Библиотека Mosbiblio

Великий менеджер или мастер влияния - пятая книга доктора Эрнеста Цветкова. Как и четыре предыдущие: "В поисках утраченного Я", "Тайные пружины человеческой психики", "Мастер самопознания, или погружение в Я", "Танец дождя" она сочетает в себе достоинства фундаментального ученого труда с легкостью и изящностью изложения, свойственным талантливому беллетристу, и может быть в равной степени адресована как специалисту-психологу, психотерапевту, так и любому человеку, стремящемуся познать самого себя и овладеть искусством взаимодействия с окружающими...

ВВЕДЕНИЕ В ПСИХОНОМИКУ,

ИЛИ

ОТ ПРИВАТНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ

К МАГИЧЕСКОЙ ДРАМАТУРГИИ БЫТИЯ

Эта книга не является ни теоретическим трудом в строгом смысле этого слова, ни фундаментальным исследованием, претендующим на какие-либо новации в сфере научной или псевдонаучной, которую почитатели последней определяют еще как паранаучную (что, видимо, вызвано парацелесообразными парасоображениями).

И тем не менее, материал этих страниц является документом - в том смысле, что всякая беллетристика, равно как и философствование, сведены к минимуму, необходимому лишь для того, чтобы возможно было передать сюжет, который, в свою очередь, здесь отнюдь не является атрибутом чего-то, что могло бы претендовать на литературную продукцию. Ибо представляемый текст действительно не есть литература, а если все-таки и литература, то не художественная.

Впрочем, я рискую забраться слишком глубоко и превратить краткое введение в расширенный дискурс, а потому спешу возвратиться непосредственно к теме.

Непосредственная же тема этой книги - психономика, хотя изложена она в форме, вроде бы и не предполагающей подобную в такого рода жанрах, от которых мы ожидаем известной строгости и упорядоченности в подаче материала.

Пытаясь же объяснить мотивы своих невольных вольных прегрешений, я не нахожу иной причины, как в желании передать определенный, четкий и конкретный опыт непосредственной работы, а не спекулятивный блеф, концептуальный потуг. Под непосредственной же работой подразумеваются процессы, которые разворачиваются на семинарах, тренингах, индивидуальных консультациях и сеансах - с их сюжетом, драматургией и динамикой.

В этом смысле композиция настоящего опуса сюжетна и содержит внутреннюю драматургию позволяющую обнаруживать глубинную логику происходящих событий.

Необходимые комментарии, поясняющие суть тех или иных действий, их механику, расшифровывающую то, почему и как они работают, приводятся непосредственно в самом повествовании. В этом отношении оно свободно и диалогично и потому не сковано стандартами правил научно-декларативных жанров, являющихся исключительно авторским монологом.

Также считаю нужным, хотя и не столь уж необходимым, сделать еще одну оговорку относительно действующих лиц и персонажей. Они реальны, и обнаруженное с ним сходство не окажется случайным, если таковое обнаружится. Быть может, вымышлены лишь их имена.

Что касается некоторых сцен, которые являются скажем, в первой главе 'Великого Менеджера', то они столь же реальны, как и та бумага, на которой написаны. Другое дело, что сам метод их написания сюрреалистичен. То есть таков, что использует не только наглядную, вещественную действительность, но и реальность, о которой человек зачастую не подозревает, между тем как последняя может быть для него определяющей и предопределяющей все его бытие. Примером подобной реальности могут послужить сновидения, фантазмы, продукты и импульсы бессознательной деятельности вообще.

Таким образом, используемый здесь подход вполне обоснованно можно обозначить как сюрреализм. И если существует сюрреализм в искусстве (кстати, великий патриарх его - Андре Бретон - был психиатром - случайно ли?), то почему бы ни быть сюрреализму в психотерапии?

Психономика - это сюрреализм в психотерапии. - Начало же психотерапевтическому сюрреализму положил основатель психоанализа, З.Фрейд, который однажды осмелился задать вопрос - а не управляет ли человеком то, что прикрыто от него самого?

'Великий менеджер' -книга об этом. Кто же является подлинным Великим Менеджером каждого из нас, проясняется в моей новой попытке закинуть очередной зонд а Бессознательное.

Завершая сой краткий экскурс на территорию неопознанных смыслов, я полагаю, что было бы нелишним сделать на ее карте кое-какие пометки, которые можно обозначить как ОСНОВНЫЕ ПОСТУЛАТЫ И КАТЕГОРИИ ПСИХОНОМИКИ.

ПОСТУЛАТЫ И КАТЕГОРИИ ПСИХОНОМИКИ

1.ВСЕ ВЛИЯЕТ НА ВСЕ.

2.ВСЕ ЕСТЬ ЭНЕРГИЯ.

3.ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА ЕСТЬ БОРЬБА ЗА ОБЛАДАНИЕ ЭНЕРГИЕЙ.

4.ЭТА БОРЬБА ПРОИСХОДИТ ВСЛЕДСТВИЕ БАЗОВОЙ ПРОГРАММЫ, ОПРЕДЕЛЯЮЩЕЙ ЦЕЛЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ КАК ОТДЕЛЬНОЙ ОСОБИ, ТАК И ОБЩЕСТВА В ЦЕЛОМ - ПРОГРАММЫ ВЫЖИВАНИЯ.

5.ПРОГРАММА ВЫЖИВАНИЯ ТОТАЛЬНО ОБУСЛАВЛИВАЕТ ПОВЕДЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ОСОБИ ВО ВСЕХ ЕЕ АСПЕКТАХ - ФИЗИЧЕСКОМ, ЭМОЦИОНАЛЬНОМ, МЕНТАЛЬНОМ.

6.ПРОГРАММА ВЫЖИВАНИЯ ЯВЛЯЕТСЯ ВРОЖДЕННОЙ.

7.УМ ЕСТЬ ОРГАНИЗАЦИЯ АВТОМАТИЧЕСКОЙ ТОТАЛЬНОЙ ЗАПИСИ ВСЕХ МОМЕНТОВ НАСТОЯЩЕГО, В КОТОРЫХ ПРИСУТСТВУЕТ ОСОБЬ.

8.УМОМ ЗАПИСЫВАЕТСЯ КАЖДОЕ СОБЫТИЕ - НЕЗАВИСИМО ОТ ЕГО ЗНАЧИМОСТИ, ИНТЕРПРЕТАЦИИ, ОСОЗНОВАЕМОСТИ, ФИКСИРУЕМОСТИ

9.ЦЕЛЬ УМА И ЕГО БАЗОВАЯ ЗАПРОГРАММИРОВАННАЯ ФУНКЦИЯ - ВЫЖИВАЕМОСТЬ ОСОБИ.

10.АДАПТАЦИЯ ОСОБИ К МИРУ НАЧИНАЕТСЯ С ЕЕ ИДЕНТИФИКАЦИИ С КЕМ-ЛИБО ИЛИ ЧЕМ-ЛИБО, ИНЫМИ СЛОВАМИ, ТОЛЬКО ПОСРЕДСТВОМ ПОДРАЖАНИЯ, ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ, ОСОБЬ СПОСОБНА РАЗВИВАТЬСЯ И ПРИСПОСАБЛИВАТЬСЯ К ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЕ.

