Библиотека Mosbiblio

M17 Крестная сила. Нечистая-сила. - М.: 000 "Фирма
"Издательство ACT", 1998. - 512 с.- (Уроки колдов-
ства).

ISBN 5-237-01062-8

Из поколения в поколение передавались-на Руси вековые
традиции, обычаи, обряды, старинные заговоры и рецепты, многие
из которых собраны в этой уникальной книге, незаменимой для
тех, кто хочет постичь великие тайны и овладеть искусством
исцеления.

(c) С В. Максимов, 1998
(c) 000 "Фирма "Издательство ACT", 1998

СОДЕРЖАНИЕ

КРЕСТНАЯ СИЛА
НЕЧИСТАЯ СИЛА
НЕВЕДОМАЯ СИЛА

КРЕСТНАЯ
СИЛА

I
святки

В крестьянском быту святки считаются самым боль-
шим, шумным и веселым праздником. Они обнимают
собой период времени от Николина дня (6 декабря) до
Крещения (6 января), т.е. как раз тот месяц, когда зем-
ледельческое население, обмолотив хлеб и покончивши
со всеми работами, предается отдыху.
Святки начинаются праздником молодежи по пре-
имуществу, хотя и взрослое население не остается рав-
нодушным к общему веселью и к тому приподнятому,
несколько торжественному настроению, которое свой-
ственно всем большим праздникам в деревне. Но все-
таки центром празднеств служит молодежь: ее игры,
песни, сборища и гадания дают тон общему веселью
и скрашивают унылую деревенскую зиму. В особен-
ности большой интерес представляют святки для деву-
шек: в их однообразную трудовую жизнь врывается
целая волна новых впечатлений, и суровые деревен-
ские будни сменяются широким привольем и целым
рядом забав и развлечений. На святки самая строгая
мать не заставит дочку прясть и не будет держать за
иглой в долгие зимние вечера, когда на улице льется
широкой волной веселая песня парней, когда в "жи-

ровой" избе на посиделках заливается гармония, а
толпы девушек, робко прижимаясь Друг к другу, бе-
гают "слушать" под окнами и гадать в поле. Гадание
составляет, разумеется, центр девичьих развлечений,
так как всякая невеста, естественно, хочет заглянуть в
будущее и, хоть с помощью черта, узнать, кого судьба
пошлет ей в мужья и какая жизнь ожидает ее впереди
с этим неведомым мужем, которого досужее вообра-
жение рисует то пригожим добрым молодцом, ласко-
вым и милым, то стариком-ворчуном, постылым скря-
гой, с тяжелыми кулаками.
О том, как совершаются гадания, мы подробно ска-
жем в главе "Новый Год", здесь же заметим только,
что обычай вызывать своего суженого и в особенности
так называемые страшные гадания довольно заметно
отражаются на душевном состоянии гадальщиц. Почти
на протяжении всех святок девушки живут напряжен-
ной, нервной жизнью. Воображение рисует им всевоз-
можные ужасы, в каждом темном углу им чудится при-
сутствие неведомой, страшной сильг, в каждой пустой
избе слышится топот и возня чертей, которые до само-
го Крещения свободно расхаживают по земле и пугают
православный люд своими рогами, черными рожами.
Это настроение поддерживает не только само гадание,
но и те бесконечные рассказы о страшных приключе-
ниях с гадальщицами, которыми запугивают девичье
воображение старухи и пожилые женщины, всегда
имеющие про запас добрую дюжину страшных исто-
рий. Чтобы дать читателю представление об этих "свя-
точных" рассказах, являющихся плодом народной фан-
тазии, приведем рассказ крестьянки Евфросиньи
Рябых, записанный в Орловском уезде. "Пришла я с
загадок и задумала суженого вызвать - страх хотелось
мне узнать, правда это или нет, что к девушкам ночью

суженые приходят. Вот стала я ложиться сдать, поло-
жила гребенку под головашки и сказала: "Суженый-
ряженый, приди ко мне мою косу расчесать". Сказав-
ши так-то, взяла я и легла спать, как водится, не крес-
тясь и не помолившись Богу. И только это я, милые
мои, заснула, как слышу, полез кто-то мне под голо-
вашки, вынимает гребенку и подходит ко мне: сдернул
с меня дерюгу, поднял, посадил на кровати, сорвал с
моей головы платок и давай меня гребенкой расчесы-
вать. Чесал, чесал, да как зацепит гребенкой за косу,
да как дернет - ажио у меня голова затрещала. Я как
закричу... Отец с матерью .векочили: мать ко мне, а
отец огонь вздувать. Вздули огонь, отец и спрашивает:
"Чего ты, Апрось, закричала?" Я рассказала, как я во-
рожила и как меня кто-то за косы дернул. Отец вышел
в сенцы, стал осматривать двери - не видать ничего.
Пришел он в избу, взял кнут и давай меня кнутом луп-
цевать - лупцует да приговаривает: "Не загадывай
каких не надо загадок, не призывай чертей". Мать бро-
силась было отнимать - и матери досталось через
меня. Легла я после того на постелю, дрожу вся, как
осиновый лист, и реву потихоньку: испужалась, да и
отец больно прибил. А утром только я поднялась -
вижу, голова моя болит так, что дотронуться до нее
нельзя. Глянула я около постели своей наземь - вся
земь усыпана моими висками. Вот как "он" меня рас-
чесывал. Стала я сама расчесывать косу, а ее и поло-
вины не осталось - всю почти суженый выдернул".
А вот еще один рассказ, записанный в Череповец-
ком уезде Новгородской губернии: "Собрались, это,
девки на беседу в самый сочельник, перед Рождест-
вом - не работать (в сочельник - какая работа: грех),
а так погадать да "послушать" сходить. Вот погадали,
погадали, а одна девка и говорит: "Пойдем-кось, де-

