Вам поможет и анализ его характера. Если вы обнаружите у своего спутника жизни качества, описанные в главе «Истерик», даже не в столь явной форме, — десять к одному, что его болезнь мнимая, — это типичный способ реагирования истерической личности на внешние воздействия.
Истерик «сбегает в болезнь» не только при неприятностях, но и в случаях, когда хочет уклониться от какой-то работы или отвественности. Например, предстоит квартальный отчет, а он неизменно сказывается больным и берет больничный лист. Или вы просите его взять на себя обязанности отводить ребенка утром в детский сад, — и он тут же «заболевает». Да и в любой другой ситуации, которая ему не нравится.
У меня фантастическая сила воли: я могу ничего не делать!
Хенрик Ягодзиньский
Самостоятельно уличить такого «беглеца в болезнь» вам не удастся. Допустим, муж получит на руки результаты обследования, в которых неразборчивым почерком (даже врачи порой с трудом разбирают каракули своих коллег) написаны какие-то непонятные вам слова, термины. На самом деле в заключении специалиста, вполне возможно, описано функциональное состояние совершенно здорового органа, но для вас это — китайская грамота. Если я приведу здесь результаты электроэнцефалограммы совершенно здорового человека, — вы не увидите там ни одного слова, значение которого вам известно. А выглядит устрашающе. Заключение электрокардиограммы «диффузные изменения миокарда» — вас наверняка напугают. Диффузные! Изменения! А это ни о чем не говорит. Сделайте себе кардиограмму, если вам не жалко времени, и у вас наверняка тоже обнаружат диффузные изменения миокарда, а то и ещё что-нибудь, даже если вы ни разу не жаловались на сердце.
О характере мужчины лучше всего свидетельствует здоровье его жены.
Сирил Конноли
Одна моя коллега рассказала мне такой случай. Пациент требовал направить его во ВТЭК для установления группы инвалидности, причем, первой или второй группы, что подразумевает стойкую утрату трудоспособности. Его обследовали, оснований для этого не нашли. Пациент скандальный, его супруга — не менее скандальна. От греха участковый врач регулярно давала ему больничный лист. Но для того, чтобы признать человека инвалидом, нужны веские основания. Пациент и его половина продолжали осаждать врачей, настаивая на оформлении группе инвалидности (позже пациент был привлечен к уголовной ответственности за какие-то махинации, и подоплека его действий стала понятна). Его обследовали не только терапевты, но и невропатолог, эндокринолог, кардиолог, но требуемого заболевания не обнаружили. Он даже частным образом проконсультировался у светила медицины, правда, тот письменного заключения не дал, поэтому то, что тот якобы сказал, — лишь со слов пациента.
В конце концов участковый врач направила его к психиатру. Вообще-то мнимобольные в своем большинстве побаиваются нашего брата (некоторые из них подкованы в аспекте медицины, про истерические расстройства тоже знают, они предпочитают числиться соматически больными, но не пациентами психиатра), но этот пациент согласился. Быть может, его устраивал даже психиатрический диагноз — лишь бы избежать уголовной ответственности, — или у него были другие соображения, а может быть, он не читал медицинской литературы и надеялся, что психиатр найдет у него какую-то болезнь.
«У меня блокада правой ножки пучка Гиса!» — с трагическими интонациями сказал он моей коллеге. Не правда ли, устрашающие слова, особенно «блокада»? Да и ножка эта самая… Опять же Гиса — звучит очень впечатляюще, солидно, сразу чувствуется, что болезнь не простая, а очень серьезная. А врач, нечуткая, ответила: «Ну и что? У меня с 12-летнего возраста блокада это самой ножки этого самого пучка Гиса. И как видите, жива до сих пор. Хотите покажу свою кардиограмму?».
Ой, что после этого было! На её бедную голову посыпалось столько упреков и угроз! Потом прибежала его разгневанная супруга: «Как вы посмели так разговаривать с моим мужем?! Вы что, не понимаете, что он болен и его нельзя расстраивать?!!! У него блокада правой ножки пучка Гиса — вы, наверное, и понятия не имеете, что это такое! Вы лечите психов — вот и лечите их! Вы любого готовы признать психом и сами вы психи!»
В общем, нечуткие мы, психиатры, потому что убеждаем лжебольных, что у них нет соматической патологии, а нарушения имеют истерическую основу, и нужно лечиться в психиатрическом, а не соматическом стационаре. И женам говорим, чтобы не верили жалобам мужа, а настаивали на консультации психиатра. Правда, некоторые жены уже так индуцируются уверенностью супруга, что переубедить их бывает непросто.