11.ПОЭТОМУ ЦЕЛЬЮ УМА ЯВЛЯЕТСЯ ВЫЖИВАНИЕ ОСОБИ И ТОГО, ЧЕМ ИЛИ КЕМ ОСОБЬ СЕБЯ СЧИТАЕТ, С ЧЕМ ИЛИ С КЕМ СЕБЯ ОТОЖДЕСТВЛЯЕТ.

12.УМ РАБОТАЕТ ДЛЯ ВЫЖИВАНИЯ ТОГО, С ЧЕМ СЕБЯ ОСОБЬ ОТОЖДЕСТВЛЯЕТ, КАК БУДТО ЭТО НЕОБХОДИМО ДЛЯ САМОЙ ОСОБИ.

13.ЭГО - СОСТОЯНИЕ, КОГДА ОСОБЬ ОТОЖДЕСТВЛЯЕТ СЕБЯ С УМОМ.

14.КОГДА ОСОБЬ НАЧИНАЕТ ОТОЖДЕСТВЛЯТЬ СЕБЯ С УМОМ, А ЦЕЛЬЮ УМА ЯВЛЯЕТСЯ ВЫЖИВАНИЕ ОСОБИ, ТО ПОЛУЧАЕТСЯ ЧТО ЦЕЛЬЮ УМА СТАНОВИТЬСЯ СОБСТВЕННОЕ ВЫЖИВАНИЕ.

15.УМ ВСЕГДА ИЩЕТ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ СВОЕЙ ПРАВОТЫ, А ТАКЖЕ ОПРАВДАНИЯ И СОГЛАСИЯ, ЧТО ВЫТЕКАЕТ ИЗ ЕГО СТРЕМЛЕНИЯ К ВЫЖИВАНИЮ.

16.УМ ПЫТАЕТСЯ НАЙТИ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ТОГО, ЧТО ОН ЖИВ И ЧТО НИЧЕГО НЕ УГРОЖАЕТ ЕГО ВЫЖИВАНИЮ.

17.ЭТО ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ПОСТОЯННО ИЩЕТСЯ НА ТРЕХ УРОВНЯХ:

- ФИЗИЧЕСКОМ

- ЭМОЦИОНАЛЬНОМ

- МЕНТАЛЬНОМ

18.НА ФИЗИЧЕСКОМ УРОВНЕ УГРОЗУ ДЛЯ ВЫЖИВАНИЯ УМА ПРЕДСТАВЛЯЮТ БОЛЬ, ТРАВМЫ, СОСТОЯНИЕ ШОКА, БЕССОЗНАТЕЛЬНОСТИ.

19.ПОДТВЕРЖДЕНИЯМИ ТОГО, ЧТО УМ ЖИВ НА ФИЗИЧЕСКОМ УРОВНЕ, ЯВЛЯЮТСЯ УДОВОЛЬСТВИЕ, СТРАХИ, СТРЕМЛЕНИЕ К БОРЬБЕ С БОЛЕЗНЯМИ И УКРЕПЛЕНИЮ ТЕЛЕСНОГО ЗДОРОВЬЯ

20.НА ЭМОЦИОНАЛЬНОМ УРОВНЕ УГРОЗУ ДЛЯ ВЫЖИВАНИЯ УМА ПРЕДСТАВЛЯЮТ СИТУАЦИИ ОТВЕРГАНИЯ, НЕЛЮБОВЬ, ОТКАЗ, ОТСУТСТВИЕ ДЛИТЕЛЬНОГО ОТНОШЕНИЯ.

21.ПОДТВЕРЖДЕНИЕМ ТОГО, ЧТО УМ ЖИВ И ЗАКРЕПЛЕНИЕМ ЭТИХ ПОЗИЦИЙ, ТО ЕСТЬ БОРЬБОЙ ЗА ВЫЖИВАНИЕ В ДАННОМ СЛУЧАЕ ЯВЛЯЮТСЯ СКРЫТНОСТЬ, МАНИПУЛЯТИВНОСТЬ, ПРИНЯТИЕ РОЛЕЙ.

22.НА МЕНТАЛЬНОМ УРОВНЕ УГРОЗУ ДЛЯ ВЫЖИВАНИЯ УМА ПРЕДСТАВЛЯЕТ ЕГО НЕПРАВОТА.

23.ПОДТВЕРЖДЕНИЕМ ТОГО, ЧТО УМ ЖИВ НА МЕНТАЛЬНОМ УРОВНЕ, И ЕГО БОРЬБОЙ ЗА ВЫЖИВАНИЕ ЯВЛЯЕТСЯ ОБРЕТЕНИЕ И ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПОЗИЦИЙ СОБСТВЕННОЙ ПРАВОТЫ.

24.КОНЦЕПЦИЯМИ ВЫЖИВАНИЯ В КОНТЕКСТЕ ЛИЧНОСТНЫХ УСТАНОВОК ЯВЛЯЮТСЯ СЛЕДУЮЩИЕ:

"БОЛЬШЕ, ЛУЧШЕ, ПО-ДРУГОМУ" ИСХОДЯ ИЗ ЭТОЙ КОНЦЕПЦИИ, ОСОБЬ ПОЛАГАЕТ, ЧТО ЕЕ ЖИЗНЬ СТАНЕТ БОЛЕЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОЙ, ЕСЛИ У НЕЕ БУДЕТ 'БОЛЬШЕ ', 'ЛУЧШЕ' ИЛИ 'ПО-ДРУГОМУ'.

"НЕДОСТАТОЧНОСТЬ", ЭТА КОНЦЕПЦИЯ ОТРАЖАЕТ СИСТЕМУ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ УСТАНОВОК ТИПА 'НЕ ХВАТАЕТ ВРЕМЕНИ, ДЕНЕГ, СИЛ, ЭНЕРГИИ, ОБАЯНИЯ И Т.Д.'.

"ПРОТИВОСТОЯНИЕ" ЭТА ПОЗИЦИЯ РАСКРЫВАЕТСЯ КАК СИСТЕМА ПРИВЕРЖЕННОСТИ ЧЕМУ-ЛИБО И СЛЕДУЮЩЕЕ ОТСЮДА ВРАЖДЕБНОЕ ОТНОШЕНИЕ К ИНОЙ СИСТЕМЕ ЦЕННОСТЕЙ.

"НУЖНО, ЧТОБЫ КАК У ДРУГИХ" ЭТО ПОЗИЦИЯ КОНФОРМНОГО СЛИЯНИЯ С РАСПРОСТРАНЕННЫМИ И ДОМИНИРУЮЩИМИ В ДАННОЙ ЛОКАЛЬНОЙ СРЕДЕ МНЕНИЯМИ , СУЖДЕНИЯМИ, СТЕРЕОТИПАМИ ПОВЕДЕНИЯ, ОТКЛОНЕНИЕ ОТ КОТОРЫХ ЯВЛЯЕТСЯ ПРЕДОСУДИТЕЛЬНЫМИ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЭТОЙ СРЕДЫ.