воньки, к поросенку слушать: у нас сегодня большу-
щего закололи и тушу в амбар стащили, пойдемте".
Вот и пошли, надо быть, пять девок. Сняли с себя крес-
ты, немытика помянули, очертились ножиком, и одна,
которая посмелее, говорит: "Чушка, чушка, скажи, где
мой суженый-ряженый?" А поросенок им из амбара:
"Отгадайте три загадки, тогда отгадаю всем суженых.
Наперво отгадайте, сколько на мне щетинок?" Отга-
дывали, отгадывали девки - не отгадали: где сосчи-
тать щетинки на свинье? А поросенок им другую за-
гадку: "Сколько на мне шерстинок?" Тоже думали, ду-
мали девки - не отгадали. А поросенок опять: "Сколь-
ко во мне суставов?" Опять не отгадали девки, а по-
росенок как рыкнет: "Ну, так я вас всех задавлю".
Девки бежать. Прибежали на беседу - лица на них
нет. А хозяйка-то беседы, видно, догадливая баба была,
бывала в этих делах: сейчас четырем девкам на голову
глиняные горшки надела, а этой, коя загадывала, по-
душку положила. Вдруг как' вломится в избу свинья.
Схватила с одной девки горшок, думала, это голова,
да о пол, схватила с другой - о пол, да так со всех
четырех, а с пятой схватила подушку и убежала".
Как ни страшны сами по себе такие рассказы для
напуганного воображения молоденьких слушательниц,
однако в веселые святочные вечера даже эти ужасы не
могут удержать девушек в хатах, и, как только на селе
зажгут огни, они как тени скользят по улице, проби-
раясь на посиделки. Да и не мудрено: до страха ли
тут, когда впереди ожидают танцы, маскарады, игры,
песни и когда к этим беседам так долго и так много
готовились. Почти целый месяц приготовлялись: де-
вушки шили наряды, парни готовили маскарадные
костюмы и выбирали "жировую" избу.

Последний вопрос - о выборе избы для посиде-
лок - повсюду считается очень важным и решается
сообща. Чаще всего, за два, за три рубля, какая-нибудь
одинокая солдатка или полунищая старуха уступает
молодежи свою избу, позволяя вынести домашнюю
рухлядь и убрать все так, как захотят наниматели.
Деньги за избу платятся наличными или отрабатыва-
ются, причем только в очень немногих местах девушки
освобождаются от взносов. В большинстве же случаев
деревня не знает привилегии дам и обкладывает деву-
шек наравне с парнями, а местами даже заставляет их
платить больше, так что если парень вносит шесть ко-
пеек, то девушка должна платить двенадцать, а в слу-
чае бедности - день жать.
Святочные посиделки начинаются обыкновенно не
ранее 6 декабря и отличаются от всех других посиделок
тем, что и парни и девушки рядятся. Это своего рода
деревенский бал-маскарад. Правда, ряженье - в осо-
бенности в первые дни святок - бывает самое неза-
мысловатое: девушки наряжаются в чужие сарафаны
(чтобы парни не узнали по одежде) и закрывают лицо
платком, и только самые бойкие наряжаются в несвой-
ственную одежду: парни - в женский, девушки - в
мужской костюм. Это последнее переодевание практи-
куют чаще всего гости, приходящие на посиделки из
чужих деревень, чтобы легче было интриговать и ду-
рачить знакомых. Сама же "интрига" в таких случаях
бывает крайне незамысловата: обыкновенно парень,
переодетый девкой, выбирает себе в кавалеры какого-
нибудь влюбчивого и простоватого парня и начинает
его дурачить: заигрывать с ним, позволяет вольные
жесты и пощипывания, назначает свидания и даже дает
нескромные обещания. К концу вечера простофиля-

кавалер обыкновенно пламенеет от страсти и умоляет
свою даму, чтобы она осчастливила его немедленно.
Но дама обыкновенно кокетничает и уступает не сразу,
Зато потом, когда все-таки она выйдет на свидание и
влюбленный парень заключит ее в объятия, из избы
выскакивает целая ватага хохочущих молодцов, кото-
рые быстро охлаждают любовный пыл простофили, на-
бивая ему полные штаны снегу. Приблизительно такой
же характер носят интриги девушек, наряженных пар-
нями. Они тоже выбирают себе наиболее простоватых
девиц, ухаживают за ними, уговаривают за себя замуж
и даже выпрашивают иногда в залог платок, колечко
и пр. Справедливость требует, однако, заметить, что
интриги подобного рода далеко не всегда отличаются
скромностью. Случается, что какая-нибудь расшалив-
шаяся солдатка, наряженная парнем, выкинет такую
штуку, что присутствующие девушки сгорят от стыда.
Но таких солдаток обыкновенно успокаивают сами же
парни, которые с хохотом и криками разоблачают
озорницу почти донага и в таком виде пускают ее на
улицу, где еще вываляют в снегу. Вообще сдерживаю-
щим началом на посиделках служит присутствие в
"жировой" избе посторонних людей в лице ребятишек
и пожилых мулкчин и женщин. Особенно стесняют ре-
бятишки: иной парень и рад бы позволить себе какую-
нибудь нескромность в отношении интересующей его
девушки, но он видит, что с полатей свесилась голова
мальчишки -- брата девушки, который все примечает
и в случае надобности скажет матери, а то и отцу шеп-
нет. Эти лежащие на полатях контролеры иногда так
раздражают парней своим неусыпным надзором, что
дело кончается побоями: од^н из парней берет веник
и с ожесточением хлещет ребятишек в то время, как