— Доктор, — спрашивает жена пациента, — есть хоть какая-нибудь надежда?
— В зависимости от того, мадам, на что вы надеетесь…
Анекдот
А ведь некоторые люди и в самом деле верят, что психиатры готовы каждого обозвать «психически больным», и «залечить» своими «страшными» психотропными препаратами до состояния полного отупения. Ну скажите на милость — зачем нам это надо?! Психиатрические больницы и так переполнены, нагрузка на каждого врача раза в полтора выше положенной, лекарств при нашей бедности вечно не хватает, — так мы ещё будем «лечить» психически здоровых людей?! У психиатров с головой все в порядке, в своем подавляющем большинстве это психически нормальные люди, лишней работы себе не ищут — своей хватает. Надо лечить — будут лечить, не надо — напишут заключение: «Психически здоров», — и всего вам доброго. Лечат психиатры в двух случаях — когда психическое состояние представляет угрозу для благополучия самого больного или окружающих. Насильно никого не лечим (только в случаях, когда больной социально опасен или опасен для самого себя), обычно больные сами просят о помощи, потому что разлад с самим собой, в первую очередь тягостен для самого человека.
Но это лирическое отступление — уж очень наболело! Обидно, что нами, психиатрами, пугают, как детей Бабой-Ягой. Многие люди нас боятся, хотя мы вовсе не такие уж страшные. К слову, когда я начинала писать книги на темы психиатрии, моей единственной целью было изменить отношение людей к отечественной психиатрии, которой в общественном сознании совершенно необоснованно создали отрицательный имидж; хотя сейчас я стала писать книги «попроще», но от этой цели до сих пор не отказалась и имею полное право гордиться тем, что в определенной степени мне удалось изменить отношение общества к психиатрам. Те, кто пишет мне письма, звонят на радио, где я участвую в передаче «Заходите в гости», те, кто со мной общался, — уже без содрогания произносят слово «психиатр». Мало того, очень многие получили полезную информацию, что позволило им правильно воспринимать других людей и строить с ними нормальные отношения. Так что ещё раз повторю — не такие уж мы, психиатры, бяки-буки, с нами очень-очень можно поговорить. И даже полезно. По крайней мере, я сотни раз слышала от своих читателей и пациентов: «Как жаль, что я не знал(а) этого раньше!»
Пациент — психиатру:
— Опишу вам свои беды с большим удовольствием.
Анекдот
Но вернемся к нашей теме. Больные истерическим неврозом лишь поначалу не хотят обращаться к психиатрам, но уже после первой консультации могут проникнуться горячей любовью и потом охотно посещают врача. Психиатры — замечательные слушатели. Терпеливо выслушивать — основа нашей профессии. Никто, даже самые близкие люди, не выслушает вас с таким вниманием и понимаем, как психиатр. А поговорить истерики очень любят. И говорят они только о себе. Близких это утомляет, а психиатра нет.
Пациент в отчаянии:
— Доктор, помогите! У меня перед глазами все время зеленые круги.
Психиатр успокаивающим тоном:
— А какой цвет вы предпочитаете?
Анекдот
В большинстве своем истерики любят общество психиатров. Врач — это тоже аудитория, и он тоже оказывает больному внимание. Такие пациенты тянутся к врачу, подробно рассказывая обо всем, в их жалобах присутствует подчеркнутость, преувеличенность болезненных ощущений, театральность, драматизация — даже в присутствии психиатра истерическая личность остается немножко актером.
Всем вопиющим — по пустыне!
Д.Е.
Как правило, психиатр даже не говорит пациенту его подлинный диагноз, потому что слова «истерия», «истерический невроз» могут быть расцененым им как обидные (в обиходе слово «истерик» имеет «ругательное» значение, правда, и подразумевается под ним совсем другое). Врач скажет общие слова, например: «У вас невроз», — и предложит несколько вариантов лечения. В больничном листе тоже не укажут подлинный диагноз, а напишут что-нибудь непонятное (что такое псевдодеменция, синдром Ганзера или астазия-абазия — не знает никто, кроме психиатров; даже слово «истерия» пишется как hysteria — не каждый догадается, что это значит). Для чего мы напускаем туману и не пишем настоящий диагноз? Чтобы на работе коллеги не стали перешептываться за спиной, насмехаться, чтобы члены семьи не обзывали его в пылу ссоры «истериком». Психиатр заинтересован оберегать пациента от психотравмирующих ситуаций. Насмешки — тяжелейшая психическая травма для истерической личности. В этом случае невроз может повториться, но в другой форме: если раньше у пациента были «приступы удушья», то теперь будут «сердечные спазмы» или что-то еще. «Бегство в болезнь» порой становится привычным способом спастись от любой психотравмирующей ситуации, и в течение жизни истерик «болеет» многими «болезнями».