25.ОСНОВНАЯ ОШИБКА ЧЕЛОВЕКА - ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ОН ЕСТЬ ТО, НА ЧТО ОН ПОХОЖ

26.ОСНОВНАЯ ОШИБОЧНАЯ ПРОГРАММА УМА - ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ ТО, С КЕМ ИЛИ С ЧЕМ ОН СЕБЯ ОТОЖДЕСТВЛЯЕТ.

27.ГЛАВНАЯ СТРАТЕГИЯ ПСИХОНОМИКИ (СКВОЗНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ) ПЕРЕКОДИРОВАНИЕ НЕГАТИВНЫХ ПРОГРАММ И ЗАПУСК МЕХАНИЗМОВ, ПОЗВОЛЯЮЩИХ НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ СТОЙКИЕ БЛОКИРУЮЩИЕ ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ.

28.ЦЕЛЬ ПСИХОНОМИКИ (СВЕРХЗАДАЧА) - ВЫСВОБОЖДЕНИЕ СВЯЗЫВАЕМОЙ ОТОЖДЕСТВЛЕНИЕМ ЭНЕРГИИ И ПЕРЕНАПРАВЛЕНИЕ ЕЕ НА СОЗДАНИЕ КОНКРЕТНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ, В ПОЛУЧЕНИИ КОТОРЫХ ЗАИНТЕРЕСОВАН ЧЕЛОВЕК.

ЧАСТЬ I. ПРЕДАНИЕ МАСТЕРА. Кодекс оптимального поведения

ПРОЛОГ

Он слегка, одними краешками губ улыбнулся и умер.

Глава 1 ГОСТИ. ПСИХОДЕЛИЧЕСКИЕ СНЫ ИЛИ МАГИЧЕСКАЯ ЯВЬ?

Хотя кое-кто и поговаривал еще с утра, что гроза нависла смутной угрозой над иссушаемом, испепеленным днем, все же по мнению большинства обитателей того крохотного кусочка Вселенной, которая именуется Москвой, ничто таковой не предвещало. И это несмотря на то, что над землей довольно назойливым, хотя в то же время и неопознанным летающим объектом нависла жирная лиловая туча.

К полудню деревья притихли, и стало парить.

А часам к четырем тишина на несколько секунд стала абсолютной, мир замер, словно перед фотосъемкой, затем последовала сама фотосъемка блеснула бесшумно вспышка молнии, огненным зигзагом вспоров набухшее небо. И несколькими мгновениями спустя грохнул гром. Его раскаты пронеслись над Сретенкой, заглушив автомобильные гудок, и рассыпались по паутине тихих переулков. Из какой-то глухой подворотни с визгом шарахнул ветер, взметая перед собой столбы пыли и - обрушился ливень, будто он только и дожидался того, чтобы хлынуть через распоротое брюхо отяжелевшего, как туша левиафана, неба. Сточные канавы заполнились пузырящейся водой.

Несмотря на то, что на улице еще были видны торопливые прохожие, раскрывшиеся свои спасительные зонтики, улица стала выглядеть пустынной.

Как-то быстро стемнело, и в зарождающихся сумерках на вымершей притихшей Сретенке возник странный субъект - пожилой, седовласый, с зачесанной назад волнистой шевелюрой, с неподвижной, будто застывшим, темно-коричневыми взглядом из-под нависающих колючих бровей, одетый в черный в тонкую белую полоску английский костюм и производящий профессорским обликом своим впечатления внушительное. И, тем не менее, еще нечто необычное примешивалось к его располагающей импозантности - на золоченой цепочке рядом с ним ступал, чуть прихрамывая, здоровенный взъерошенный грач, угрюмо и даже с оттенком какой-то злобы мерцающий антрацитовыми глазами.

Седовласый и грач медленно вышли из Большого Сухаревского переулка как раз в тот момент, когда прогрохотали первые трескучие раскаты обрушившейся грозы, и хлынул ливень.

Седовласый то ли опечаленно, то ли укоризненно покачал головой и неожиданно быстро размашистым шагом пройдя несколько кварталов, подхватил на руки нахохлившуюся птицу и нырнул в приземистый и унылый Сергиевский переулок, где и исчез.

А на улице уже творилось Бог знает что. Вода, словно ожившая и взбесившаяся, исхлестывала тротуары, и, по-видимому, началось великое половодье, если не сказать потоп.

Ах как сладко под мерный шум дождя погружаться в сон, когда все тело в истоме, голова тяжелее, веки смыкаются, но вы еще не забываете все напрочь и еще смакуете это состояние блаженной дремоты, продлеваете удовольствие, как кошка, заигрывающая с обреченной мышкой, и уж только потом отдаетесь мягким ласкающим волнам наплывающих на вас видений.

Арчибальд Иванович Востриков, в кругу приятелей и знакомых просто Арчибальд, а в ласковом и замкнутом кругу заботливых притязаний своей тетушки совсем уж просто - Арчибальдушка, пребывал сейчас именно в таком состоянии, когда, отвоевав какие-то права в извечной жестокой борьбе с соседкой своей по коммунальной квартире, сорокалетней вдовствующей Дашей, он с гордым видом победителя удалился в свою комнатушку, где его и принял в добрые объятия древний полинялый диван.

И напрасно поверженная Даша нарочито гремела кухонной утварью. Далек был Арчибальд Иванович от мира кастрюль и газовых конфорок, ох как далек! Он нежился, он томился, как молока на медленном огне и блаженствовал, овеваемый причудливыми видениями. Его пухленькие губки вытянулось в причмокивающую дудочку, а намечающее брюшко, которое может, когда перевалило за тридцать, тихонько колыхалось в такт медленному размеренному дыханию.

А видения его действительно были причудливы, никогда он таких еще не видывал за свою добросовестную законопослушную жизнь. Он впоследствии рассказывал, что как только закрыл глаза, тут же будто бы провалился куда-то, его со всех сторон обступила тьма, как любопытствующие зеваки обступают какое-нибудь происшествие, приключившееся по вине такого же, как и они, зеваки.

Было сладостно, но отчего-то и жутковато. Едва проступающим, но все же ощутимым диссонансом приглушенно зазвучали нотки беспокойства в его безмятежно посапывающей душе. Внезапно он ярко и ощутимо, настолько ярко и так ощутимо узрел пред собой огромную смоляную птицу, то ли ворона напоминающую, то ли грача, что хотел уж было зажмуриться, но глаза его и так были закрыты. И он только подивился необычайной живости образа.

Птица с деловым видом и старательно чистила большой клюв о сильные крючковатые лапы, а затем вдруг уставилась на Вострикова и каркающим фальцетом вопросила: 'Чего же ты нежишься, Арчибальд? Пока ты тут нежишься, вода затопляет улицы, милиция в панике, придется, наверное, плоты строить. А ты безмятежно устроился и храпачка давишь'.