другой припрет дверь и никого не выпускает из избы.
Экзекуции такого рода сплошь и рядом достигают
цели, и ребятишки с ревом и плачем, без души разбе-
гаются по домам, как только их выпустят. Сдержива-
ющим началом служит до некоторой степени и при-
сутствие на посиделках чужих парней и девок, при-
шедших из соседних деревень. Их принимают как гос-
тей и стараются, чтобы все было прилично и чинно.
Хозяева беседы, как парни, так и девицы, встают с
лавок и предлагают их занять гостям, а во время танцев
обращают строгое внимание, чтобы чужие девки не ос-
тавались без кавалеров и чтобы с парнями-гостями тан-
цевали девки "первого сорта", т.е. самые пригожие.
Впрочем, бывают случаи, когда именно присутствие на
посиделках чужих парней, явившихся незваными гос-
тями, служит причиной ожесточенных ссор и даже
драк. Вот что на этот счет сообщает наш корреспон-
дент из Никольского уезда Вологодской губернии:
"Если какой-нибудь парень из чужой деревни вздумает
"ходить" (ухаживать) за девкой и посещать игрища, то
он непременно должен выставить парням-однодеревен-
цам девушки в виде отступного водки - в противном
случае он платится побоями и даже увечьем. Избитый,
в свою очередь, редко оставляет побои без отмщения
и, подбивши парней своей деревни "выставкою" им
водки, является в сопровождении целой ватаги в село
к оскорбителям и врывается на игрище, где и завязы-
вается обыкновенно свалка. Девки в таких случаях раз-
бегаются по домам, а парни выходят на улицу и де-
рутся уже не на кулаки, как в избе, а "плахами" (по-
леньями). Драки подобного рода происходят по не-
скольку раз, возобновляясь все с новой силой, и кон-
чаются или тем, что коренные парни как побежденные

соглашаются принимать на игрище чужаков "без
водки", или как победители "сдирают" с противников
водку, которую и распивают на посиделках"*.
Кроме танцев (кадриль, ленчик, шестерка) и гада-
ний, любимым развлечением на посиделках являются
так называемые игрища, под которыми следует разу-
меть, между прочим, представление народных коме-
дий, где и авторами, и актерами бывают деревенские
парни. В одной из таких комедий фигурируют, напри-
мер, какой-то король Максимилиан, его непокорный
сын Адольфий и приближенный короля Марк-гробо-
копатель; в другой главным лицом является Степан
Разин со своими разбойниками и красными девушка-
ми, причем центром пьесы служит кровавая расправа
Разина с корыстным купцом; в третьей, наконец, цент-
ральной фигурой является помещик и т.д. Обо всех
этих пьесах мы скажем несколько ниже, здесь же по-
зволим себе заметить, что игрища в огромном боль-
шинстве случаев поражают наблюдателя грубостью
нравов, так что отцы церкви не напрасно называли их
"бесовскими". Конечно, нельзя отрицать, что в доброе
старое время святые отцы подходили к вопросу с из-
вестным предубеждением и видели в игрищах только
остатки язычества и того двоеверия, с которым они так
энергично боролись. Но невозможно в то же время
упускать из виду, что добрая половина игрищ сама по
себе составляет остаток варварства, поражающий сто-
роннего наблюдателя своим откровенным цинизмом.

* Такие драки в большом ходу не только в Вологодской губер-
нии, но почти повсеместно. Объясняется это тем, что на девок своей
деревни парни смотрят как на своего рода коллективную собст-
венность, которую и защищают от ухаживания посторонних
людей. Во всеобщем употреблении точно так же и водка, которая
одна дает право ухаживать за "чужими" девками.

Этот цинизм ужасен еще тем, что он почти всегда пере-
ходит в жестокость и издевательство над слабыми, т.е.
над деревенскими девушками, за которых некому всту-
питься. "Деревенские парни, - пишет наш корреспон-
дент из Череповецкого уезда Новгородской губер-
нии, - позволяют себе на беседах такие дикие выход-
ки, что только привычка 'здешних девиц к терпению
и цинизму мужчин останавливает их от жалоб в суд".
Для образца укажем несколько излюбленных святоч-
ных игр, практикуемых почти повсюду.
1) Игра в кобылы. Собравшись в какую-нибудь избу
на беседу, парни устанавливают девок попарно и, при-
казав им изображать кобыл, поют хором:

Кони мои, кони,
Кони вороные...

Затем один из ребят, изображающий хозяина табу-
на, кричит: "Кобылы славные, кобылы! Покупай, ре-
бята!" Покупатель является, выбирает одну девку, ос-
матривает, как осматривают на ярмарке лошадь, и го-
ворит, что он хотел бы купить ее. Дальше идет тор-
говля, полная неприличных жестов и непристойных
песен. Купленная "кобыла" целуется с покупателем и
садится с ним. Затем с теми же жестами и песнями
происходит переторжка, после чего начинается ковка
кобыл. Один из парней зажигает пук лучины (горн),
другой раздувает его (мехи), третий колотит по пяткам
(кузнец), а покупатель держит кобылицины ноги на
своих, чтобы не ушла.
2) Игра в блины. Эта игра столь же популярна, как
и предыдущая, и состоит в том, что один из парней
берет хлебную лопату, или широкий обрезок доски, а
другой поочередно выводит девушек на середину избы