— Доктор, я сумасшедший?
Психиатр, ласково:
— А как же!
Анекдот
Больной истерическим неврозом двойственен в своем отношении к психиатрическому лечению. Вначале он говорит: «Да, доктор, я согласен». Но вместе с тем подсознательно не хочет, чтобы болезнь закончилась, — тогда он лишится повышенного внимания окружающих. Поэтому многие пассивно относятся к возможности скорейшего выздоровления.
Если «беглец в болезнь» уже не раз беседовал с врачами, и уже известна истинная причина его заболевания, в следующий раз он старается попасть на прием к другим врачам, которые его ещё не знают, и от них скрывает, что лечился у психиатра.
Возможны кратковременные истерические реакции, которые проходят сами по себе после нормализации конфликтной ситуации.
В ряде случаев проявления истерического невроза могут сохраняться длительное время. Но и после лечения и выздоровления у таких больных сохраняется готовность к «бегству в болезнь» или другим вариантам истерического реагирования при любом эмоциональном напряжении, ссоре, конфликте.
Переубедить человека с истерическими чертами характера и заставить его реагировать по-другому вряд ли удастся, но все же подкорректировать его поведение возможно.
В человеке все должно быть прекрасно. Но не до такой же степени..
А. Кнышев
Очень много значит отношение окружающих. Зная, что является основной причиной истерических нарушений, и то, что эти болезни мнимые, вы и другие члены семьи должны соответственно относиться к «беглецу в болезнь». Это не означает, что нужно обзывать его «симулянтом» и насмехаться над ним, — этого делать нельзя ни в коем случае, поскольку будет дополнительной психической травмой, все проявления ещё больше усилятся, и именно вас супруг будет винить в ухудшении своего состояния.
«Что за люди! Злые, как собаки. И хозяина нет…»
А. Кнышев
Не стоит травмировать и без того болезненное самолюбие мужа, называя его «истериком». Слова «истерия», «истерик» такие люди совершенно не переносят и бурно реагируют. Поэтому лучше вообще не использовать такие слова, а сказать, что у него «расшатались нервы» и надо их подлечить.
Больные истерическим неврозом, как правило, некритичны к своему заболеванию, поэтому вам не следует ожидать, что муж сам осознает, что все расстройства имеют истерическую природу. Относитесь к его истерическим расстройствам критически, поскольку теперь вам известна истинная природа мнимых приступов, обмороков, сосудистых кризов, «нехватки воздуха» и других проявлений.
Выслушав многочисленные жалобы пациента, врач с оптимизмом заверил:
— Скрипучее дерево дольше живет!
Анекдот
Ваша главная задача — и не обижать мужа, и не потакать ему. Вы уже знаете, что если с первого раза он получит желаемое, — то такой способ реагирования закрепится, и в будущем супруг по любому пустяку будет давать истерические реакции. Поэтому уже с первого раза не оказывайте ему повышенного внимания, а спокойно скажите: «Ты слишком переволновался, болезненно отреагировал на малозначимое событие, — вот у тебя и возникли эти нарушения. А на самом деле никакого тяжелого (или «необычного») заболевания у тебя нет». Объясните ему, что необычность расстройства обусловлена тем, что оно имеет не органическую, а невротическую природу, то есть, орган не поражен, а есть прямая связь с психотравмирующим событием.
Особенностью истерических нарушений является и то, что практически всегда они исчезают в состоянии гипноза, чего не наблюдается при органических расстройствах. Поэтому успешное лечение больных с истерическим неврозом может проводить только психиатр, а врачи общемедицинского профиля годами безуспешно лечат таких пациентов от мнимых болезней, и при этом патологическая связь только закрепляется. Следовательно, ваша тактика — отговорить мужа ходить по врачам и настоять на лечении у психиатра. Он объяснит ему суть его расстройства, проведет психотерапию и все необходимые лечебные мероприятия.
— Доктор, я так несчастен! — трагически заламывает руки пациент.
— Это вам только кажется, — равнодушно констатирует психиатр.
Анекдот
В психиатрических больницах есть специальные отделения санаторного типа для лечения больных неврозами. Есть и специализированные больницы по лечению неврозов. Можно лечиться и амбулаторно, но стационарное лечение гораздо эффективнее и быстрее — в больнице человек избавлен от тех психотравмирующих ситуаций, которые имеет дома и на работе.
МУЖЧИНА, КОТОРЫЙ ИГРАЕТ МУЖЧИНУ