На мгновение птица умолкла, прищелкнув пролетающую мимо мошку, но, проглотив насекомое, продолжила: 'А между тем, если хочешь знать, пока ты тут храпачка давишь, соседка Дарья дусту в щи тебе сыплет. Так что завтра будешь щи с дустом жрать. Ну да ладно, ты я вижу, никак не реагируешь. Что с тебя возьмешь? Дрыхни дальше'. И столь же внезапно, как и появившись, птица взмахнула тяжелыми крыльями, сорвалась с места и полетела прочь. А бедный Арчибальдушка, услыхав про соседский дуст, предназначенный в его щи, изо всех сил уж старался проснуться, но, увы, попытки его бесплодны, словно управляла им теперь более могучие внешние силы, природа которых представлялась ему таинственной и непостижимой. И почти тотчас новое ведение ворвалось в его растревоженный сон - седовласый крупный объект с насупленным взором вонзил в него острые зрачки и, вдруг, с неожиданной мягкостью в голосе тихо и чуть печально вымолвил: 'Ты все спишь, Арчибальдушка. Ну что ж, спи, спи. Гляди только, как бы пожалеть об этом не пришлось'. Востриков что-то силился крикнуть в ответ, но звук его застрял где-то в глубине гортани, и ему пришлось быстро глотнуть, чтобы застрявший звук не мешал дышать.

На этом кошмар внезапно оборвался, и Арчибальд Иванович Востриков пробудился - вспотевший и с ощущением разбитости, голова его гудела, и перед глазами все качалось. Он посмотрел в окно, отчего под ложечкой у него засосало, и он тоскливо склонил голову. За окном висели неподвижно грач на массивной золотой цепи и гривастый с неподвижным, чуть подернутым задумчиво-печальной дымкой, взором.

Они смотрели на него в упор. Он больно зажмурился. Когда же открыл глаза, их уже не было, а за окном висела лишь мутная пелена бесконечного дождя.

'Однако, нервишки? - подумал вконец расстроенный Арчибальд Востриков. Какая-то ерунда мерещится. А, может, это все Дашка проклятая? Ведь вот не послушал я тетушку свою, когда она приезжала ко мне, высмеял, как и подобает здравомыслящему человеку. А ведь говорила она мне, что соседка моя колдунья. Самая настоящая колдунья. И что накаркает она мне неприятностей. Эх тетушка, мудрая у тебя голова. Во мрачные годы инквизиции орудовать бы тебе. Выдающейся фигурой бы стала. Не тетя, а Великий инквизитор. Нюх у тебя на ведьм феноменальный. Я же не послушал тебя. Посмеялся над тобой. А, может, она мне и наслала все кошмары '. И снова у Арчибальдушки что-то заныло в душе, словно нечто тяжелое несколько раз внутри перевернулось, и он почувствовал то ли голод, то ли тревогу, то ли страх. В комнате его возле серванта на табуреточке восседал строгий гривастый господин и держал на руках вымокшую нахохлившуюся птицу, напоминающую обликом своим не то ворона, не то грача. Хотя и изрядно намокший, он все же демонстрировал вид гордый и величественный, быть может в эту минуту он сам напоминал большую взъерошенную, но торжественно настроенную птицу.

Арчибальд Иванович Востриков оставался убежденным и закоренелым материалистом еще с тех пор, когда в свои младые годы страстно заправлял кружком юного атеиста в районном Доме Культуры, однако на этот раз осенил он себя крестом.

Посетители же при этом не исчезли, а представительный господин скривился в тонкой улыбочке, покачал головой наподобие сердобольной бабушки, собирающейся отчитать нашкодившего внука, медленно проговорил: 'Ах Арчибальдушка, Арчибальдушка, взрослый и рассудительный ты человек, а осеняешь себя крестным знамением. Ну положим, ты даже от чистого сердца решил испробовать силу креста, но ведь всякий поступок должен быть уместен. В данном случае Ваш поступок, господин Востриков, не уместен! Ибо мы не привидения и уж тем более не нечисть. Ты понял?!' - и мужчина на последнем слове грозно повысил интонацию. И грач пыхнул на сконфуженного и пристыженного Арчибальдушку своими непроницаемо черными с золотым отливом очами. У Арчибальдушки же отвисла нижняя губа и теперь висела каким-то беспомощным придатком, и выражение лица приняло от этого вид глуповатый. Он молча кивнул и шумно сглотнул слюну, и при этом кадык его судорожно взметнулся к подбородку.

- Но ближе к делу, - вдруг перейдя на металлический тон, сказал строгий господин, не меняя голоса, продолжил. - События повернулись, к сожалению так, что ты вынужден будешь нам помочь.

- С большой охотой, - выпалил не ожидавший от себя такой горячей готовности помогать этим странным субъектам Арчибальд Востриков.

- Ну вот хорошо, вот и хорошо, - кивнул загадочный посетитель, - только что несносная манера перебивать говорящего?

- Покорно извиняюсь, - пролепетал Арчибальд. В его возбужденном мозгу тем временем уже созрело решение, а вместе с тем и план действий. Он все понял. Его будто бы озарило. Это вовсе никакие не привидения и не галлюцинации, и не нечисть, и какой только вздор ему мог прийти в голову, а он еще сгоряча принял Дашу за колдунью и вообще повел себя глупо. Все гораздо проще. Это - бандиты, орудующие гипнозом и телепатией. То, что они за окошком висели - это результат, конечно, наведенного внушения, так как не могут нормальные люди (птица не в счет) свободно висеть в воздухе на высоте четвертого этажа. Да Арчибальдушка, в дурацкую ты влип историю! Однако чувство страха тут же сошло с него, как только он понял с кем имеет дело. Теперь его мозг работал четко, он быстро и красиво просчитывал различные комбинации и вариации. Из этой ситуации надо выпутываться. Как? Каким-то образом необходимо оповестить милицию, а для этого следует под самым невинным предлогом выйти из комнаты и суметь в двух словах объяснить Даше, которую теперь волей-неволей приходится брать в союзницы, в чем дело и предупредить, чтобы она сработала оперативно и потихоньку позвонила в милицию. Ввязываться с ними в бой не имеет смысла, ибо они, во-первых, могут быть вооружены, а во-вторых, он уже испытал на себе их мощное психическое влияние. Значит, надо тянуть время. Основная задача - выиграть время.

У Арчибальда Вострикова вся цепочка рассуждений проскочила с быстротой импульса в электрической цепи. И он, выдержав паузу (ладони намокли, сердце чуть не вышибало ребра), стараясь казаться изысканным, участливо спросил:

- Кстати, не хотите ли горячего чайку? У меня и медок есть. Небось промокли все, иззябли.

- Чайку горячего можно, - внезапно каркнул не то ворон, не то грач, до того молчавший и только бесцеремонно зыркавший зловещими глазами, - только если ты в милицию пойдешь, ты до нее не дойдешь. Разве тебе неизвестно, о чем поведал Михаил Афанасьевич?

Арчибальд почувствовал озноб, а мигом позже - испарину, просочившуюся крохотными капельками не его гладком и по предположению, побледневшем лбу. Он понял , что все рухнуло. Пропал он, Арчибальд Иванович Востриков, пропал, но тут его отчаянные мысли прервал назойливый каркающий фальцет:

- Ну, где же ты? Иди ставь чаек. А заодно загляни в свою кастрюлю со щами. Эта прохиндейка уже сыпанула туда порядочную порцию дусту, - и, обратившись к задумавшемуся своему хозяину, явно смягчился (аж каркать перестал, отметил про себя Арчибальд): - Вам покрепче, Мастер?