и, держа за руки, поворачивает их спиной к первому
парню, который со всего плеча бьет их по спине. Это
и называется "печь блины".
3) Игра в быка. Парень, наряженный быком, дер-
жит в руках, под покрывалом, большой глиняный гор-
шок с приделанными к нему настоящими рогами быка.
Интерес игры в том, чтобы бодать девок, и притом бо-
дать так, чтобы было не только больно, но и стыдно.
Как водится, девки подымают крик и визг, после чего
быка убивают: один из парней бьет поленом по горш-
ку, горшок разлетается, бык падает, и его уносят.
4) Игра в гуся. Гусь приходит тоже под покрыва-
лом, из-под которого виднеется длинная шея и клюв.
Клювом гусь клюет девок по голове (иногда преболь-
но), и в этом состоит все его назначение.
5) Игра в лошадь. Над лошадью ребятам приходит-
ся много трудиться, чтобы приготовить ей сверх по-
крывала голову, похожую на лошадиную. Но смысл
игры все тот же: лошадь должна лягать девок.
6) Игра в кузнеца. Это более сложная игра, пред-
ставляющая собой зародыш деревенской комедии. В
избу, нанятую для беседы, вваливается толпа парней с
вымазанными сажей лицами и с подвешенными седы-
ми бородами. Впереди всех выступает главный герой -
кузнец. Из одежды на нем только портки, а верхняя
голая часть туловища разукрашена симметрично рас-
положенными кружками, изображающими собой пу-
говицы. В руках у кузнеца большой деревянный молот.
За кузнецом вносят высокую скамейку, покрытую ши-
роким, спускающимся до земли, пологом, под которым
спрятано человек пять-шесть ребятишек. Кузнец рас-
хаживает по избе, хвастает, что может сделать все, что
угодно: замки, ножи, топоры, ухваты и, сверх того,
умеет "старых на молодых переделывать". "Не хочешь

ли, я тебя на молодую переделаю?" - обращается он
к какой-нибудь девице не первой молодости. Та, разу-
меется, конфузится и не соглашается. Тогда кузнец
приказывает одному из ряженых стариков: "Ну-ка, ты,
старый черт, полезай под наковальню, я тебя пере-
кую". Старик прячется под пологом, а кузнец бьет мо-
лотком по скамейке, и из-под полога выскакивает под-
росток. Интерес игры состоит в том, чтобы, при каж-
дом ударе, у кузнеца сваливались портки и он оста-
вался совершенно обнаженным. Когда всех стариков
перекуют на молодых, кузнец обращается к девушкам,
спрашивая у каждой: "Тебе, красавица, что сковать?
Тебе, умница, что сковать?" И каждая девица должна
что-нибудь заказать, а затем, выкупая приготовленный
заказ, поцеловать кузнеца, который старается при этом
как можно больше вымазать ее физиономию сажей.
Все перечисленные игры (в которых мы должны
были опустить наиболее циничные пассажи) при всей
грубости и жестокости все-таки не заключают в себе
ровно ничего такого, что оскорбляло бы религиозное
чувство человека и что так или иначе связывалось бы
с христианскими верованиями и обычаями. Но, к со-
жалению, существует целая группа других игр, кото-
рые окрашены не только цинизмом, но содержат в себе
элемент несомненного кощунства. Такова, например,
игра в покойника (местами эта игра называется
"умрун", "смерть" и т.д.). Состоит она в том, что ребята
уговаривают самого простоватого парня или мужика
быть покойником, потом наряжают его во все белое,
натирают овсяной мукой лицо, вставляют в рот длин-
ные зубы из брюквы, чтобы страшнее казался, и кладут
на скамейку или в гроб, предварительно привязав на-
крепко веревками, чтобы в случае чего не упал или
не убежал. Покойника вносят в избу на посиделки че-

тыре человека, сзади идет поп в рогожной ризе, в ка-
милавке из синей сахарной бумаги, с кадилом в виде
глиняного горшка или рукомойника, в котором ды-
мятся горячие уголья, мох и сухой куриный помет.
Рядом с попом выступает дьячок в кафтане, с косицей
назади, потом плакальщица в темном сарафане и пла-
точке и, наконец, толпа провожающих покойника род-
ственников, между которыми обязательно имеется
мужчина в женском платье, с корзиной шанег или опе-
кишей для поминовения усопшего. Гроб с покойником
ставят среди избы, и начинается кощунственное отпе-
вание, состоящее из самой отборной, что называется,
"острожной" брани, которая прерывается только
всхлипыванием плакальщицы да каждением "попа".

По окончании отпевания девок заставляют про-
щаться с покойником и насильно принуждают их це-
ловать его открытый рот, набитый брюквенными зуба-
ми. Нечего и говорить, что один вид покойника про-
изводит на девушек удручающее впечатление: многие
из них плачут, а наиболее молоденькие, случается,
даже заболевают после этой игры*. Кончается игра тем,
что часть парней уносит покойника хоронить, а другая
часть остается в избе и устраивает поминки, состоящие
в том, что мужчина, наряженный девкой, оделяет
девиц из своей корзины шаньгами - кусками мерзло-
го конского помета.

В некоторых местах та же игра в покойника варьи-
руется в том смысле, что покойника, обернутого в
саван, носят по избам, спрашивая у хозяев: "На вашей

* Характерно, что и в этой игре парии намеренно вводят скаб-
резный элемент, приводя в беспорядок туалет покойника. "Хеша
ему и самому стыдно, - говорят они, •- да ведь он привязан -
ничего не поделает".

могиле покойника нашли - не ваш ли прадедка?" На-
ходящиеся в избе, разумеется, приходят в ужас. Бывали
случаи, когда маленькие ребятишки падали в обморок
и долго после того бредили.

К игре в покойника взрослое население относится
с полным осуждением. В народе ходит даже слух, что
тот, кто изображает покойников, бывает схвачен ими
в лесу и утащен неведомо куда. Так, в Никольском
уезде Вологодской губернии рассказывают, что один
парень, надевавший на святках саван, был утащен по-
койником в болото и отдан во власть дьявола. Дьявол
долго бил парня дубиной, заставляя снять с себя крест
и бросить в болото. Однако несчастный, несмотря на
жесточайшие мучения, все-таки не покорился и креста
не снял, чем и спасся от смерти, отделавшись только
тяжкими увечьями.

