«редкое случай в нашем мире — это следить, соглядатайствовать»

Владимир Набоков — огромный мастак, умеющий настолько провести пользователя, разработать этакое зазеркалье, подложить этаких полюса, что очень легко чуду даёшься.

История наступает с самоуничтожения ключевого героя. Как быть далее? Перешарить Смурова и пробовать осознать его загадку. В чем привлекательность текущего человека, проживающего в большей степени в мире выдумке и призрака? Обожает ли его Ваня (не поразмыслите чего, очень легко бабе не нравится прозвище Троглодита) — благосклонная синьорина с блистательным, однако тяжеловатым и порядком бульдожьим личиком? Каким станет final данной тоскливой и неясной летописи?

История вконец малочисленная. Она о том, что таковое удача для человека и о том, способна ли пресловутая нежность быть возвышеннее разделённой, и о том, что каждая жизненная сказка — это большущее призрак, где мы водим себя так-то, как желаем, обожаем, кого желаем, не обязаны поджилки трясутся унизительной и мышиной действительности. Ключевое, дабы призрак не «загустевал» до сформулируй, дабы не закончить его лицезреть.

И мы совместно с главенствующим героем усвоим напоследях, что успех в соглядатайстве: легко в том, дабы всматриваться на данный космос, зреть успех той самой, которую ты любишь и какая станет твоей токмо во призраке. Впору, похожая констатацию мне натолкнулась в одно прекрасное время у Бунина: «о успех мы всякий раз как только вспоминаем, а успех повсюду...»

И все-же крайние выражения набоковской истории невеселые, и обращены они к людям, не смыслящим, что таковое басня, симпатия, а следовательно, и красные дни. «Я задорен, я задорен, как мне к тому же обосновать, как мне цыкнуть, что я задорен, — так уж, чтоб вы абсолютно все напоследях уполномочили, немилосердные, самодовольные...»



(02-05-2010)

Рекомендованные публикации

1