Тот лишь легким кивком дал понять, что ему покрепче.

Арчибальд подпрыгнул и на отяжелевших ногах поплелся на кухню, извечную арену жестокой, длящейся вот уже десять лет без передышек и мирных периодов, войны с соседкой по коммунальному бытию, вдовствующей Незлобиной Дарьей Васильевной. Он запалил конфорку, и унылые язычки синего пламени высветили из мрачных вязких сумерек облупленные стены закоптелой кухоньки. Из его кастрюли несло отвратительной кислятиной. Он приподнял крышку, и в нос ему ударил резкий запах вздыбившихся щей. 'Ах, ты чертовка!', - вырвалось в сердцах у Вострикова. На время он даже банду свою забыл. И тут ему померещилось, что из сырого угла на него скалиться Даша, открывая неровный ряд кривых, фосфоресцирующих в голубых отблесках горящей конфорки, зубов. 'У, ведьма', - жалобно застонал Арчибальд и бессильно погрозил видению кулаком. Но видение соседки Незлобиной исчезло, и на ее месте уже воцарилась птица. Она с интересом и даже каким-то веселым любопытством смотрела на Арчибальдушку, после чего гаркнула зло и отрывисто: 'Не видишь разве, что чайник уже кипит вовсю?' Арчибальд понуро выключил газ, и кухня вновь погрузилась во мрак. Но на улице уже зажгли фонари, и их унылые блики заползли в размазанное от воды окно, а Арчибальд теперь стал различать контуры предметов. Он с удивлением увидел, как грач приподнялся со своего места, чуть вразвалочку подошел к его кастрюльке и, приподняв крышку крылом, шарахнулся, сдавленно вскрикнув: 'Ну и вонища, однако'! Затем он, одним крылом прикрыв свой клюв, другим, исхитрившись, схватил столовую ложку, зачерпнул кислую пену , да и бухнул ее в бидончик, где Даша держала свой любимый яблочный квас. Затем он опять все привел в порядок, крышку водрузил на место и коротко скомандовал: 'Пошли'.

Позже Арчибальд Иванович Востриков усиленно пытался сообразить и представить себе, как птица может использовать крылья в качестве рук и хватать ими ложки, а тем более приподнимать крышки. По этому поводу он даже консультировался с одним своим ученым знакомым, который в свое время поместил несколько заметок в журнале 'Юный натуралист'. Но и тот категорически отверг такую возможность - чтобы птица крыльями хватала столовые ложки и приподнимала кастрюльные крышки.

Но в этот момент изумленный Арчибальд особенно усиленным размышлениям не предавался, он схватил тяжелый чайник, прихватил баночку с медом и, сделав пару шагов, очутился у себя в комнате, будто кто-то перенес его одним махом через уродливо искривленное пространство старой обшарпанной квартирки.

Тут уже он проникся доверием и даже некоторой симпатией к своим непрошеным посетителям. Он даже несколько повеселел. Разговорчивый грач взглянул на него насмешливо и ласково-иронично проскрипел: 'А ты все же, малость плутоват, Арчибальдушка'. Арчибальдушка же чувствовал себя теперь свободней в странной компании. Слегка наглея, он, как бы между прочим, спросил прихлебывая чаек:

- Но кто же вы такие, позвольте вас спросить? Если не секрет, конечно.

- Каков нахал? - осклабился грач. - А, Мастер, что вы скажете?

- Полетит с нами, - буркнул, даже не взглянув в сторону Арчибальдушки, Мастер.

- Куда? - обомлел Арчибальдушка. Внутри у него опять что-то заныло.

- Излишнее любопытство никогда не доводило до добра.

- Но я не умею летать!

- Этому несложно научиться. А медок у тебя знатный!

- Липовый. Тетечка привезла, - заплетаясь, пролепетал Арчибальдушкин язык. - А вещи какие с собой брать?

- Вещи? - Маэстро задумчиво поскреб квадратный, как спичечный коробок, подбородок. - Вещей не надо! Вещи только мешают полету.

Арчибальд издал нечленораздельный звук, и губы его вновь вытянулись в капризную дудочку. Он готов был захныкать как ребенок. Ему страсть как не хотелось никуда улетать, куда-то срываться, нестись в безымянную промозглую тьму, представляя себя колючим ледяным струям. Но, кажется, полет неизбежен - слишком торжественный вид у этих двоих. Грач уже обсох и теперь был пышен и величав, и гладкие перья его, словно отполированные, ослепительно горели даже при свете тусклой пластиковой люстры, а седовласый, сделавшийся чрезвычайно серьезным и принявший облик суровый, резко поднялся.

- Значит, не полетишь с нами?

Арчибальдушка съежился, втянул голову в плечи, сгорбился, и тело его обмякло.

- Ну что ж, насилу мы тебя заставить не можем.

- Насилу не можем, - хриплым эхом отозвался грач, - хотя это и в наших силах.

- Оставайся, Арчибальд Востриков и воюй с Дашей. Завтра у вас будет жаркая схватка. Но окажи одну услугу.

- Пожалуйста, пожалуйста, - пропел воодушевленный Арчибальд.

- Как видишь, ливень еще хлещет, а нам бы не очень хотелось простужаться. Но у тебя мы так уже засиделись. Потому нам нужен зонтик.

Арчибальду было жалко отдавать свой черный большой зонтик, но тут снова вмешался несносный грач:

- А может останемся, Мэтр? Мне здесь явно начинает нравиться. Тем более, что этот тип не очень то горит желанием оказать нам маленькую услугу. А куда ж мы в такую погоду полетим?

- Нет, что вы, что вы! - взвился Арчибальд, слегка задетый тем что его назвали типом. - Возьмите зонтик, ради Бога. Если не возьмете, я обижусь!

- Ну что ж, - вздохнул грач, если он так просит, то придется взять.

И тут же в руке седогривого появился раскрытый туго натянутый черный блестящий зонт.

- Что ж, Арчибальдушка, за услугу, приют и чай спасибо. А нам пора. Может быть, еще свидимся. Всего.

И седовласый метр, слегка поклонившись, бесшумно вылетел в потолок, за ним последовал и спутник его в зияющую прореху, Бог знает откуда взявшуюся, от которой в разные стороны разбежались причудливые линии трещин.

Вылет гостей длился не более секунды. Пробоина затянулась, словно ее и некогда не было. Только люстра тихо покачивалась. Арчибальду отчего-то стало грустно. Он тоскливо посмотрел в черный квадрат окна и полушепотом протянул: 'Куда же вы-ы-ы-ы'? Но его протяжное 'вы-ы-ы' подхватил с завыванием воюющий с оконными рамами ветер и смял, и разорвал в клочья, и утопил в бурлящем водовороте водосточных труб.

И какой-то предательский голосок зашевелился в нем: 'Полетел бы с ними, тогда бы узнал. А может .... эх, да ну тебя'. И Арчибальд, покусывая губы, отошел от окна.