Но, несмотря на такие "страшные" рассказы, обы-
чай рядиться покойниками еще очень распространен
по всему нашему северу, и в том же Никольском уезде
Вологодской губернии покойниками наряжаются не
только молодежь, но и женатые мужики, и притом по
нескольку человек сразу, так что в избу для посиделок
врывается иногда целая артель покойников. У всех у
них в руках туго свитые жгуты, которыми они беспо-
щадно хлещут парней из чужой деревни и приезжих
девиц (гостей). Достается, впрочем, и своим девицам,
которым без дальнейших разговоров наклоняют голову
и хлещут по спине до синяков.

Из числа других игр, представляющих собой заро-
дыш младенческой комедии, необходимо указать на
очень распространенную игру "в барина". Эта коме-
дия, несомненно, носит сатирический характер, и про-
исхождение ее восходит ко временам крепостного

права. В избу для посиделок ряженые вводят под руки
человека необыкновенной толщины, в высокой шапке,
с лицом, густо вымазанным сажей, и с длинным чубу-
ком в руках. Это и есть "барин". Подле него суетятся
казачок, подающий огня для трубки, и кучер (он же
бурмистр), гарцующий на палочке верхом и хлещу-
щий бичом то палочку, то девок. Барин неповоротлив,
глух и глуп, кучер, наоборот, хитрая бестия, хорошо
знающая барские вкусы и барскую повадку. Барин уса-
живается и начинает ворчать и ругаться, а кучер по-
добострастно вертится около и поминутно спрашивает:
"Что прикажете, барин батюшка?" Самое представле-
ние начинается с того, что кучер, обращаясь к парням,
спрашивает у них, не желает ли кто жениться, и при-
казывает спрашивать разрешение барина. Вслед за тем
один из парней приближается к барину, кланяется в
ноги и говорит:

- Батюшка-барин, прикажи жениться.
- Что-о? Не слышу, - переспрашивает глухой
барин.

- Жениться! - кричит во весь голос парень.
- Телиться?
- Жениться!
- Ягниться?..
- Жениться!

- А, жениться!.. Ну что ж, женись, женись, выби-
рай девку!

Парень выбирает девушку. Товарищи его подхва-
тывают ее под руки и подводят к барину. Девушка,
разумеется, всеми силами упирается и не идет. Тогда
кучер бьет ее "шелепугой" (бичом) и кричит: "Благо-
дари барина, целуй барина". Как только девушку под-
ведут к барину, с него как рукой снимет прежнюю
апатию и сонливость: он делается необыкновенно по-

движен, оживлен, рассыпается мелким бесом и то лезет
целовать и обнимать девушку, то делает полные не-
пристойности жесты. Кучер же в это время изо всех
сил помогает барину ухаживать и придерживает увер-
тывающуюся от поцелуев девушку. Потом к барину
подходит второй парень, который тоже испрашивает
разрешения жениться, и так продолжается до тех пор,
пока все не переженятся.

В некоторых местах эта сатирическая комедия
представляется с различного рода вариантами, причем
характерно, что комедия не застыла в раз навсегда оп-
ределенной форме, а подверглась целому ряду изме-
нений сообразно с новейшими переменами в судьбе ба-
рина. Так, например, в ней нашло свое отражение и
современное помещичье оскуднение. По крайней мере
наш смоленский корреспондент свидетельствует, что в
Юхновском уезде действующими лицами пародии яв-
ляются промотавшийся помещик и его слуга пройдоха.
Пародия начинается монологом помещика, который
жалуется на трудные времена и на то, что народ от
рук отбился. Ему, барину, сейчас нужны деньги, он
вчера дотла проигрался в карты, а староста между тем
не несет оброка*, хотя давно должен был бы явиться.
От нетерпения барин наконец кличет слугу:
- Ванька новый!
- Чего изволите, барин голый?
- Что-о? Что ты сказал?

* Анахронизм этот не так велик, как может показаться с пср-
воговзгляда.тк помсщикичерсзсельскихстаростсобиралиоброк
с крестьян и после их освобождения, пока крестьяне не согласились
пойти "на выкуп", в общем, при освобождении крестьян "выкуп"
земли у помещиков не был обязателен, и во многих местах "оброк"
за пользование ею платился весьма долго и продолжался бы, может
быть, и дольше, если бы крестьяне платили его исправно

- Я говорю: чего изволите, мол, барин?
Барин посылает слугу в лавку набрать товару в
долг. Но слуга возвращается и говорит:

- Не дает лавочник-то. Говорит: этакому шаро-
мыжнику да в долг давать? Твой, говорит, барин боль-
ше ничего, как мазурик...

- Молчи, молчи, дурак! - прерывает барин рас-
ходившегося лакея. Но лакей не унимается.

- Я что же-с, я молчу... А только лавочник гово-
рит: этакому, говорит, жулику - и в долг? Сохрани
меня Боже... Ежели бы, говорит, порядочному госпо-
дину - я с моим удовольствием, а твоему, говорит,
беспортошному барину ни в жисть... Много, мол, раз-
велось их нынче, рвани всякой...

Барин наконец не выдерживает и кидаегся на лакея
с чубуком. Лакей убегает, и на его место является ста-
роста. Барин очень рад старосте, но боится прямо спро-
сить про оброк и заводит разговор издалека, осведом-
ляясь о деревенской жизци и о своем хозяйстве. Ста-
роста начинает с того, что на деревне все обстоит бла-
гополучно, и незаметно возбуждает у барина надежду
на получение денег. Но как только эта надежда пере-
ходит в уверенность, староста докладывает, что хотя и
все обстоит благополучно, но жеребец издох.
- Что? - кричит барин. - Мой жеребец?
- Ваш, батюшка-барин, ваш. И дом сгорел.
- Что-о? Мой дом?

- Ваш, сударь, ваш. И рожь уродилась такая, что
сноп от снопа - столбовая верста, а копна от копны -
целый день ходьбы. - Помещик подавлен всеми эгими
известиями, а староста не унимается и выкладывает все
новые и новые беды, пока барин не прогоняет его.

Кончается пьеса тем, что к барину является кре-
дитор, и барин опрометью, без души, улепетывает от
него на улицу.

Эта пародия очень нравится крестьянам, так что
актеров-люби гелей не только принимают с распростер-
тыми объятиями, но угощают и дарят деньгами.

До сих пор мы останавливались преимущественно
на таких играх и забавах крестьянской молодежи, ко-
торые рисуют святочные развлечения нашего народа
с отрицательной стороны. Но есть, разумеется, много
игр совершенно невинных, характеризующих лишь на-
ивность и простоту деревенских нравов. Из таких игр
можно указать для образца хотя бы следующие:

Игра в голосянку. На посиделках какой-нибудь бой-
кий парень выходит на середину избы и громким го-
лосом произносит:

- Ну, даваите-ка, ребята, голосянку тянуть. Кто не
дотянет, того мы за волосы-ы-ы-ы-ы!..

И парень, а за ним и все другие начинают тянуть
это "ы" до бесконечности. Посторонние же посетите-
ли (ребятишки и пожилые) всячески стараются рас-
смешить участвующих в игре и тем заставить пре-
рвать звук "ы".

- Эй, ты, Егорко, лопнешь! - кричат они како-
му-нибудь парню. - Смотри, как шары-то (глаза) вы-
пучил! - Окрики эти сопровождаются обыкновенно
самым заразительным смехом, и потому Егорка, не
удержавшись, в конце концов расхохочется и оборвет
звук "ы". Тогда на него наскакивает целая толпа и те-
ребит за уши, за нос, за волосы. Азарт при этом бываег
так велик, что теребят даже не участвовавшие в игре.

Почти такой же азарт вызывает-игра в молчанку.
Она состоит в том, что по команде "раз, два, три" все
парни и девушки должны хранить самое серьезное
молчание. Эта игра напоминает "фанты", потому что
не выдержавшие молчания подвергаются какой-нибудь
условленной каре, например: съесть пригоршню угля,

поцеловать какую-нибудь старуху, позволить облить
себя водой с ног до головы, бросить в рот горсть пепла,
сходить на гумно и принести сноп соломы (последнее
наказание считается одним из тягчайших, так как
ночью на гумно не ходят из опасения попасть в лапы
"огуменника", одного из самых злых домашних чер-
тей). Исполнение штрафов за нарушение молчания
производится по всей строгости уговора, а если кто-
нибудь откажется съесть, например, уголь, то его на-
чинают "катать на палках". Для этого толпа бойких
ребятишек находит где-нибудь три-четыре круглых и
гладких полена, раскладывает их на пол и всей артелью
валит на эти поленья виновного, после чего парни под-
хватывают несчастного за ноги и за руки и начинают
катать по поленьям (операции этой очень часто под-
вергаются и девушки, хотя и кричат при этом от боли).

С посиделок молодежь расходится далеко за пол-
ночь. Но так как веселое настроение, поднятое танцами
и играми, не проходит сразу, то парни обыкновенно
не идут по домам спать, а продолжают шалости на
улицах. Объектом этих шалостей чаще всего служат
мирно спящие крестьяне, над которыми проделывают-
ся всевозможные шутки. Сговариваются, например, два
парня подшутить над каким-нибудь дядей Семеном и
придумывают такую "игру", берут мерзлого конского
помета, распускают его в горшке с горячей водой так,
чтобы образовалась жижица, затем вместе с этим горш-
ком и метлой подходят к Семеновой избе и становятся
один подле окна, а другой с горшком у самой стены,
так, чтобы его не было видно из избы. После этого
стоящий под окном начинает стучаться и кричать
чужим голосом.
- Эй, хозяин! А, хозяин! Подь-ка сюда на минутку!

Встревоженный дядя Семен, заслышав шум, встает,
слезает, кряхтя, с полатей и первым делом отворяет
окно и высовывает голову:
- Что надыть?

Но в эту минуту парень, прижавшийся у стены, бы-
стро макает метлу в горшок и мажет дядю Семена по
лицу. И пока Семен, отплевываясь и чертыхаясь, раз-
берет, в чем дело, парни уже будут далеко, и долго в
тишине деревенской ночи будет раздаваться их смех
и ожесточенная брань дяди Семена.

Еще чаще расшалившиеся парни "пужают" спящих
обывателей стуком в стены избы. Для этого толпа голо-
ворезов приставляет к переднему углу, где стоят иконы,
толстый "стяг" (жердь) и изо всей мочи ударяет концом
стяга в стену. Удар нередко бывает так силен, что вся
изба приходит в сотрясение, и иконы, если они плохо
прикреплены к божнице, падают на пол. В таких слу-
чаях рассвирепевший хозяин в одной рубашке выскаки-
вает из избы и с топором в руках преследует озорников.
Это "стуканье", разумеется, вызывает со стороны сте-
пенных домохозяев искреннее негодование, тем более
что тут замешано некоторым образом неуважение к Свя-
тыне Поэтому, если разбуженному хозяину удастся на-
стигнуть кого-нибудь из озорников, то дело часто кон-
чается тяжкими побоями и даже увечьем. Впрочем, для
предупреждения "стуканья" некоторые хозяева соеди-
няются даже в компании и, подстерегая парней на месте
преступления, беспощадно бьют их батожьем.

Но самой излюбленной шалостью деревенской мо-
лодежи следует признать заваливание ворот и дверей
изб всяким деревенским хламом' дровами, бревнами,
сохами, боронами и проч. Взявшись за это целой гурь-
бой, озорники так завалят все выходы из избы, что
утром все хозяева очутятся как в плену и нередко до

вечера будут потом разбираться. Иногда, для большей
потехи, парни взбираются на крыши заваленных изб
и выливают в трубу ведро воды, после чего хозяева
как очумелые носятся по избе и даже взывают о по-
мощи к соседям*.