А с кухни доносились звяканье алюминия, нержавеющей стали, шипение чего-то убегающего с огня и Дашино ворчливое причитание.

Глава 2 ТЕТУШКИНА КОНСУЛЬТАЦИЯ. В БЕЗДНУ

Арчибальд Востриков пребывал в состоянии уныния, к которому примешивались некоторая доля смятения, доля побольше - недоумения, а в палитре переживаний особенно выделялись оттенки грусти, смешанные с легкой тревожностью.

Он осознавал, что в его жизни ворвались странные, загадочные силы, и при этом не имеет значения, каким способом они это сделали - проявились ли в виде галлюцинации, или же возникали как некие реальные объекты, восприятие которых оказалось бы возможным другими людьми, если бы таковые оказались рядом. Неважно. Равно, как в первом, так и во втором случае это странно и причудливо. И немного жутковато.

А мозг отказывался давать какие-либо объяснения. Мозг не хотел помочь Арчибальду Вострикову. Мозг упрямо молчал. И Арчибальд решил позвонить тете - тетя знает толк в таких делах.

Арчибальд Иванович Востриков теперь уже с чувством собственной значимости и приобщенности к запредельному, осмелевшей рукой набрал номер. Через несколько гудков трубка огласилась гулким эхом всеведающей тети. Арчибальдушка добросовестно и обстоятельно поведал ей о недавних событиях и спросил совета, как жить дальше.

- Вот уж не думала, - ответствовала тетя, - что с тобой приключится такое. Чем же ты это так выделился, Арчибальдушка?

- А что, тетя?

- Да знаешь ли ты, кто у тебя был?

- Почем мне знать?

- Ну так вот знай, у тебя был сам Муфасаил Сабашников!

- А кто это такой?

- Он - Великий Менеджер!

- Что же мне теперь делать, тетя?

- А ничего делать не надо, Арчибальдушка. Просто будь, как был, а дела сами сделаются.

- А если они опять явятся?

- Брысь!

- Что, тетя?

- Это я не тебе, это коту Миньке. Совсем разошелся, бандит. Икры хочу, говорит, черной.

Мир перед глазами Арчибальдушки сделался расплывчатым и иллюзорным, стены словно бы покачнулись и завибрировали, чтобы убедиться, что не ослышался, он осторожно переспросил:

- А что с котом Минькой?..

- Икры требует, паразит! Утром прямо-таки и заявил: 'Я либо икорки должен поесть, либо мышей ловить отказываюсь'.

'А я это все понимать отказываюсь' - грустно подумал Арчибальд Востриков, а в трубку добавил:

- Ну что ж, тетя, благодарю вас за консультацию.

- Пожалуйста, Арчибальдушка. А ты почаще звони, почаще, не забывай тетушку.

Смущенный племянник положил трубку и в этот же момент услышал за спиной своей жалобный отклик, сочившийся из темной глубины длинной мрачной прихожей. 'Арчибальдушка, милый Арчибальдушка, пройди в свою комнату скорее же скорее'.

Арчибальдушка вздрогнул, сделал невольный шаг, слегка оступился и упал в разверзшуюся пред ним бездну.

Глава 3 БОЛЬШОЙ БОРМОТУН. ВСТРЕЧА С МАГИЧЕСКОЙ РЕАЛЬНОСТЬЮ

... бездна окутала его тьмой. Когда же мрак поредел, а Востриков постепенно начал приходить в себя, он обнаружил, возвращаясь в свое сознание, что пустота на самом деле оказалась не такой уж и пустой. Бледные тени и размытые образы наполняли пространство, в котором оказался Арчибальдушка. 'Я во сне или в царстве призраков?' - смутно подумал он и тут же услышал приглушенный сипловатый голос, ответствовавший ему : 'Это одно и тоже'. Арчибальдушка вздрогнул и осмотрелся по сторонам, одновременно ощутив свое тело посыпанным мелкой дрожью, будто некто невидимый и неведомый положил его на блюдо обильно посолил - но не солью, а крупинками страха. Вокруг продолжали плавать прозрачные призраки, сквозь пелену которых ему удавалось узреть, однако, проступающие контуры не то змея, не то дракона. Существо лениво помахивало хвостом, и иронический прищур змеиных очей спокойно взирал на растревоженного Вострикова.

- Кто ты, рептилия? - в замешательстве спросил Арчибальдушка.

- Я - Большой Бормотун.

- А где я нахожусь?

- В Нижнем Мире.

- В нижнем мире?!

- Точно, в Нижнем мире.

- А как я сюда попал и как мне отсюда выбраться?

- Ну вот, не успел попасть, а уже выбираться ему не терпится. А ты хоть знаешь, что тебе крупно повезло, и, многие, ой, многие бы тебе позавидовали.

- Позавидовали чему, тому, что я попал в Нижний Мир?

- Вот именно! Сколько людей в вашей обыденной реальности платят деньги, и вполне существенные, чтобы совершить путешествие, которое приключилось с тобой. Они посещают разные курсы, где свежеиспеченные гуру терпеливо плетут паутинки своей милой ахинеи, наполняя священным туманом трепетные умы кропотливых и преданных делу мистики курсантов. А ты прыг! - и готово!

- А что же такое, это ваш Нижний Мир?

- Не наш, Арчибальдушка, не наш, а твой. Ну что же, слушай, - и Большой Бормотун начал свое

ПОВЕСТВОВАНИЕ ЗМЕЯ О НИЖНЕМ МИРЕ

Нижний мир есть магическая реальность, являющаяся местом обитания всех тех влияний, которые управляют вашим предметным, обыденным миром. Иными словами, это пространство призраков, духов. И одним из первых, кто догадался о существовании данного мира и проник в него, были шаманы.

- Но как я, цивилизованный человек, могу доверять всем этим шаманским сказочкам?

- Э-э, голубчик, не спеши с выводами, - Змей флегматично зевнул и спокойно, и даже несколько заунывно, продолжил. - Интересно отметить определенную параллель между магическими таинствами шаманов и моделью, предлагаемую научно организованным психоанализом. Психоанализу то ты доверяешь, цивилизованная душа?

- Доверяю, - несколько обескуражено пролепетал Арчибальдушка.

- Ну так вот, смотри сам. Во-первых, шаманы говорят о погружении, о погружении говорят и психоаналитики. Во-вторых, шаманы имеют в виду погружение в под-земный мир, психоаналитики же толкуют о погружении в под-сознательный мир. В обоих случаях встречается частица под, содержащая в себе идею существования чего-то такого, что находится внизу, то есть Нижнего Мира. В-третьих, шаман при погружении в Нижний Мир подразумевает встречу с духами, на то же самое указывает и психоаналитик имеющий дело с фантомами - ведь наши чувства, мысли, фантазии и есть ничто иное как фантомы, призраки, духи. Вот скажи мне, пожалуйста, что или кто является тебе во сне?

- В каком смысле?

- В прямом. У тебя бывают сновидения?

- Конечно.

- Кто их населяет?

- Ну...

- Можешь ли ты утверждать, что во сне к тебе являются существа из плоти и крови?

- Нет, конечно.