До сих пор мы останавливались главным образом на
святочных забавах деревенской молодежи. Но и взрослое
население в эти веселые вечера не любит сидеть дома
и предается свойственным его возрасту развлечениям, в
ряду которых едва ли не главное место занимают хож-
дение в гости, взаимные угощения и отчасти азартные
игры. Последние, с развитием путей сообщения, про-
никли даже в такие медвежьи углы, как Вологодская
губерния, где играют и ребятишки, и парни, и взрослые
мужики. Ребятишки, конечно, играют на денежки из
тонко обструганной березы, а взрослое население на на-
стоящие деньги. Любимая игра - "хлюст", "мельники",
"окуля" (окуля - дама бубен, она ничем не кроется и
ничего не кроет**). Игра сопровождается обыкновенно
большим воодушевлением и нередко переходит в такой
азарт, при котором крестьяне забывают все, бранятся и
жестоко дерутся, нанося друг другу тяжкие побои. Ха-
рактерно, что такой же азарт овладевает мужиками и
тогда, когда они играют не на деньги, а, например, на
бабки. В Никольском уезде Вологодской губернии боро-
датые игроки в бабки часто из-за одной или двух лады-
шек ссорятся и дерутся, как ребятишки, а некоторые,

* С не меньшим удовольствием молодежь утаскивает в поле
(иногда за несколько верст) сани и телеги спящих односельчан,
разрушает поленницы дров и разваливает печи в банях.

** Масти на крестьянском языке носят несколько иное назва-
ние, чем в образованном обществе: трефы называются "крести",
пики - "вини", дама - краля", валет - "холоп", король - "бар-
дадым", козырной туз - "необыгримка" и пр.

как уверяет наш корреспондент, охотно соглашаются,
чтобы их изо всей мочи ударили кулаком с ладышкой
в лоб, но с условием, чтобы спорная ладышка была от-
дана им. При игре на деньги азарт доходит до того, что
некоторые записные игроки не только проигрывают
большие деньги (до 10 руб. и более), но оставляют своим
счастливым соперникам даже одежду, так что возвра-
щаются домой почти нагишом, в одной рубашке. Есть
деревни, где почти все крестьяне обратились в страстных
игроков, сражающихся в карты даже летом, в сенокос
и жатву.

Чтобы закончить характеристику деревенских свя-
ток, необходимо еще хотя бы вкратце упомянуть о свя-
точных или, кдк их называют крестьяне, "святовских"
песнях. Особенность этих песен состоит в том, что они
сопровождаются играми - различными хождениями
девиц, то рядами, то кругами. Игры, разумеется, при-
дают значительный интерес посиделкам и вносят ожив-
ление в крестьянские вечеринки. Вторая особенность
"святовских" песен заключается в том, что они состав-
ляют исключительную принадлежность рождественских
и новогодних вечеров и в остальное время года преда-
ются соверщенному забвению, так что самое пение их,
помимо святок/ считается в народе грехом. Понятно,
таким образом, что песни эти, составляя запретный плод
в течение целого года, являются любимыми святочными
развлечениями деревенской молодежи. На беседах они
начинают входить в употребление уже с зимнего Нико-
лы, но пение их в это время еще не сопровождается
играми, и только с наступлением рождественских вече-
ров игры вступают в свои права.

Наш вологодский корреспондент из Никольского
уезда разделяет святочные песни на три группы в за-
висимости от сопровождающих их игр. В первую груп-

пу он включает те песни, при пении которых девицы,
присутствующие на беседе, разделяются на два равных
ряда, причем оба ряда устанавливаются таким образом,
чтобы лица обоих рядов девушек были обращены друг
к другу. Когда послышатся первые слова песни, первый
ряд девушек начинает идти ко второму, который в это
время стоит на месте. Подойдя к нему, первый ряд
расступается, девицы поворачиваются в другую сторо-
ну, спиной к лицу девиц второго ряда, берутся снова
за руки и идут к своему прежнему месту. А в то же
время и второй ряд оставляет свое место и идет вслед
за первым рядом до другого конца избы, где оба ряда,
распустившись, поворачиваются на своих местах и
взявшись за руки, идут туда, где стоял второй ряд;
здесь, снова распустившись, опять берут за руки и вто-
рично идут к месту, занимаемому первым рядом, и т.д.
Как образчик святовских песен первой группы можно
указать следующую, записанную в селе Юзе Николь-
ского уезда Вологодской губернии:

По горам да девки ходили,
Да по крутым красны гуляли,
Да и мечом горы шибали

(бросать, бить, кидать),
Да напишу ли я грамотку,
Да с по белу бархотку,
Да отошлю ли я грамотку
Да родимому батюшке:
Да что велит ли мне батюшка
Да мне с поигрищам ходити?
Да ты ходи, дочь, веселись,
Да с кем не сойдешься, поклонись,
Да ты по старому ту поклонись,
Да ты со младым то пошути,
Д" ты от младого прочь пойдя.

Ко второй группе святочных песен относятся такие,
которые поются с "отпевами", т.е. вопросительно-от-
ветные или диалогические. Для пения их участвующие
разделяются, как и в первой группе, на два равных
ряда и точно так же, взявшись за руки, становятся на
двух противоположных концах избы. Но так как песни
второй группы состоят из вопросов и ответов, то при
самом исполнении их сохраняется диалогическая
форма: вопросы поются одной стороной, а другая толь-
ко "отпевает" (отвечает).
Вот образец такой песни

Загануть ли,
Загануть ли,
Да красна девка,
Да краснопевка,
Да семь загадок,
Да семь мудреных,
Да хитрых мудрых,
Да все замужеских*
Да королецких (королевских).
Да молодецких?