- Правильно, и, разумеется ни один здравомыслящий человек не отважится сделать подобное заявление. Но ответь теперь мне, пожалуйста - если твои ночные видения не являются вещественными, осязаемыми, телесными, то кто же тогда эти существа?

- М-- м...

- Правильно, если они бесплотны и бестелесны, то они духи!

- Наверное, так.

- Именно так! Это же очевидно. И наконец, в-четвертых: по мнению шаманов, основополагающее влияние на жизнь человеческую оказывают именно духи, которые обитают в подземном, Нижнем Мире, а с точки зрения психоанализа существование человека, его поведение и судьба обусловлены динамикой Бессознательного, что, в конечном итоге, означает зависимость от тех же самых духов, призраков, населяющих подсознательный и, опять-таки, Нижний Мир. Шаман спускается в подземный мир, чтобы призвать на помощь духов-союзников и нейтрализовать вредоносное воздействие духов злых. Суть психоаналитического процесса заключена в подобном же подходе. Аналитик способствует погружению пациента в подсознательный мир, чтобы тот мог вытащить на поверхность патогенные вытесненные комплексы и тем самым уничтожить их, одновременно усиливая и активизируя позитивные динамики глубинных психических структур.

- Теперь ты понял, Арчибальд, где ты оказался?

- Примерно. Мне неясно одно - где я нахожусь конкретно - в собственном подсознании или в вашем подземелье?

- Значит, ты до конца не уразумел, Арчибальдушка, суть происходящего. Ты - в магическом мире, если угодно - в виртуальной реальности, которую шаманы называют обиталищем духов, психоаналитики - бессознательным, мистики - астралом. Кстати, в этот мир, а точнее, в определенную часть его ты попадаешь всякий раз, когда погружаешься в сон. Вот тебе и все понимание.

- Но ведь виртуальный - значит вымышленный, нереальный на самом деле?

- Не вымышленный, а альтернативный. Все реально, что существует.

- Но неужели же именно Нижний Мир руководит всей моей жизнью?

- А ты вспомни знаменитое положение психоанализа: 'Сознание размышляет, Бессознательное управляет'.

- Арчибальдушка в задумчивости понурился, на что Змей участливо отозвался:

- Вот видишь, правильно было сказано, что познание приумножает печаль. Но ты не печалься особо, потому что познание также приумножает и радость. Хочешь ли ты познания, Арчибальдушка?

- Хочу, - тихо вымолвил Арчибальдушка.

- Ну что ж, тогда пойдем.

- Куда?

- Я тебе открою дверцу, через которую ты сможешь выйти в Сад Познания. Но тебе необходимо строго соблюдать технику безопасности.

- Но я с ней не знаком.

- Она проста и содержит три правила: первое - в саду ничего не трогай, особенно яблоки, и ни в коем случае не пробуй их, это строжайше запрещено, второе - возвращайся немедленно, как только услышишь мой свист. Ясно?

- Но почему?

- И никаких вопросов - правило третье. К нему же относится и запрет с кем либо заговаривать.

Змей изящно завис в пространстве и поплыл сквозь дымчатую зыбкую пелену, а за ним легко и плавно последовало арчибальдушкино астральное тело. Они безмолвно и монотонно продолжали свое скольжение через унылые пейзажи виртуальных территорий, пока не приблизились к некоему подобию стены, у основания которой расплывчатом пятнышком чернела дверца. Здесь, наконец, Змей замедлил движение и замер. Остановился и Арчибальдушка, ощущая всем телом неподвижную тишину. Змей осторожно, почти трепетно приоткрыл дверцу и знаком подозвал Вострикова.

Тот приблизился ко входу, и едва слышно Бормотун прошептал ему на ухо: 'Ну что ж давай, иди, но помни о техники безопасности'. Арчибальдушка скользнул в дверной проем и очутился в саду.

Глава 4 САД ПОЗНАНИЯ. БЕСЕДА МАСТЕРА И УЧЕНИКА

Вокруг него простирались густые своды зарослей, в глубину которых уходили бесчисленные тропинки и аллейки. Арчибальдушка некоторое время постоял в тихой созерцательности, да и двинулся наугад по одной из дорожек. Над ним пели птицы, а вокруг загадочно шелестели ветви магических кустарников и деревьев. Иногда у него возникало ощущение, будто все то, что его окружает, начинает расплываться, становится зыбким, туманным и вот-вот исчезнет, превратившись в зияние, пустоту, некую ловушку, из которой ему никогда не выбраться. И тогда легкая волна испуга быстрым трепетом пробегала по телу. И вот теряющийся Арчибальдушка, спасая ускользающую реальность, чуть было не схватился за веточку причудливо разросшегося кустарника, который вдруг стал прямо-таки таять на глазах, но, вспомнив строгое наставление Змея по технике безопасности, проворно убрал руку. В ту же секунду куст исчез. Арчибальдушка вздрогнул и двинулся дальше, ощупью пробираясь сквозь мерцающие разводы текучих форм, стараясь ни к чему не прикасаться. Вскоре, однако, заросли поредели, и он выбрался на поляну, которую, если бы она была земной, можно было бы описать, как залитую ярким солнечным светом. Идти было удивительно легко, и мягкая поступь Арчибальдушки непроизвольно направила почти невесомое, неосязаемое тело к нескольким яблоням, которые словно распространяли вокруг себя некую таинственную силу, излучением которой Востриков и пленился. И тут истома усталости одолела его. 'Эх, вкусить бы яблочка!' - мечтательно подумал Арчибальдушка, неохотно припоминая змеев завет.

- Ну что с того? - коварно нашептывал беззвучный голосок -провокатор. И душа Арчибальдушки воспылала, и он понял, что внутри его происходит самые настоящие борения, и что опасно это, и, зажмурив глаза, прошел мимо румянобокого, налитого свежестью соблазна, томящийся и исполненный противоречий.

И скоро взору его открылась тенистая аллея, которая заканчивалась белокаменной беседкой. 'Может быть хоть среди мраморных колонн найду я отдых и успокоение'? Однако, приблизившись к вожделенному месту, взалкавший Востриков обнаружил к великому огорчению для себя, что оно отнюдь не пусто. Оно было занято двумя собеседниками и, по-видимому, весьма увлеченными предметом своего разговора. Арчибальдушка притаился за одним из кустиков, да и подслушал все то, о чем они говорили. А говорили они вещи на первый взгляд странные и во всяком случае сильно отличающиеся от того, к чему привыкло в земной жизни арчибальдушкино ухо.

Причем один из них был вылитый Мафусаил Сабашников , в то время как другой таил в себе нечто неуловимо птичье, не то ворона напоминающее, не то грача, хотя и имел облик человечий, в котором явственно угадывались его собственные, арчибальдушкины, черты.