Это вопрос, который поется одной стороной. Дру-
гая же отпевает:

Да загони-ко,
Загони-ко,
Да красна девка,
Да краснопевка,
Да семь загадок
Да семь мудреных и т.д.

* таких, которые под силу только мужскому уму.

Когда вторая сторона пропоет свой ответ, первая
предлагает вопрос - загадку:

Еще гриет,
Еще гриет,
Да во всю землю,
Да во всю руську,
Да во всю святоруську?
Вторая отвечает:
Солнце гриет,
Солнце гриет
Да во всю землю,
Да во всю руську,
Да святоруську.

Дальнейшие загадки по своей трудности ничем не
отличаются от первой. Спрашивают, например, что
светит во всю ночку, и отвечают - месяц светит, что
сыплют во все небо - звезды сыплют и т.д.

Третью группу святочных песен составляют песни
хороводные. Участвующие в игре девицы образуют
круг и стоят, не передвигаясь с места, во время пения.
По кругу же ходит одна какая-нибудь девушка, изо-
бражающая собою "царевеня" (царевича), который об-
ращается с вопросами к царевне (царевну изображает
весь хор).

Царевень. - Ты пусти во город,
Ты пусти во красен.
Царевна. - Те по ще во город,
Те по ще во красен?
Царевень. - Мне девиц смотреть,
Красавиц выбирать.
Царевна. - Тебе коя люба,
Коя прихороша,
Коя лучше всех?

Царевень. - Мне ка эта люба,
Эта прихороша,
Эта лучше всех.

С этими словами "царевень" выводит из круга вы-
бранную им девушку и, взявши своей левой рукой ее
правую руку, с пением быстро ведет ее по закругу. Когда
песня кончится, ее начинают сызнова и поют так до тех
пор, пока царевень не выберет из круга всех девиц.
Таким образом, в конце игры образуется целая "плени-
ца" (вереница), предводимая царевичем. При пении же
в последний раз "Возьму я царевну" - царевень, увле-
кая за собою всю цепь, делает несколько спиралеобраз-
ных поворотов, и на том игра оканчивается.

II

РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

Рождественский сочельник повсеместно проводится
крестьянами в самом строгом посте. Едят только после
первой звезды, причем самая еда в этот день обстав-
ляется особыми символическими обрядами, к которым
приготовляются загодя. Обыкновенно перед закатом
солнца хозяин со всеми домочадцами становится на мо-
литву, потом зажигает восковую свечу, прилепляет ее
к одному из хлебов, лежащих на столе, а сам уходит
во двор и приносит вязанку соломы или сена, застилает
им передний угол и прилавок, покрывает чистой ска-
тертью или полотенцем и на приготовленном месте,
под самыми образами, ставит необмолоченный сноп
ржи и кутью. Когда таким образом все приготовлено,
семья снова становится на молитву, и затем уже начи-
нается трапеза.

Солома и необмолоченный сноп составляют непре-
менную принадлежность праздника. Они знаменуют
собой пробуждение и оживление творческих сил при-
роды, которые просыпаются за поворотом солнца с
зимы на лето*. Садовые же растения и плоды, а также

* По календарю этот перелом зимы приходится на Спиридо^
на-поворота, U декабря.

подсолнечные зерна считаются в народной мифологии
символом оплодотворяющего землю дождя.

Кутья, или каша, разведенная медом, также имеет
символическое значение. Она знаменует собой пло-
дородие и употребляется не только в сочельник, но
и на похоронах и даже на родинах и крестинах (в
последних двух случаях она подается с маслом).
Самая трапеза в рождественский сочельник соверша-
ется среди благоговейной тишины и почти молитвен-
ного настроения, что, однако, не мешает крестьянам
тут же, во время трапезы, гадать о будущем урожае,
выдергивая из снопа соломинки, и заставлять ребят
лазить под стол и "цыкать" там цыпленком, чтобы
хорошо водились куры.

По окончании вечери часть оставшейся кутьи дети
разносят по домам бедняков, чтобы и им дать возмож-
ность отпраздновать "богатую кутью", и зат^м в дерев-
нях начинаются колядки.

По свидетельству большинства наших корреспон-
. дентов, обычай колядовать в рождественский сочель-
ник за последние 5-10 лет стал выводиться, но все-
таки и теперь он далеко не повсеместно забыт дере-
венской молодежью, которая видит в нем не только
веселое препровождение времени, но своеобразную до-
ходную статью. Есть места, где практикуется не только
рождественская коляда, но и Васильевская (под Новый
год) и крещенская (в Крещенский сочельник). Коляда
состоит в том, что парни, девушки и мальчики соби-
раются группами и, переходя от одного двора к дру-
гому, поют под окошками, а иногда и в избах, песни,
то в честь праздника, то как поздравление хозяев, то
просто ради потехи и развлечения. За это им дают ко-
пейки, хлеб, а иногда потчуют водкой.

В Грузинской волости Новгородского уезда из ко-
лядования выработался интересный обычай "цыганьи-
чанья", который, по словам нашего корреспондента,
состоит в том, что в цервые два дня великого праздника
молодые девушки, одевшись в разноцветные и сшитые
не по росту платья, накидывают себе на плечи большие
распущенные платки (на манер цыганского костюма)
и ходят по дворам и домам одни - с гармонией и
балалайкою в руках, а другие - с лукошками. Вся эта
веселая ватага распевает цыганские песни, играет, пля-
шет и выпрашивает все, что попадется на глаза, причем
в случае отказа хозяев "по цыганской совести" бесце-
ремонно тащит все, что плохо лежит. Часто случается,
что эти русские цыганки уносят разные вещи у своих
соседей, но соседи редко обижаются и обыкновенно
предлагают выкуп за свое добро. На вырученные день-
ги девушки покупают себе гостинцев на весь праздник,
причем обычай запрещает, чтобы "на колядовые" день-
ги покупалось что-нибудь полезное.