Прислушавшись к репликам этого довольно занятного разговора, он понял, что перед ним беседа Мастера и Ученика. Почему он так понял, неизвестно, но это была действительно

БЕСЕДА МАСТЕРА И УЧЕНИКА

БЕСЕДА ПЕРВАЯ

Одиночество - удел человека. - Даже самые близкие люди далеки друг от друга. - В силу вступает действие Закона. - Путь освобождения из изоляции одиночества. - Человек любит не другого человека, а себя в нем. - Динамика супружеской жизни. - Если ты будешь учиться у многих, то научишься малому. Парадокс о необходимости и принципиальной невозможности любить людей. Главная ошибка человека в поведении - личностный подход. - Формула 'шесть девять'. - Несколько эффективных правил для того, чтобы не попасть в ловушку манипулятора и самого его выбить из колеи. - 'Для чего нужно любить врагов своих? Для того, чтобы их победить'. - Любовь N1 и Любовь N2. - Один простой принцип семейного благополучия. - Формула первого шага к тому, чтобы стать Великим Менеджером.

- Увы, никто из нас не способен понять другого - никогда и ни при каких обстоятельствах, а потом удел человека - одиночество, хотим мы того или нет.

- Но почему, Мастер?

- Да на самом деле все очень просто, тут даже и мудрить не надо. Во-первых, достаточно взять сон, дабы понять, что эта целая треть жизни скрыта от меня самого, и я не знаю, где и как я провожу ее, не говоря уже о другом. Во-вторых, я, запертый границами собственного тела, уже никак не смогу одновременно пребывать в теле ином. А значит, мне неизвестны его проявления. Поэтому можешь считать, что и вторая треть для меня представляет неведомое и закрытое. Ну и, наконец, подсознание - самые потаенные мысли человека. Иногда мне удается угадывать их, но отнюдь не постоянно, и это очевидно. Прибавь сюда последнюю треть. И что получается?

- И получается то, что даже очень близкие люди, прожившие бок о бок не один десяток лет, супруги, отметившие совместное бытие в самых разнообразных годовщинах, включая и серебряные и золотые, на самом деле так же далеки друг от друга, как новорожденные в разных концах света?

- Вот именно! И когда эти близкие утверждают, что знают друг друга идеально, они ошибаются, продолжая пребывать в глухой изоляции, стенами которой являются их собственные иллюзии.

- Но это же страшно, Мастер?

- Такова природа, такова Вселенная, и ее не волнует страшно тебе или нет. Нам, как правило, бывает страшно ночью в горах, но заметь при этом, что продолжают существовать горы и продолжает существовать ночь. И даже если мы очень попросим их, чтобы они ушли, они останутся. Таков Закон. И человеку остается либо принять этот Закон, подчиниться ему и перестать соответственно бояться, либо, не принимая Закона, продолжать свою жизнь в череде кошмаров и мучающих страхов. И тот же Закон распорядился так: человек одинок. Он приходит в этот мир в одиночку, и также в одиночку через этот мир проходит.

- И я страдаю от того, что не принимаю этот Закон?

- И не только ты от этого страдаешь.

- Но люди ведь бояться одиночества.

- Разумеется. И чем больше бояться, тем глубже погружаются в него.

- А если я приму этот Закон?

- Тогда, как ни парадоксально это звучит, ты выйдешь из своей изолированности, и одиночество рассеется. Как только ты скажешь себе: 'Да, я одинок, и я принимаю свое одиночество как проявление неведомого мне, но непостижимо мудрого Закона', ты обретешь свободу. Потому что в этом случае тебе открывается новое понимание - осознав вокруг себя и других стены, выбраться из которых не представляется никакой возможности, ты увидишь свободный путь, который ведет наверх. И тогда ты скажешь: 'Да ведь я, оказывается, не одинок! Я вижу свободный путь. И этот путь ведет наверх. И я МОГУ пойти по этому пути'. И ты действительно сможешь пойти поэтому Пути. И ты обретешь тогда Свободу и Силу.

- Путь наверх, Мастер, я понимаю - метафора?

- Ты можешь это понимать как угодно. Не важно понимание, важно переживание.

- И все-таки, путь наверх - не путь ли это к тому, что люди называют Богом, или Высшим разумом?

- А почем знаю?

И после короткой паузы вновь Ученик спросил Мастера:

- Но как же с дружбой, любовью, преданностью, если ты, Мастер, говоришь об одиночестве, в заточении которого пребывает человек? Ведь мы же знаем немало случаев самопожертвований и жертвоприношений, ситуаций, где люди проявляли беззаветную преданность и совершали поступки, которые называли потом героическими те, чья благодарность оставшихся являлась лучшим памятником ушедшим - во имя жизни остающихся.

- Никогда еще обычный человек не любил и не жертвовал собой ради жизни другого человека. На такое способны очень редкие, лишь те, кто или осознанно или интуитивно отыскал свой Путь наверх. В массе же своей человек любит не другого человека, а себя в нем, свою идею, свой образ, свое представление об этом человеке, свою концепцию. И идет на жертву ради этого фантома. Посмотри на то, как развивается супружеская жизнь многих и многих. Начинается она с возвышенных чувств, где он изливается в откровениях типа 'прекрасная', 'возлюбленная', 'единственная', а лирические излияния последней этаким шепотливым эхом вторят - 'УМНЫЙ', 'мужественный', 'несравненный'. Проходит время, пыл остывает. Проходит еще время, и лексикон несколько меняется. Словарный запас идущих рука об руку по жизни пополняется 'стервами', 'суками', 'козлами', 'ублюдками' и даже более изощренными эпитетами. Почему это происходит? Только не говори о взаимных разочарованиях, о том, что, дескать, эти люди в состоянии влюбленности идеализировали друг друга, а когда первый поток возвышенных страстей схлынул, они лучше узнали друг друга и поняли многое из того, что раньше не понимали.

- Но ведь именно это я и хотел сказать. Да и многие так объясняют данное явление.

- Многие много о чем говорят. Те же самые многие много чего и делают. А потом раскаиваются. И если ты будешь учиться у многих, то научишься малому.

Причина в другом. Дело в том, что, прожив десять, двадцать, пятьдесят лет вместе, они знают друг о друге и друг друга ничуть не больше, чем в первую минуту знакомства. Только в начале сближения они размещают друг в друга одни иллюзии, сблизившись - противоположные. Тоска и раздражение приходят на смену эйфории и окрыленности. Когда человек возвышает другого, он возвышает свое представление, свою проекцию, свою концепцию. Но Закон от этого не меняется. Закон объективен и продолжает работать. Закон неизбежного и неумолимого одиночества человека. И Закон оказывается сильнее иллюзий, мнений, надежд и ожиданий. И все эти помыслы и пьедесталы превращаются в погребальный хлам. Нет, мой милый, человек не способен любить другого, не любя себя при этом. Но и себя он не способен любить. Оттого-то мир и переполнен враждой и агрессией. Мы тянемся к людям, так как бежим от себя, и одновременно отталкиваем их, интуитивно понимая, смутно чувствуя, что цель недостижима. И недостижима не потому, что она мираж, но потому, что мы не знаем дорог, ведущих к ней. Но кто-то знает. Например, Учителю из Назарета был ведом этот Путь, и он прекрасно понимал, куда этот Путь ведет. Наверх.

- Однако, Мастер, Учитель говорил, что нужно любить людей. Вы же разъясняете, что любить просто невозможно по техническим, образно выражаясь, что ли причинам.